Упырь (ЛП) - Страница 2

Прямо как сейчас.

- Иди сюда. Ложись ко мне.

Улыбаясь, она потянулась и взяла его за руку. Ее пальцы были прохладными. Чувственными. Легкое прикосновение ее ногтей щекотало его кожу. Он почувствовал, как напрягся в ответ. Карэн начала напевать песню, что-то про мастурбацию с журналом.

Допив пиво и отбросив банку в сторону, он позволил Карэн уложить себя рядом с ней на одеяло. Они обнялись, лежа бок о бок, ноги переплелись друг с другом, руки исследовали, ласкали и ублажали. Она жадно целовала его, ее рот был открытым и влажным, ее язык скользил по его языку. Ее руки скользнули вниз к его джинсам, а Пэт нежно обхватил ее груди, чувствуя, как соски напряглись между его большими и указательными пальцами. Карэн расстегнула молнию на его брюках, расстегнула ширинку, и Пэт выгнул бедра так, что она смогла снять с него джинсы. Его член высунулся из трусов, и глаза Карэн сверкнули.

Господи, - подумал он. - Она возбуждается с каждым разом все больше.

Она сняла трусики, затем легла на спину и раздвинула ноги. В лунном свете блестела ее влажность. Поспешно Пэт достал презерватив из своих выброшенных штанов и разорвал обертку. Он не смог открыть его. В ярости он разорвал целлофан зубами.

Карэн хихикнула, ее рука поглаживала его, не давая ему напрячься.

Пэт надел презерватив и переместился между ее ног, затем скользнул внутрь и вздохнул. Он закрыл глаза, когда ее тепло окружило его.

Любил ли он ее? Нет. Но он любил это. Любил быть внутри нее. И если это действительно были лучшие дни в его жизни (на чем настаивал его босс в хозяйственном магазине), то это был прекрасный способ закончить их.

На магнитофоне "Новы" "Darling Nikki" расплылась в "When Doves Cry".

Карэн наблюдала за ним, как он медленно входил и выходил из нее в такт музыке (хотя она сомневалась, что он это осознает). Пэт никогда не смотрел на нее, когда они занимались любовью. Он целовал ее, прижимал к себе, шептал ее имя. Когда он кончал, он сжимал ее так крепко, что она не могла дышать. Иногда он говорил с ней, задыхаясь, бессмысленные обещания и похвалы, произнесенные в самый разгар момента.

Подружки называли это "разговорами в подушку", хотя Карэн всегда считала, что это больше похоже на детский лепет.

Но, когда он заставлял ее чувствовать себя так, как она чувствовала сейчас, Карэн не возражала - даже если сам поступок превращал его в ребенка, а не в мужчину, - потому что именно тогда она чувствовала себя живой. Ее лучшая подруга, Бекки Шрум, несколько раз за последний год спрашивала ее, почему она встречается с Пэтом. Карэн могла выбрать любого парня в школе. Зачем оставаться с этим неудачником, чье основное занятие заключалось в курении марихуаны за уроками труда и прослушивании кассет Motley Crue всю ночь напролет? Все дело в том, что она чувствовала, когда он прикасался к ней. Пальцы Пэта были электрическими. Его глаза впивались в нее, поклонялись ей. Давал ей понять, что она существует, что она в центре его внимания.

Карэн Мур была средним ребенком. Ее старшая сестра, Кэти, училась на третьем курсе Бостонского колледжа, к радости матери Карэн. Ее младшая сестра, одиннадцатилетняя Кэти, активно участвовала в церковной молодежной группе, что очень нравилось отцу Карэн, священнику лютеранской церкви Голгофы. Интересы и занятия Карэн не вызывали восторга ни у одного из ее родителей. Ее хорошие оценки вызывали скорее случайный незаинтересованный интерес, чем энтузиазм. Школьные спектакли, в которых она участвовала ("Сон в летнюю ночь" в этом году и "Дракула" в прошлом), не посещались ни одним из ее родителей, которые всегда ссылались на предыдущие обязанности двух других дочерей.

Приятно провести время, дорогая, и... сломать ногу.

Единственный раз, когда отец проявлял к ней интерес, это когда он часто предостерегал ее от опасностей добрачного секса и приема наркотиков, а также от того, что прослушивание Мадонны и Принса - это быстрый путь в ад. В тот вечер они спорили именно об этом.

Пэт уделял ей внимание, и более того, он предоставлял те самые вещи, от которых предостерегал ее отец - секс и наркотики. Она знала, что он не любит ее, но это было нормально, потому что Карэн тоже не любила Пэта. Он был средством достижения цели, временной мерой. Кто-то, кто должен был продержать ее до осени, пока она не уедет в колледж (для нее не было Бостона - Карэн училась в Йоркском общественном колледже). До этого времени она надеялась снять квартиру в Йорке и выйти из тени своих сестер. В конце концов, она надеялась встретить в колледже кого-то еще, кого-то, кто действительно любил бы ее и кого любила бы она, кого-то, кто смог бы раз и навсегда избавить ее от безразличия.

На днях парень Бекки, Адам Сенит, в шутку спросил Карэн, чувствует ли она себя взрослой (Бекки и Адам закончат колледж только в следующем году). Карэн ответила, что нет, что она не чувствует себя по-другому. Совсем по-другому.

И она не чувствовала, кроме как сейчас, когда Пэт напрягался, мышцы сворачивались, приближаясь к оргазму. Именно в такие моменты она что-то чувствовала. Чувствовала, что ее заметили. Нужной. Желанной. Что ее ценят и она важна. Именно эта эмоция, это чувство значимости, подтолкнуло ее к оргазму.

Из-под одеяла ей в спину вонзился камень. Она едва почувствовала его.

Карэн закрыла глаза и затаила дыхание, когда кончила.

Пэт сам открыл глаза, откинув голову назад к ночному небу, его дыхание было тяжелым, стоны заглушали стоны Принса.

Карэн выгнула бедра под ним, чувствуя, как он взрывается. Тело Пата обмякло, обвиснув на ней. Карэн лежала неподвижно, задыхаясь. Она прижалась к его груди. Пэт откинул мокрую от пота челку с глаз и вздохнул.

- Было хорошо.

Она хихикнула в его волосы на груди.

Пэт задумался, где он оставил свои сигареты. Все еще лежа на Карэн, он огляделся и замер.

Кто-то наблюдал за ними.

В двадцати ярдах от него на могильной плите скорчилась фигура. Темнота скрывала ее черты.

Пэт не мог определить, мужчина это или женщина, молодой или старый. Она сидела неподвижно, застыв как камень. Несмотря на окружавшие его тени, вуайерист, казалось, излучал бледное, слабое свечение.

Карэн почувствовала, как все тело Пэта напряглось, но на этот раз это было совсем не так, как во время их занятий любовью. Пэт вышел из нее, и она задыхалась. Она ненавидела это внезапное ощущение пустоты.

- Что случилось?

- Кто-то наблюдает за нами. Шпионит.

- Где?

- Вон там.

Он вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть лицо, хотя бы глаза, но фигура все еще была скрыта тенью. И снова он заметил приглушенное свечение. Казалось, оно исходило от самой фигуры.

- Эй, - крикнул Пэт вуайеристу. - Чувак, какого черта ты делаешь?

Фигура не ответила, не пошевелилась.

Карэн села и схватила свою рубашку, пытаясь прикрыться ею.

Пэт вскочил на ноги, его руки сжались в кулаки:

- В чем твоя проблема, приятель? Хочешь, чтобы тебе надрали задницу?

Где-то в лесу, граничащем с кладбищем, закричала сова. Щебетание насекомых смолкло.

Карэн посмотрела на того, на кого кричал Пэт. Затем она начала смеяться. Она ударила одной ладонью по одеялу и завыла.

- Ты думаешь, это смешно?

В отчаянии он посмотрел на нее сверху вниз.

Смеясь еще громче, Карэн натянула трусики и застегнула лифчик. Пенис Пэта уже ослабевал, а презерватив сползал с конца. Это зрелище вызвало новый виток хихиканья.

- Что с тобой?

- Это статуя, дурачок, - oна показала пальцем: - Я видела ее, когда мы вошли. Один из тех каменных ангелов, которых люди ставят на надгробия. В натуральную величину.

На магнитофоне звучала песня Принса "When Doves Cry", переходящая в "I Would Die For You".

- Статуя? - cмутившись, Пэт оглянулся на резную фигуру.

Она исчезла.

- Ее там больше нет.

Не поднимая глаз, Карэн сказала: