Универмаг - Страница 31

Неожиданно Фиртич поднял глаза, взглянул прямо в объектив телеглаза, улыбнулся и погрозил пальцем. Сазонов испугался. Он тронул ручку искателя — и камера двинулась с места. В следующее мгновение Сазонов пожалел об этом — тем самым он как бы признал, что действительно следил за директором. «Каланча несчастный», — казнил себя Сазонов, продолжая ощупывать толпу.

Черноволосая гражданка уже втерлась в начало очереди, осаждающей секцию мужских головных уборов... Сегодня неожиданно, как снег на голову, поступили в продажу мужские ондатровые шапки. У прилавка была отчаянная давка. Два милиционера, молодые ребята, опустив руки, изумленно смотрели на энергичный первый эшелон...

Сазонов распорядился перевести двух продавцов из пустующей секции дамских шляп на подмогу. Поставить их в начале прилавка. Очередь разобьется на два рукава, освободит центральный коридор...

Затем позвонил в отдел готового платья и сообщил, что сдвинута перегородка у примерочных кабин. Можно легко улизнуть в коридор, не снимая облюбованного костюма. Подождал, пока сотрудники секции закрепят перегородку. Тут Сазонов вспомнил, что предупреждал главную кассу о том, что в кассе номер пять обувной секции продолжительное время отсутствует кассир. Сазонов терпеть не мог эту толстуху Аматуни с ее «скромными» бриллиантами в ушах. И кассир платила ему тем же. Между ними шла тайная война.

Сазонов переключил камеру на первый этаж, в обувную секцию, и убедился, что касса номер пять все еще пуста. Наверное, сбежала добывать ондатровую шапку, переложив свои обязанности на Тамару из кассы номер шесть. Сделал пометку в блокноте и вернулся на третий этаж северной линии. Теперь у секции мужских головных уборов выстроились две очереди вместо одной — началась торговля с дополнительного места. Очереди переплелись сложной петлей, полностью запрудив коридор. Кажется, главный администратор допустил тут промашку, не учел обстоятельств. Но отменять приказ не стал: представить только, какую телегу на него покатит заведующий отделом Аксаков. И будет прав...

Сазонов вздохнул. Он решил убраться из этой сумасшедшей секции, подключиться к камерам Южной линии третьего этажа, как вдруг на экране вновь возникла черноволосая гражданка. Она приближалась к месту выдачи покупок. Неужели с чеком? Когда же она успела? Вероятно, не одна работает...

Сазонов соединился с дежурным по опорному пункту порядка.

- Сержант, у вас есть свободные люди в штатском?

- Есть, Павел Павлович. Миронова цыганку только что привела.

- Пошлите ее в секцию мужских головных уборов. Гражданка лет тридцати, с сумкой через плечо, черные волосы распущенные, в фирменном пальто.

- Есть подозрения? — насторожился дежурный.

- Есть, сержант. Давно приметил. Проверьте.

А в кабинете уже переминались с ноги на ногу просители. Крепко сбитая женщина в куртке с капюшоном. Рядом спрятал за спину руки пожилой мужчина в распахнутом полушубке. Орденские колодки пластались на его груди.

- Он в морской пехоте воевал. Так это был божий рай в сравнении с тем, что делается у вас на третьем этаже. Чуть моего мужа не сбросили вниз из-за паршивой шапки. — Голос женщины, высокий, пронзительный, как-то не вязался с ее прочной фигурой. — Когда кончится это безобразие?

- Вам обязательно нужна ондатровая? — доброжелательно произнес Сазонов. — Почему бы не взять кроличью?

Мужчина смутился и вытянул из-за спины меховую шапку.

- Всю жизнь он носит кролика. Пусть погреется в ондатровой, — не сбавляла напор женщина. — А деньги вы наши не жалейте. Сами-то ходите в чем? В пыжике небось.

Сазонов шагнул к шкафу и снял с крючка шапку.

- Кролик. И я очень доволен, — улыбнулся Сазонов.

- На работу, — не отступала женщина. — А дома небось...

- Дома я хожу без шапки, — пытался отшутиться Сазонов.

- Катя, — нахмурился мужчина.

- Да ладно! — отмахнулась она. — Знаем. Своих небось обеспечил. А кролика держит в шкафу для отвода. Шапка вовсе-то и не его.

Сазонов провел ладонью по затылку и нахлобучил шапку.

- Его, — удовлетворенно произнес мужчина.

- Моя, — подтвердил Сазонов дымящейся от гнева гражданке. — И пальто мое. Не дубленка. Могу надеть — хотите?

Мужчина подхватил жену под руку.

- Пойдем, Катя. Ей-богу, стыдно просто.

- Помалкивай! — развернулась всем корпусом женщина.

Мужчина оставил руку жены, запахнул полушубок и направился к выходу.

- Правда что кролик! — крикнула ему в спину гражданка. — Постоять за себя не можешь! — И вышла следом.

Только сейчас Сазонов заметил в кабинете какое-то существо, завернутое вроде бы в ватное одеяло. На том месте, где ожидался воротник, лежала довольно приличная лиса, щеря фарфоровые зубки. Изрезанное морщинами лицо обладательницы странного пальто лучилось угодливой улыбкой. Пальцы теребили детскую варежку.

- Ну и люди же бывают, — мягко пропела она, покачивая головой.

- Что вам, бабушка? Тоже шапку ондатровую?

- На кой. Не потянуть. Платком покрылась — и готова. — Она поправила мордочку лисы. — Варежку потеряла. Правую.

- Что же я могу поделать?

- Как что? Ваш дом-то... Я без варежки пропаду. Правая ить.

- Ну, бабушка, вы и даете! — удивился Сазонов.— Столько народу.

- Это я понимаю, — согласилась старушка.

- Тут не только варежку, слона не найдешь.

- Это я понимаю, — кивнула старушка.

- Ну так вот, — вздохнул Сазонов.

- А что мне делать? Без правой-то варежки.

- Господи... Ну потеряйте вторую — и дело с концом! — Сазонов уныло смотрел на старушку. Такие тихие, мятые старушки — самый заклятый враг администрации. Всю душу вымотают...

- Ну, — подбадривала старушка, — ищи, стало быть.

- Где искать-то, где? — Сазонов нажал кнопку. Экран телевизора вспыхнул молочным светом, проявляя месиво покупателей. — Где искать ваши варежки?

- Только одну. Правую, — поправила старушка, вытягивая шею к телеэкрану: — Батюшки! Народу-то! Мильён! — Она нащупала стул и осторожно, бочком присела, не спуская глаз с экрана. — А может, отсюда приметим? Поди, не игла. Подбавь-ка свету.

Сазонов повернулся спиной. Он решил продолжать работу. Пусть сидит, надоест — уйдет. Хотя определенно знал, что подобным старушкам быстро ничего не надоедает.

Бабка тяжело ворочалась в своем ватном одеяле.

- А ты мне платок продай, — вкрадчиво промолвила она. — На том и порешим. Вчера давали. Чуть меня не зашибли... Пуховый. С кистями.

- Ну давали. Для плана. Кончились.

- Ко-о-ончились... А ты достань. Потому как я страдаю от вашего Универмага.

Сазонов решительно повернулся к старухе в своем вертящемся кресле — и в дверях увидел директора.

Просительница, перехватив потяжелевший взгляд Сазонова, живо соскочила со стула и шагнула к Фиртичу, почуяв в легко одетом мужчине большое начальство. Она принялась торопливо пересказывать свою печальную историю и в заключение потребовала компенсацию: пуховый платок. Потому как очень любила эту варежку, без нее совсем пропадет.

- Приходите к закрытию, — решил Сазонов. — Найдется варежка — вернем. Народу будет поменьше, я по радио объявлю.

- Не найдется, — проговорил Фиртич, подавляя улыбку.

- Не найдется, — торопливо согласилась старушка.

- Не найдется, — повторил Фиртич. — Потому что в кармане она у вас.

- Де?! — Она испуганно сунула руку в карман, выдав себя с головой.

- Тащите, тащите! — Фиртич все еще сдерживал смех.

Старушка извлекла вторую варежку.

- От те на! Здрасьте! — поздоровалась она с варежкой. — Как же ты туда попала? — Ей было стыдно. И она не скрывала этого: смотрела в сторону, шмыгала носом. Как школьница... — Платок мне нужен. Вот оно как, — бормотала она, бочком продвигаясь к двери.

- Минуточку, гражданка, — остановил ее Фиртич.

Старушка замерла. Короткие реснички моргали часто и жалостно. А губы — сухие, запавшие — что-то бормотали в оправдание.

Фиртич подошел к телефону и набрал номер.