Упрямец (СИ) - Страница 37

Нокс озадаченно хмыкнул и перевел взгляд в сторону.

— Этого я не знаю. Новая загадка, которую предстоит разгадать.

Барон заметно погрустнел.

— Она все еще снится тебе, не так ли? — спросил Нокс. Он догадывался.

— Да. Ее жизнь… она словно стала частью меня. Я вижу фрагменты, ощущаю ее печаль. Это невыносимо. Та кровь. Как ты думаешь, Нокс, я обречен?

Теург подошел и положил жилистую руку на плечо Лангоса.

— То существо, которое называлось Ариадной — это проклятое создание. Отродье Темного. Ни больши, ни меньше. Ты попался под руку. Она промыла тебе мозги, пичкала своей кровью и вместе с Ластером, который был таким же невольным слугой, заставила исполнять свою волю. Тебя просто обманули. Ты не она, ты не проклят. Адепты проверили тебя с головы до пят и не нашли ни капли скверны.

Нокс отпустил плечо барона и сделал несколько шагов обратно к мицелану.

— Все образуется, забудь об этом как о страшном сне и живи дальше. Наш мир слишком хрупок, чтобы зацикливаться на таких вещах. Каждым ужасным делом и нечистым помыслом мы делаем Темного сильнее.

— Должен ли я забыть, Нокс? — Спросил Лангос, в его голосе звучало отчаяние. — Ведь я же барон! Правитель, который допустил чудовищное предательство!

— Не допустил. Мы не позволили. Поверь. Есть вещи куда страшнее, чем то, через что ты прошел. И деяния куда ужаснее.

— Ты, ты так спокойно обо всем этом говоришь. Пройдя через нечто подобное… Ты не боишься стать игрушкой темных сил? Неужели тебе не страшно?

На мгновение теург замолчал и замер.

— Страшно, — признался Нокс, — даже очень. Я видел кошмары, которые сломили бы любого. Но все еще стою на ногах. Я не один, барон. Мою руку направляет Владыка. У меня есть боевые братья. Я знаю ради чего борюсь и понимаю, что другого выхода у меня нет. Его нет ни у кого. Я исполняю свой долг. Исполни и ты свой.

— Красноречиво, — усмехнулся барон.

Лангос потер бороду и пробормотал что-то насчет вдохновляющей речи и того, что место Ноксу в ораторах.

— Тебе никогда не хотелось спокойной жизни? Без чудовищ, мрака и прочей липкой дряни, которая пытается тебя сожрать, подчинить или бог весть как еще изнасиловать твои разум и тело?

Нокс поднял вопросительный взгляд.

— Я не последний человек, Нокс. Я член благородного дома Латвер, одного из самых могущественных родов. По мне — так самого могущественного. Мне всегда нужны люди. Верные своим убеждениям, сильные и честные. Я бы мог предложить тебе место, подальше от всех ужасов, которые терзают вашего брата на каждом шагу.

Нокс поднял ладонь отрицательном покачал головой.

— Прости, барон. Твое предложение мне льстит. Но я служу только Владыке, он один направляет меня. Я не могу оставить свой долг.

— Что ж, если передумаешь…

— Это невозможно, барон. Моя жизнь посвящена Ему и никому более. Я не волен ей распоряжаться.

— В таком случае возьми золото, возьми хоть что-то! Клянусь именем Светлого, Лангос Латвер никогда не был скупердяем, он умеет благодарить, как того требует честь!

— И награды мне не нужно, барон. Впрочем провизия бы не помешала.

Барон потер лицо ладонью и шумно выдохнул.

— Фух. Какой же ты упрямец! Эх, молодость, молодость. Будет тебе провизия, юноша. Столько, что не сможешь увезти. Я распоряжусь. А пока у меня есть дела. Не пристало владыке Ольнии лясы точить да без дела стоять.

Лангос развернулся, приосанился и с гордым видом вышел из конюшни.

Нокс проводил его взглядом и тихо усмехнулся. Перекинув ногу через седло, он взгромоздился на мицелана.

— Ну что, двигаем?