Упырь (ЛП) - Страница 4

Когда он ушел, Тимми и его дед посмотрели друг на друга и рассмеялись.

На кухне, по радио матери Тимми тихо играла песня Долли Партон, одна из любимых песен Элизабет Грако. Снаружи они услышали, как Рэнди открывает дверь гаража.

- Спасибо, дедушка.

- Не надо об этом. Кроме того, это важнее. Жаль, что у них не было таких вещей, когда я был в твоем возрасте.

- Что вы смотрели по телевизору?

- Смотрели? Мы ничего не смотрели - у нас даже не было телевизора. Мы слушали радио. У нас тоже были программы, но не такие.

Тимми нахмурился, пытаясь представить, что слушает "Гром" по радио, а не то, что обычно крутили - Майкла Джексона и Синди Лопер, Хьюи Льюиса и News, Journey и "Come On Eileen" Dexy's Midnight Runners. Тимми только начинал открывать для себя музыку. Iron Maiden. Twisted Sister. Sugar Hill Gang. Duran Duran. Eurythmics. Van Halen. И новые андеграундные металлические группы, такие как Metallica, Slayer и Anthrax, на которые его подсадили ребята из школьного класса. Более старые вещи, такие как "2112" Rush, "Mob Rules" Black Sabbath и сольный материал Dio. Один из ребят в школе показал ему, что если перевернуть обложку альбома Dio вверх ногами, то на ней будет написано "Дьявол". Тимми еще не был уверен, какая именно музыка ему нравится, но он знал, что это не "Come On Eileen". Эта песня годилась только для грязных шуток на детской площадке.

- Не-а, - повторил его дед, - никаких таких передач.

- А какие у вас были программы? - спросил Тимми.

Дед нахмурился:

- Ну, давай посмотрим. Была "Тень". Тебе бы понравилось. "Зеленый Шершень" и "Без света". "Одинокий рейнджер". "Эймос и Энди". О, и "Супермен", конечно.

- Супермен был тогда?

- Да, был. Хотя никакого "Тундарра".

- Он тебе больше нравится?"

- О, да, - голос его дедa упал до шепота: - Супермен - пизда.

Оба рассмеялись над запретным словом.

Бабушка Тимми умерла пять лет назад. Хотя он не признавался в этом вслух, Тимми иногда с трудом вспоминал ее, особенно ее голос, и это его огорчало. Дэйн Грако, отец Рэнди и дедушка Тимми, жил с ними последние девять месяцев. Ошибка на лестнице во время развешивания рождественских гирлянд привела к перелому бедра, а затем к почти смертельному приступу пневмонии.

В сочетании с его сердечным заболеванием и общим ухудшением здоровья, родители Тимми перевезли его в свой дом, вместо того чтобы оставить его жить одного или, что еще хуже, поместить в дом престарелых. Он занял свободную комнату в конце коридора, рядом с комнатой своего внука.

Тимми любил своего дедa и с удовольствием проводил с ним время. Он казался таким классным, таким непохожим на других взрослых, особенно на стариков. Он не разговаривал с Тимми свысока и не обращался с ним как с ребенком. У дедa по-прежнему было чувство юмора. Он разговаривал с Тимми как с равным и искренне интересовался тем, что нравится Тимми. Совместный просмотр субботних утренних мультфильмов был одним из их еженедельных ритуалов.

Отец Тимми, Рэнди, работал семь дней в неделю посменно на бумажной фабрике, где находили работу большинство мужчин в городе. Мистер Мессингер, владелец газетного киоска, где Тимми и два его лучших друга, Даг Кайзер и Барри Смелтцер, покупали свою еженедельную порцию комиксов, однажды сказал им, что если бумажная фабрика выйдет из бизнеса, то весь город высохнет и исчезнет. Все остальные предприятия в городе, химчистки, бары, "Пицца Дженовы", продуктовый магазин, почта, хозяйственный магазин, cтанция техобслуживания "Old Forge" и даже церкви, жили и умирали в зависимости от того, насколько хорошо шли дела на фабрике. Если у нее был плохой квартал, то плохой квартал был и у самого города. В прошлом году профсоюз объявил забастовку, а когда руководство не пошло на уступки, забастовка растянулась на десять месяцев. Тимми вспомнил, как он ехал на велосипеде по городу и увидел отца, идущего по линии пикета. Он выглядел усталым и измученным; он шаркал, как зомби из фильма "Рассвет мертвецов", который Тимми смотрел однажды поздно вечером по 43-му каналу. Тимми помнил, как его отец жаловался на "крыс", и как ему тогда казалось это забавным, пока ему не объяснили, что такое "крысы" на самом деле.

Тимми до сих пор не был уверен, что все понял. У "крыс" тоже были семьи, и им нужно было работать, чтобы содержать их.

Когда забастовка наконец закончилась, сбережения Грако, как и сбережения многих других людей, сошли на нет. В результате последний год его отец работал в удлиненную смену, охотно беря все полтора часа, которые мог получить (при этом работая семь дней в неделю), в попытке заработать обратно потерянные деньги. Его отец был дома всего несколько часов в день, а потом он либо спал, либо работал в саду, стриг газон или ухаживал за курами и другим домашним скотом. (Рэнди Грако подрабатывал фермером и пчеловодом.) В результате Тимми видел его нечасто. Его мать, Элизабет, обычно была занята работой по дому, игрой в бридж с друзьями или участием в женской организации "Спринг Гроув".

В результате он проводил больше времени с дедушкой, чем с родителями. Несмотря на ослабевающее здоровье Дэйна Грако и быструю утомляемость, дедушка брал его с собой на рыбалку вдоль ручья Кодорус, на прогулки в близлежащий лес Боумана, играл в "Pitfall", "Asteroids" и другие видеоигры на игровой приставке "Atari".

Иногда, когда у него было настроение, Дэйн отвозил их в город и угощал двумя кусками пиццы пепперони в ресторане "Пицца Дженовы", где они опускали четвертак за четвертаком в игровые автоматы "Galaga", "Paperboy" и "Mappy", пока у деда не заканчивалась мелочь - обычно после десяти долларов или около того. Однажды, когда отец был в особенно хорошем настроении и у него выдался редкий выходной, они вчетвером ездили в Балтимор, чтобы посмотреть, как "Ориолс" играют с "Янкиз". Они с дедушкой подшучивали над командой соперников, пока мать не заставила их обоих замолчать. По дороге домой они вдвоем заснули на заднем сиденье родительского автомобиля.

Когда Тимми вспоминал эти моменты, он улыбался. Он надеялся, что никогда не забудет их, как он забыл свою бабушку. Забывчивость, похоже, приходила со взрослой жизнью. Иногда, когда Тимми спрашивал своих родителей о некоторых вещах из их детства, они отвечали, что не помнят. Он заметил, что другие взрослые тоже так делали - за исключением его дедушки. Тимми хотел быть таким же, как он, и никогда не забывать. Не помнить свою бабушку было достаточно плохо. Он не мог себе представить, как можно забыть время, проведенное с дедушкой.

Тимми знал, как ему повезло. Да, у отца был стресс из-за работы, и это делало его ворчливым. И да, его мать, возможно, слишком много уступала отцу, особенно когда дело касалось решений, затрагивающих Тимми, - решений, с которыми она часто не соглашалась. Но Тимми знал, что они любят его, как любил его дедушка. Все могло быть и хуже. По крайней мере, его родители все еще были рядом, и они хотя бы обращали на него внимание. Отец его друга Дaга Кайзера сбежал три года назад, исчезнув однажды ночью из бара "Whistle Stop" с официанткой на хвосте, а также с семейной машиной и содержимым их расчетного и сберегательного счетов. После этого мать Дага начала пить, и в эти дни, казалось, только этим и занималась. Она не работала, только собирала чеки на пособие и газеты. И журналы. Банки из-под газировки. Нежелательную почту. Купоны. Пустые бутылки. Словно стайная крыса, она складывала их во все большие кучи по всему дому. Возвышающиеся, шаткие стены мусора образовывали проходы через гостиную, столовую и прихожую. Кроме спальни Дага, весь дом пропах спиртным и плесенью, а она весь день держала окна и шторы закрытыми, предпочитая темноту. Если мать Дага все еще любила своего сына, у нее был забавный способ показать это. Большую часть дня она почти не замечала его присутствия, разве что кричала на него за что-то. Даг мог приходить и уходить, когда ему вздумается, просто потому, что мать не замечала его отсутствия. Хуже того, она уделяла больше внимания Тимми и Барри - слишком много внимания. Иногда по тому, как она прикасалась к ним, как улыбалась, что говорила - Тимми понимал, что это неправильно. Пальцы задерживались на их руках чуть дольше, или она облизывала губы, когда разговаривала с ними, выгибала спину, чтобы выпятить обвисшую грудь. Это было похоже на начало одного из тех писем в журналах "Пентхаус", которые они иногда читали. Возможно, это было их воображение. Они это знали. И Даг, конечно, не замечал (а если и замечал, то никогда не говорил об этом). Но все же иногда им казалось, что Кэрол Кайзер пристает к ним. И это было странно, потому что Кэрол Кайзер была взрослой.