Упрямый хутор - Страница 3

Изменить размер шрифта:

И все же в хуторе Южном, на самой передовой, ближе которой метров на триста к немцам было выдвинуто лишь боевое охранение, жили люди. От хутора уже почти ничего не осталось - одни развалины. Люди жили в погребах. Днем прятались, а с наступлением темноты вылезали, копали огороды, сажали, сеяли у кого что было - картошку, свеклу, кукурузу, просо. Где-то в балке в нескольких километрах от хутора был оборудован полевой стан колхоза. Там находились пахари, с коровами и единственной парой лошадей, обрабатывали колхозные поля, тоже по ночам, а на день укрывали скот в каменоломнях.

Не однажды жителей хутора Южного выселяли в тыл. Подходили ночью машины, забирали людей, солдаты проверяли по всем закоулкам, - не остался ли кто? А спустя некоторое время хуторяне, по одному, кучками, с узлами и налегке, возвращались опять домой. С вечера будто никого не видно было в хуторе, а утром Дорохин, приглядевшись, замечал вдруг, что полоски вскопанной земли на огородах стали шире. Уже вернулись! Где-то прячутся. Не солдаты же его занимаются по ночам огородничеством!

Кончилось тем, что командир дивизии, инспектировавший оборону, застал как-то Харитона Акимыча с колхозниками ночью в хуторе и, выслушав их горячую просьбу не срывать колхоз с родных мест в весеннюю пору, сказал:

- Ладно, живите... Для вас, для таких старателей, эту землю освобождаем. Только береги людей, председатель! Дисциплину заведи военную! Маскировка, никаких хождений! За ребятишками - особый догляд! А то еще станут бегать в окопы, гильзы собирать. Малышей, таких, что не нужны здесь матерям, не помогают на огородах, отправьте куда-нибудь.

- На полевой стан их отправим. Там, в каменоломнях, такие укрытия! Чего-нибудь вроде яслей сообразим.

- Берегите детей... Ну, желаю вам первыми среди здешних колхозов встать крепко на ноги!

- Спасибо, товарищ генерал!

- Были первыми, и будем первыми!..

- У нас народ упрямый, товарищ лейтенант, - говорил Харитон Акимыч Дорохину. - А упрямый, скажу, потому, что дюже был хороший колхоз. У нас колхоз был не простой.

- Золотой?

- Вот именно - золотой. Передовой был колхоз на всю округу. В газетах про нас писали. Пять человек послали от нас председателями в другие колхозы - нашей закваски, нашего воспитания! Где бригадиры ни свет ни заря на ногах, ходят по полям, дело направляют? У нас. Где звеньевые рекордами гремят? Опять же у нас! Где самые боевые доярки, телятницы? Запевалы? Э-э, работали!.. Председатель у нас был из двадцатипятитысячников. Отец родной! В душу тебе влезет, самого отсталого человека доведет до сознания!.. Какие люди были! Это меня нынче по нужде выбрали. Семьдесят восемь солдат пошло из нашего колхоза в армию, бригадиры, трактористы, вся краса колхоза!..

- И я, Акимыч, пошел на фронт не из плохого колхоза, - сказал Дорохин. - Кубань. Слыхал про такой край?.. У нас там все покрупнее вашего. Степи глазом не окинешь. Станицу за час из края в край не пройдешь. Такой колхоз, как у вас, это по-нашему - бригада!.. Семь автомашин было в колхозе. Колхозниц возили в поле и обратно на машинах. В сороковом году построили электростанцию на реке Лабе... Что там сейчас, после немцев?..

Однажды ночью Харитон Акимыч пришел в блиндаж к Дорохину - его уже все солдаты знали и пропускали как своего - с бородатым, лохматым, старым на вид человеком, инвалидом на деревяшке.

- Вот наш тракторист, - представил старик инвалида, - Кузьма Головенко. Оставался дома по случаю непригодности к военной службе. Увечье получил не на фронте. В каком году, Кузьма, в тридцать восьмом? Из Кургана с базара ехал, под поезд угодил, выпивши... Тракторист был так себе, получше его ребята работали, - как и я, скажем, в те годы в председатели не годился. Но теперь придется нам обоим подтянуться!

- Кто же из вас старше? - спросил Дорохин.

- Мне, товарищ лейтенант, тридцать два года, - ответил Головенко.

- Что ж ты так себя запустил? Не стрижешься, не бреешься. Не в дьяконы ли постригался тут при немцах? - спросил старшина.

Головенко потеребил клочковатую, нечесаную бороду, глуповато ухмыльнулся, промолчал.

- Парень ждет со дня на день, - ответил за него Харитон Акимыч, - что его - за машинку, и в конверт. Вернется наша мэтэес - судить его будет за дезертирство. Назначили его трактора угонять, с девчатами и теми механиками, что по броне остались, а он бросил машину, вернулся с дороги домой. Вот какое с ним положение... А я ему говорю: "Надо сделать, Кузьма, так: пока вернется мэтэес, чтобы ты уже тут отличился перед Советской властью! Всю землю чтоб нам попахал! Может, и помилуют тебя". Там еще, товарищ лейтенант, мои члены правления ожидают, - Марфа Рубцова и Дуня Сорокина. Как бы их пропустить сюда?

- Да что у меня тут - контора колхоза?

- Дело есть к вам.

- Какое дело?.. Ну пусть зайдут.

В блиндаж вошли две женщины: одна - лет пятидесяти, с сухим, строгим, в глубоких морщинах лицом, чернобровая, другая - лет двадцати пяти, круглолицая кареглазая блондинка, статная, с сильными, налитыми плечами. Обе, видно, принарядились в лучшее, что осталось у них: старшая - в белых носочках и тапочках, молодая - в поношенных, больших, не по ноге, грубых сапогах, но в шелковой блузке, с бусами, чуть подкрасила губы. На блузке у нее, под платком, накинутом на плечи, Дорохин заметил орден Трудового Красного Знамени.

- Это Евдокия Петровна, - представил Харитон Акимыч молодую. - Бывшая доярка, трехтысячница. Между прочим - невеста. Перебирала до войны женихами - тот работящий, да некрасивый, тот красивый, да неласковый. Когда мы ее теперь выдадим замуж? А это старый член правления, и до войны была в правлении - Марфа Ивановна.

- Здравствуйте, - пожал им руки Дорохин. - Садитесь.

Встал, уступив им место на своем ложе, вырезанном из земли, присыпанном травою и застланном плащ-палаткой и шинелью. Женщины чинно сели.

- Ну, девчата, просите лейтенанта! - сказал Харитон Акимыч, тряся головой. - Да получше просите, пожалостливее!

- О чем? Чем я вам могу помочь?..

- Ты не говорил, что ли, Акимыч? - спросила старшая.

- Нет. Рассказывайте вы, по порядку.

Помолчали.

- Трактор бы нам надо, товарищ лейтенант, - начала Дуня.

- А еще что? Молотилку? Комбайн? Грузовик? - рассмеялся Дорохин. Вон у артиллеристов тягачи стоят без дела. Попросите, - может, вспашут вам гектаров сотню. Только вряд ли вспашут. Кто же разрешит им расходовать боевое горючее?

- Нет, нам не так, чтобы на время. Нам надо трактор насовсем.

- Насовсем? Ишь ты! Ну, обратитесь к командиру дивизии, к командарму - может быть, выделит вам из трофейных тягачей. А у меня в роте какие же трактора?

- Мы тебе, Дуня, - сказал старшина Юрченко, - можем жениха хорошего выделить. Прикажет товарищ лейтенант, построю роту - выбирай любого. Только опять же не насовсем - пока здесь стоим.

- Погодите, товарищи, не смейтесь, - сказала Марфа Ивановна. - Дело серьезное. Трактор есть. Надо его вытащить.

- Трактор есть, - подтвердил Головенко.

- Откуда вытащить?

- Из речки, - сказал Харитон Акимыч. - В речке трактор, в Миусе. Утопили.

- Вот он знает место, - указала Дуня на Головенко, - где утопили.

- Знаю... Значит, товарищ лейтенант, дело было так. Когда угоняли трактора, один был не на ходу. Какая-то ерундовая неисправность, чего-то не хватало, я уж не помню чего, - в коробке скоростей какой-то шестеренки, что ли. Не то чтобы совсем утильсырье. Трактор этот я знаю. Из нашей бригады. Хороший трактор, но не ходовой. А тут горячка: "Давай, давай!" Ну, куда ж давай? Зацепили его тросом с того берега на другой и утопили в Миусе. Магнето, динамику, конечно, сняли. Еще кое-что сняли по мелочи. Ну, это мы найдем.

- Где "найдем"?

- У меня есть.

- Натаскал?

- Натаскал... Вернулся домой, пошел на усадьбу мэтэес, по мастерским прошел - там чего только нет! Бросили впопыхах. Смазал солидолом, уложил в ящики, закопал в землю... Спекулировать собирался, думаете? Нет. Кабы для себя - держал бы в секрете...

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com