Ундервуд - Страница 10

Спустившись вниз, она в очередной раз поразилась пиетету, с которым люди относятся к старым вещам, которые, скорее всего, никогда им не пригодятся. Здесь можно было найти все – от линялых картин, которые, судя по всему, были написаны еще до ее рождения и теперь вряд ли представляли хоть какую-то ценность, до ее собственных игрушек. Взяв в руки куклу, одетую в цветастое платье, она попыталась понять, какие чувства та должна была вызывать в ней. Так ничего и не почувствовав, она небрежно бросила ее на место, подумав при этом, что, возможно, только что нашла первую тему для своего дневника. Что ж, усмехнулась девушка, возможно, весь этот хлам все же имеет какой-то смысл, хотя бы благодаря своей бессмысленности. Неожиданно Анита обратила внимание на стопку листов, перехваченную красной лентой. Заинтересовавшись, она потянулась за ней, но та лежала на самой верхней полке, и достать ее было не так-то легко. Оглядевшись вокруг себя в поисках какой-нибудь подставки, девушка, наконец, нашла деревянную коробку и, встав на нее, смогла дотянуться до своей цели. Однако оказалось, что бумага была покрыта толстым слоем пыли, и Анита, случайно вдохнув ее, громко чихнула. В тот же момент она потеряла равновесие и, взмахнув руками, грохнулась всем весом на пол. Пытаясь предотвратить падение, она машинально схватилась за колонну коробок, составленных друг на друга. Этого не следовало делать – неустойчивая конструкция, развалившись на части, накрыла собой Аниту, которая и без того отбила себе место пониже спины. Пытаясь выбраться из-под вороха старых вещей, среди которых попадались достаточно массивные предметы, девушка обнаружила, что знает гораздо большее количество ругательств, чем можно было предположить. Наконец, ей удалось освободиться, и она, охая и потирая ушибы, поднялась на ноги. Осмотрев разгром, который устроила, Анита, наконец, нашла причину всего этого и с раздраженным видом вытащила стопку бумаги. Стряхнув с нее остатки пыли, она прочитала: Идиллия, Конрад С., 1919.

– Хм, Конрад С., – задумчиво произнесла она вслух. – Так это дедушка что ли? Вот уж не ожидала.

В семье не принято было обсуждать отца ее матери, и, сколько она ни пыталась узнать о нем хоть что-нибудь, родители только отмахивались. Со временем у нее в голове сложился образ незнакомца, который совершил что-то настолько героическое, или, напротив, ужасное, что и столько лет спустя об этом предпочитают не говорить вслух. Поняв, что, возможно, ей в руки попал артефакт, который приоткроет завесу тайны, мучавшей ее с самого детства, Анита оглянулась и прислушалась, пытаясь определить, не привлек ли весь этот грохот внимания родителей. Но все было тихо, и она, успокоившись, отложила свою драгоценность в сторону, предположив, что, возможно, сможет найти еще что-то, относящееся к ее деду. Девушка оказалась права – в одной из коробок она обнаружила пишущую машинку и несколько запасных лент. Ей никогда прежде не приходилось иметь дело с подобными механизмами, но она рассудила, что в этом не должно быть ничего сложного, и, подхватив все свои находки, поднялась в свою комнату, стараясь ступать как можно тише. Впрочем, ей пришлось еще раз спуститься в подвал, чтобы привести там все в порядок. Помня о том, как мать относится к своему отцу, девушка решила, что не стоит нарываться на неприятности. Вернув все на место, она оглядела результаты своей работы и осталась довольна: если бы кому-то пришло в голову заглянуть сюда, он вряд ли обнаружил бы следы ее пребывания здесь. Чувствуя свою причастность к чему-то таинственному, Анита поторопилась к себе, чтобы заняться изучением обнаруженного материала.

Прежде чем приступить к чтению, она задвинула коробку с пишущей машинкой под кровать, чтобы ее не было видно со стороны, и, удобно устроившись на кровати, перевернула первый лист. То, что она обнаружила внутри, не было похоже ни на что из того, что она читала прежде. Правда, какая она есть, поразила девушку до глубины души еще и потому, что события, описанные Конрадом, имели к ней непосредственное отношение. Понимая, что проникла в святая святых чужих переживаний, и чувствуя себя почти преступницей, она, тем не менее, не могла заставить себя оторваться от чтения. Пожелтевшие от времени страницы рассказывали ей о том, как молодой человек, совсем недавно ставший отцом, превращается из наивного мечтателя в отравленного жизнью старика, пусть не снаружи, но внутри. Сцены насилия, которые были описаны без прикрас и как бы между прочим, заставили ее совершенно иначе взглянуть на события, о которых она знала только из периодической печати и учебников по истории. Увлекшись чтением, она не заметила, как стемнело, и очнулась, только когда в ее дверь постучали. Моментально спрятав листы под подушку, она отозвалась, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно:

– Войдите!

– Это я, – в дверном проеме показалась Лаура. – Опять ты со своими книжками?

– Да, увлеклась немного, – кивнула Анита. – Что-то случилось?

– Случился ужин. Все ждут только тебя.

– Да, конечно, извини.

Соскочив с кровати, девушка почувствовала головокружение – то ли от обилия новых впечатлений, то ли от слишком быстрой смены положения. Однако ей удалось быстро взять себя в руки, и, поцеловав мать в щеку, она спустилась вместе с ней в столовую. Только усевшись за стол, она поняла, как сильно проголодалась. Пока все неторопливо ковырялись в своих тарелках, она быстро проглотила все, что было на тарелках, и откинулась на спинку стула.

– Потрясающе вкусно! Давно не получала такого удовольствия от еды!

– Благодарю, – похоже, мать была смущена похвалой. – Я давно не стояла у плиты, но сегодня наша кухарка отпросилась по личному делу. Что, правда, хорошо получилось?

– Не то слово! – совершенно искренне отозвалась Анита.

Следующие несколько минут все молчали. Отец всем своим видом постарался выразить согласие с озвученной оценкой кулинарных способностей жены, в то время как та, довольно улыбаясь, похоже, всерьез задумалась о том, что стоило бы и впредь чаще бывать на кухне. Девушке совершенно не хотелось портить такой момент неудобными расспросами о своем предке, но ей не терпелось узнать, каким он был на самом деле. Поэтому она решила начать издалека.

– Мама, скажи, а когда ты была в моем возрасте, вы так же собирались все вместе за столом?

– Да, конечно, – Лаура, похоже, была расположена к разговору. – Как иначе?

– И о чем вы разговаривали? Я об этом спрашиваю, потому что мне интересно, насколько с тех пор все изменилось.

– Ни о чем особенном, – женщина неопределенно пожала плечами. – Ты говоришь так, словно я из каменного века. Мама рассказывала о последних сплетнях, дедушка по большей части слушал, но иногда описывал какие-нибудь интересные случаи из своей практики. Ты ведь знаешь, что он был врачом.

– Что, прямо во всех подробностях? – Анита театрально округлила глаза.

– Нет, конечно, глупая, – рассмеялась Лаура. – Только о том, о чем можно говорить, сидя за обеденным столом.

– А твой отец что говорил? – с самым невинным видом спросила девушка, стараясь не смотреть матери в глаза.

Она ожидала, что та, по своему обыкновению, замкнется в себе или переведет разговор на другую тему. Однако, похоже, в этот день ей определенно везло – мать нисколько не обиделась на бестактный вопрос.

– Ничего не говорил, – она грустно покачала головой. – Мы вообще мало общались с ним. А потом его не стало.

Анита понимала, что, продолжая этот разговор, она рисковала вызвать у матери вспышку гнева, поэтому старательно подбирала слова.

– Но ты помнишь то время, когда он еще был жив? Прости, если я лезу не в свое дело. Не хочешь отвечать на мои вопросы – так и скажи: я тут же замолчу.

– Нет, почему же, – Лаура на секунду задумалась, словно пыталась заглянуть в прошлое. – Никакой тайны в этом нет. Я на самом деле отца практически не помню. Видишь ли, он ушел воевать, когда мне было всего три или четыре года, а когда вернулся, то прожил очень недолго. Не обижайся на меня, но я на самом деле мало что могу тебе сказать по этому поводу. У меня тогда были другие интересы: куклы, ленты, сказки – обо всем, что произошло, я узнала намного позже. К тому же я долгое время прожила у наших родственников в Труро.