Умный дом (СИ) - Страница 7

– Марвин, стоп! Марвин, фу! Нельзя!

– Гость нельзя, - возразил Марвин.

Полка разлетелась, острая щепка вонзилась Егору в щёку - на мгновение показалось, что прямо в глаз.

– Марвин умница.

Под ногами катались железные банки. Жёлтый туман расползался по подвалу, принося резкий запах - у Егора закружилась голова.

Сверкнул от входа яркий всполох - Ольга.

– Егор? Егор!

– Я тут, - просипел Маслов, хватаясь за арматурину. Прут неожиданно легко подался, и он рухнул коленями об каменный пол. Тесак просвистел в миллиметре, отчекрыжив кусок рукава.

– Марвин умница.

Цвеньг! Лезвие врезалось в подставленный прут. У Егора разом онемели руки. А в следующую секунду Ольга налетела на него, сбивая с ног, и оба покатились в жёлтый туман, за которым скрывалось неизвестно что.

– Хозяин? - недоумённо проскрежетало над ухом. Следом тонко, на ультразвуке, завизжала Ольга. Егор распахнул глаза.

Над ними склонилось железное чучело: сплошная сверкающая сталь и алые перья. За долю секунды Маслов разглядел каждую металлическую розетку на изысканных доспехах, каждую нитку на тяжёлом плаще.

Острый клюв шлема смотрел ему прямо в переносицу. Тяжёлая алебарда поднялась - и рухнула.

Егор вскинул прут, мгновенно поразившись, каким непривычно тяжёлым он стал. И верно, не прут - меч! Тот самый здоровеный меч с черепом на длинной рукояти встретил удар, который должен был выломать Егору руки из суставов.

Встретил - и отвёл в сторону, как удар пластмассовой линейки.

А из-за тумана послышалось настырное:

– Марвин умница.

И тогда Ольга забормотала, словно в бреду:

– Я помню, я помню, я же должна помнить, - и пронзительно, так что уши заложило, - Дарн!

Железное чучело застыло, будто в недоумении, а затем целеустремлённо пролязгало к проёму, откуда на полусогнутых выбирался Марвин с тесаком. Бесстрастным механическим движением поднял алебарду и со всего маху обрушил на голову робота. Круглый шлем треснул, как орех.

На мгновение всё застыло, и во внезапной тишине особенно резко раздался сухой кашель. Егор медленно обернулся и только сейчас понял, что зазеркальный подвал был копией подвала в умном доме. А на ступеньках лестницы стоял старик в расшитом красном халате.

Янтарные глаза сверкали так, что страшно было смотреть. Мефистофельская бородка растрепалась, клык наполовину обломился, а буйные седые кудри обрамляли обширную лысину, но это несомненно был старик с портрета.

Дедуля.

Маслов только глазами хлопал, а Ольга шагнула навстречу старику - прямая, как струна.

– Я пришла.

Он смерил её суровым взглядом.

– Кровь не твоя.

– Мне помогал человек.

– Твой отец - Андр?

– У нас его звали Александр.

– Почему не пришёл он?

– Он умер, - звенящим голосом выкрикнула Ольга.

Лоб старика собрался в тяжёлые складки, жёлтые глаза притухли.

– Андр умер?

– А вы с ним так и не помирились, - горько сказала Ольга.

Старик медленно отвернулся, прошёл мимо неё, мимо скрючившегося Егора, всё ещё сжимающего в руках меч, к железному дровосеку, застывшему над роботом.

– Цейг, иди на место, - приказал он тихо, но будь на месте чучела Егор - подчинился бы не раздумывая. Потом склонился над покалеченным Марвином, пробормотал:

– Кремний... кремний плохо подходит для големов - слишком своенравный. Но пусть. Ты тоже иди.

Марвин с разваленным напополам черепом деловито зашагал к лестнице. Зазубренный тесак мирно покачивался в пластмассовых пальцах.

Власть над вещами, да. У каждого своя.

Пристальный янтарный взгляд остановился на Егоре, но отчего-то старик больше не пугал его, скорее вызывал жалость. Оживший портрет, повелевающий вещами, но теряющий людей.

Старик отвернулся к девушке.

– Как тебя зовут?

– Ольга.

– Ольга, - попробовал он на вкус. - Хорошо, Ольга из рода Дарна. Ты дерзкая девчонка, но я принимаю тебя... пока.

Егор вытер мокрую щёку и недоумённо посмотрел на вымазанную красным ладонь. Потом осторожно положил меч на каменный пол, поднялся и пошёл к дымному проёму. На пороге он обернулся, чтобы навсегда запомнить эту картину: суровый старик и упрямая девушка изучающе всматриваются друг в друга. Фамильное сходство было несомненным. И так же несомненно в глубине жёлтых глаз старика светилась грусть и теплота узнавания.

Маслов тихо шагнул в янтарный туман.

Он медленно шагал по мокрым розовым плиткам. Пустой рюкзак норовил свалиться с плеча, в горле сухо скребло - продуло, что ли? Калитка закрыта, но в можно и через забор перемахнуть, не так он и высок. А там - найти остановку или поймать попутку...

– Егор!

Стремительные шаги за спиной, пальцы вцепляются в рукав. Глаза сияют чистой изумрудной зеленью, медовые пряди выбились из учительского бублика.

– Ты забыл... телефон.

Полупрозрачный гаджет с проросшими изнутри кристаллами - туманная завеса преображает любые предметы. Красиво.

– И потом... послушай, там же совершенно другой мир. Мне всё придётся начинать сначала, я даже не знаю, как всё работает... Я не справлюсь одна.

Он всё ещё молчал, не в силах поверить.

– Я хочу, чтобы ты остался. Пожалуйста.

– Лучше, наверное...

– Нет, в реставрационную мастерскую не лучше!

Егор изумлённо вскинул брови, потом вспомнил и засмеялся.

– Знаешь, может быть, ты не лучший реставратор, зато умеешь сражаться с бешеными роботами. И вообще... это была твоя кровь.

Ветер бренчал китайской висюлькой у крыльца. Солнечный луч играл в глазах самой красивой девушки на свете, а в умном доме его ждали роботы и огромный волшебный мир.

Взявшись за руки, они медленно поднялись по ступенькам.

Март 2008 г.

* Горгера (исп.) - в 15-16 вв. в Испании громадный плотный белый воротник, отделанный кружевом, размером около 15 см.

** Лессировочная техника в живописи - наложение краски тонкими прозрачными слоями, при этом тон нижних слоев усиливается или изменяется за счет верхних.