Урод - Страница 106

Витерон замотал головой. Маленькая бритая голова смешно вертелась на пухлом теле.

— Помни — Орвин не будет тебя защищать после того, как со мной будет кончено. К тому моменту ты уже сыграешь свою роль. Поэтому не подумай, что он сможет помешать моим людям закончить работу. Скорее всего он даже предпочтет сохранить пару сотен сер за твой счет... Понимаешь меня?

— Понимаю, мой шэл. Что требуется от меня?

— Не так уж много. Орвин явился в Себер по моему следу. Я дам ему то, что он захочет. Сегодня после полудня ты явишься в тор-склет. Орвин остановился там, не так ли?

— Там, мой шэл. Шэд Себер предоставил ему покои.

— Не сомневался в этом. Ты явишься к нему и скажешь, что нашел меня. Я напуган, одинок, я боюсь подвоха. Я назначил тебе встречу в старом склете, что возле трактира Бьюла. К завтрашнему закату Эно. Ты знаешь этот склет?

— Знаю, мой шэл, — покорно подтвердил Витерон. — Я должен буду отвести шэда Орвина к этому склету?

— Именно так. Орвин не выдержит, у него крепкая воля, но медлить он не станет — слишком давно мечтал прикрыть меня. Он потребует, чтобы ты отвел меня к нему.

— Но с ним будет охрана... Мой шэл, прошу прощения, но шэд Орвин подозрителен, к тому же в Алдионе у вас была слава одного из лучших мастеров эскерта.

— Он будет колебаться. Но ты скажешь ему, что я очень слаб, за все это время я сильно сдал, сейчас едва двигаюсь. Передай ему, что я уже почти стал тайлеб-ха, уверен, он с удовольствием в это поверит. Гораздо проще всего верить в то, во что хочется, Орвин не исключение. Сам он, конечно, не придет, непременно захватит пару-тройку дружинников. Больше вряд ли — ему не к чему выставлять себя на показ, а подвоха он заподозрить не должен. Он должен ожидать беспомощного больного калеку, который не подозревает о ловушке. В любом случае у меня с собой будет оружие, а рядом будут мои шеерезы. На всякий случай.

— Там негде укрыться, мой шэл... — несмело сказал Витерон. — Очень открытое место там, я видел.

— Открытое, — согласился Крэйн. — Но это ничего не меняет. Под склетом есть тайник. Довольно большой, в нем предыдущий торговец держал ткань и оружие. Там хватит места, чтоб смогли укрыться пятеро. Если Орвин прихватит с собой больше людей, чем я думаю, — у меня будет возможность отбиться. Но этой крайний случай. Позаботься о том, чтоб с ним было двое или, на худой конец, трое.

— Я сделаю все, мой шэл, — с готовностью выдохнул Витерон. — Верьте мне.

— Я никому не верю, жрец. Но я дам тебе шанс. Надеюсь, у тебя хватит ума им воспользоваться. Иди. Сахур, проводи его до трактира, где он остановился, ни одна рука не должна коснуться его по пути. Понял?

— Понял, господин. — Сахур приложил руку к груди. — Будет сделано.

— Хорошо. Ступайте.

Витерон попытался напоследок поклониться, но Сахур без церемоний схватил его за плащ и почти без усилия одним движением выставил за пределы шалха. Крэйн и Лайвен остались наедине. Зеленое свечение вигов моргало, становилось все более и более рассеянным. Крэйн не стал ставить новых, он молча стоял и смотрел в стену до тех пор, пока последний виг, щелкнув, не погас, погрузив шалх в полную темноту.

— Ты рискуешь, Крэйн, — сказала Лайвен, на ощупь взяв его за руку. — Ты хитрый паук, но я никогда не боялась за тебя. А теперь мне кажется, что тебя ждет опасность. На хитрого паука всегда может найтись хитрый охотник.

Крэйн был на месте задолго до оговоренного времени. Выдержка и хладнокровие, благодаря которым он стал вторым шэдом Себера, не изменили ему и сейчас, но он опасался, что осторожный Орвин может заранее установить наблюдение за склетом. В подполе, глубокой яме, поверх которой лежала легкая деревянная решетка, прикрытая ковром, уже сидели лично им отобранные шеерезы с длинными кейрами и в толстых из дорогой ткани трехслойных вельтах. Кассы Крэйн оставил для другого случая — в тесноте небольшого склета ставку стоило делать на ловкость и подвижность. Если Орвин вздумает привести за собой всю дружину, это ему не поможет — в тяжелой броне и с длинными эскертами его люди будут мешать друг другу. Но на всякий случай вокруг склета наготове стояло еще полтора десятка подручных, готовых прийти на помощь. Крэйн был уверен, что эти меры предосторожности излишни, но, как обычно, стремился предусмотреть все. Орвин всегда был опасным и умным противником.

Достаточно умным, чтобы не напороться на эскерт Крэйна за столько времени, когда сам Крэйн жил в тор-склете.

Орвин... Крэйн вспомнил его лицо, четкую лепнину черт, так схожих с чертами покойного Кирана, вспомнил его глаза. И несколько раз глубоко вздохнул, чтоб снова видеть мир ясно. Жажда мести не просто пылала в нем, она проросла в каждой клетке его тела, ею была пропитана каждая мысль.

Загнанная вглубь, эта жажда не исчезла за долгие годы, она набралась крепости, как набирается добрый выдержанный фасх, из бурлящей и горячей стала твердой, как крепкое дерево тор-склета, и ледяной, как подземный ручей. Даже Лайвен не представляла, насколько тяжело в этот раз было Крэйну поджидать свою жертву. Не раз и не два он был почти готов лично проникнуть в тор-склет Себера, где находились покои Орвина, своими руками перечеркнуть его жизнь. Но он всякий раз останавливался. Потому что осторожность за долгое время въелась в его кровь, а рисковать понапрасну он не хотел. Слишком много охраны было вокруг сводного брата, заботившегося о собственной безопасности. Неожиданный удар — путь карка или хегга, настоящий хищник действует неспешно, но кольцо вокруг своей жертвы стягивает намертво. И в конечном итоге одним легким движением захлопывает смертоносную пасть ловушки и жертва, сильная умная жертва, беспомощно трепыхается, не в силах уже вырваться. Крэйн был умелым охотником.

Он никогда не любил загадывать наперед, но будущее после того, как перестанет дышать выродок Орвин, сладко манило. Возвращение в Алдион, проклятый, гниющий, опостылевший, но до боли родной Алдион, встреча с Латом... Лат станет шэдом, это ясно. Ему, конечно, поначалу не будет хватать сноровки Орвина, но нет сомнения, что через некоторое время он станет хорошим правителем. Возможно, не хуже своего отца. Крэйн переберется в свои прежние покои в тор-склете, даже самый большой склет не сравнится с ним, замкнется в четырех стенах с Лайвен и будет тихо доживать отпущенный ему срок. Наконец можно будет полностью отгородиться от мира, не глядя на мерзкие и уродливые человеческие лица, так похожие в своем отвратительном единообразии, уйти в себя. Лат, Лайвен, иногда кувшин доброго фасха — и все. До конца жизни — все.