Unapologetic apathy (СИ) - Страница 15

Я люблю тебя, моя девочка. Я люблю тебя.

Эпилог.

Очередной сложный день подошёл к концу, и доктор Грейс Тревельян-Грей, наконец, могла вернуться домой. Только по-настоящему любимую работу можно порой так сильно ненавидеть, как сегодня. Потеряв своего маленького пациента от банальной ангины, доктору хотелось просто убить и родителей мальчишки, что допустили такую халатность к собственному ребенку, и себя возненавидеть лишний раз за то, что она — не всемогущая.

— Миссис Грей, — лишь выйдя из лифта, Грейс окликнули, но она не остановилась, а только поспешила к своей машине. Больше нет сил. Не сегодня. Сегодня она опять потеряла частичку своего сердца, которого, как ей казалось, не осталось за столько лет работы в детском госпитале.

Сигнализация громко пикнула, и Грейс уже забросила свою сумку на пассажирское сидение, когда рядом с ней появилась девушка, держа сверток с младенцем в руках. И доктор готова проклясть сама себя, когда всё-таки замирает и задает привычный вопрос;

— Чем я могу вам помочь? Мой рабочий день окончен, а если у вас нет страховки — я могу дать вам адрес клиники, где принимаю по средам всех желающих…

— Это моя звёздочка. Она красавица, не правда ли, миссис Грей? — тонкие руки девушки дрожат, когда она чуть ли не насильно передает ребенка, завернутого в простой шарф, в руки доктора, и слегка поправляет его, показывая милое личико рыженького младенца.

Действительно красавица.

— Мисс…

— Она должна жить, миссис Грей. Её отец может дать ей всё, а я… А я ничего. Я никто.

— Послушайте…

— Её зовут Стелла, ей три месяца. И у неё порок сердца. Кристиан сотворит чудо для неё, прошу, лишь… Не сделайте из меня монстра. Я очень люблю её.

— Кристиан? Мой Кристиан?..

— Она похожа на Кристиана, правда? Я люблю его. Я люблю его больше жизни, миссис Грей, — девушка до крови закусывает губу, не желая постороннему человеку показывать свои слёзы, и женщина, неожиданно для обеих, обнимает девушку одной рукой, на другой покачивая малышку.

— Ты Ана, верно?

— Да… Откуда вы…

— О, девочка… Кристиан погиб несколько недель назад. Он так искал тебя, Ана, Ана…

— Погиб?..

— Авария. У него не было шансов, — Грейс срывается, громко плача в плечо незнакомой, но такой почему-то родной девушки, и Ана обнимает её в ответ. — Стелла, да?

— Стелла.

— Звёздочка моя, ты будешь самым здоровым и счастливым ребенком, я обещаю. Я ведь…

— Я обещала ему, миссис Грей. Я сдержу обещание. Простите меня… И любите её так же сильно, как вы любите вашего сына.

— Ана…

— Я обещала ему! Я хочу быть с ним! Я люблю Кристиана больше себя, больше жизни…

— И больше Стеллы?

И на какой-то момент девушка задумывается, из глаз текут слёзы, но она медленно отступает, в последний раз поцеловав свою дочь в носик.

— Я обещала ему… Простите меня, миссис Грей. Простите.

***

— Кэри, прибавь звук, — передав внучку дочери, женщина буквально прилипла к телевизору, игнорируя родных, растворяясь в словах диктора. Видеоряд такой темный и непонятный, но когда оператору удается взять крупный план, женщина громко ахает, оседая на диван.

— Грейс, может…

— Каррик, помолчи!

Дом наполняется тяжелой тишиной, нарушаемой лишь звуком тв, даже рыжее солнышко, так похожее на своего папу, притихла на руках тёти Миа. Смотрит на неё яркими голубыми глазками и даже не улыбается, будто тоже понимает, что происходит.

«К сожалению, операция по спасению не увенчалась успехом. Девушка погибла при ударе об воду».

— Это она. Каррик, это она.

— Это та самая Ана?.. – Миа опускается на диван рядом с матерью и обнимает её, так же не отрывая взгляда от репортажа, который Грейс поставила на повтор. А маленькая Звёздочка счастливо улыбается, ведь никто не запрещает ей грызть очки, висящие на шее бабушки, взрослые впервые за четыре месяца, что она с ними, не обращают на неё внимания.

— Она сдержала слово… Дважды глупая дрянь!

И Грейс громко плачет, чем пугает Стеллу, оплакивая ту, которую её сын действительно любил, оплакивая как своего ребенка. Как своего маленького, глупого ребенка, совершившего самую большую ошибку.

Грейс не знала о ней ничего. Она знала лишь то, что её сын не смог жить без неё.

«Я люблю его больше жизни».