Умельцы - Страница 25

Похож, решил Петрухин, который Трубникова никогда не видел. Но зато думал о нем так много, что сразу «узнал» человека «с крепким хребтом»… Впрочем, для розыска это ничего не давало. По крайней мере, сейчас.

Петрухин уже думал, что больше никакой информации из квартиры тридцать один он не вытащит, когда прозвучала фраза:

— Он в денежных вопросах аккуратный был. Вот когда счет пришел за межгород, он сразу говорит: это я, мол, наболтал с родней. Сколько там настучало? Я ему: столько-то, Саша. Он сразу денежки отслюнил. Сдачи, говорит, не надо, дядь Толь.

Петрухин выслушал эти слова спокойно. Внешне — спокойно. Он наливал пиво в кружку Смирнова, и рука у него не дрогнула. Он наполнил кружку и спросил:

— А че, Анатолий Степаныч, он по межгороду звонил?

— А как же! Два раза.

— И квитанции целы?

— А как же. В шкатулке у меня лежат.

Петрухину хотелось выплеснуть пиво в лицо Смирнову, стукнуть кулаком по столу и заорать: «Ты что же творишь, дядя Толя? Я же у тебя спрашивал!..»

Ничего такого он не сделал. Потому что знал — Смирнов почешет затылок и скажет: «Да вот забыл я… память уже худая».

Петрухин налил пива Шестакову и Льву Борисовичу и спросил:

— А мне покажете квитанции?

— О чем речь? Тебе, Дмитрий Борисыч, первому.

Спустя минуту Петрухин держал в руках «корешки» квитанций ОАО ПТС[11]… Нет, не зря он пил пиво с жильцами тридцать первой квартиры.

На квиточках ПТС указывают код населенного пункта, дату, время разговора в минутах и стоимость разговора. А вот номер абонента не указывают.

Петрухин посмотрел на часы, прикидывая про себя: успеем — не успеем? Восьмое мая — предпраздничный день, укороченный… Если поторопиться — должны успеть, решил он.

— Анатолий Степаныч, — сказал Петрухин, — в вашей замечательной коммуналке вы, видимо, самый главный… в смысле ответственный квартиросъемщик?

— Я, — согласился слегка захмелевший Смирнов.

— А давай-ка сгоняем в одно место.

— Куда?

— На Синопскую, к телефонистам. Справочку получим.

— Никуда не поеду, — убежденно ответил Смирнов. — Хорошо сидим, душевно… никуда не хочу. Пива хочу.

— Все будет, дядь Толь, — убежденно сказал Петрухин, обнимая ответственного квартиросъемщика за плечи. — Мы за час обернемся. Одна нога здесь, вторая там… И все у нас будет — и пиво, и водка. Еще посидим коллективом, душевно попоем.

— Не хочу никуда ехать, — артачился Смирнов.

Петрухин наклонился к уху Анатолия Степановича, шепнул:

— Я тебе денег заплачу.

— Поехали, — сразу сказал тот.

На частнике доехали быстро. В предпраздничный день, к вечеру, автомобилей было мало. Посетителей в помещении ПТС тоже было мало. До закрытия оставалось около двадцати минут. Девушка в окошке равнодушно выслушала Смирнова, равнодушно взяла паспорт.

— За какой период? — спросила. — Услуга платная.

— За период с двадцать девятого февраля по двадцать третье апреля, — ответил за Смирнова Петрухин.

Девушка застучала по клавиатуре. Спустя минуту из принтера с легким жужжанием выполз лист бумаги.

Первый практически действующий телефон сконструировал шотландец Александр Грейам Белл. Давно это было, в 1876 году. Телефон конструкции Белла нимало не походил не только на нынешние мобильные «трубы», но даже и на привычные телефонные аппараты, которые до сих пор живут в прихожих питерских коммуналок. Наверное, ни сам Белл, ни его коллеги не предполагали даже, какое будущее ожидает их детище.

Телефон… нынче без него трудно, вернее — невозможно, представить мир. Телефон вездесущ, он присутствует в интерьере квартиры, офиса, завода, тюрьмы, подводного крейсера и самолета. Телефон живет в руке крутого бизнесмена и обычного сцепщика вагонов. Он в кабине водителя-дальнобойщика и в дамской сумочке. В Антарктиде, Сахаре и Гималаях. Десятки, а возможно, сотни миллионов человек в мире одновременно разговаривают по телефону. По телефону объясняются в любви и сообщают об окончательном разрыве. Объявляют войны и договариваются о перемирии. Сообщают о заложенных бомбах и падении котировок. Узнают прогноз погоды, справляются о состоянии здоровья горячо любимой тещи, заказывают авиабилеты. Бывает, что хирурги консультируют своих коллег по телефону прямо во время операции. Подчиненные звонят начальнику посреди ночи и злорадно хихикают в трубку. По телефону занимаются сексом! Изучают языки и наводят порчу. Телефон — это почти полумистическое создание Александра Белла — передает голоса. Тревогу, отчаяние, боль, просьбы о помощи, любовь и ненависть… разве это не чудо?

Телефонные кабели опутали весь земной шар, пересекли континенты, пролегли по дну океанов. Они гудят от множества голосов. Эфир, пробитый невидимыми сигналами, тоже гудит от неслышных голосов. Голоса взлетают на высоту десятков тысяч километров, вертятся в электронных потрохах спутников связи и вновь обрушиваются на Землю.

Прослушивание чужих телефонных разговоров стало профессией для тысяч людей. А защитой телефонных линий занимаются целые коллективы… и многие-многие тысячи занимаются проектированием, производством и обслуживанием телефонов. Он обожаем и ненавидим одновременно. Окно в мир и его ставни. Со случайного, ошибочного соединения начинались романы… и разбивались надежды. Потерянная записная книжка становилась последним толчком к самоубийству. О телефоне написаны десятки (сотни? тысячи?) стихотворений, песен, баллад, романсов. Нет ни одного фильма или книги, в которых герой не говорил бы по телефону. Тысячи фильмов и книг начинаются, собственно говоря, со звука телефонного звонка. Да и наше повествование началось с него же…

Мы не знаем, есть ли где-нибудь памятник телефону. Думаем, что есть. Но если его все-таки нет, то его обязательно нужно поставить. И он наверняка будет поставлен. Почти наверняка он будет двухцветный — черно-белый. Отлитый из слез. Из любви. Ненависти. Клеветы. Доноса. Из Доброй Вести. Он — друг пожилых одиноких людей. Он враг глухонемых. Его кладут в гроб убитого бандита вместе с долларами и кокаином. Он — фетиш. Он — урод. Он палач и целитель.

Он ворвался в нашу жизнь и нашу речь. Мы говорим: телефон доверия… испорченный телефон… нетелефонный разговор… телефон спасения 911… телефонное право… телефонный терроризм. Мы говорим: автоответчик, АОН. Мы говорим: «Проклятие! Все время занято!..» — и гудки, гудки, гудки.

Мы уже давно живем рядом с телефоном… Вокруг него… внутри него. Мы часами сидим возле него, когда беспокоимся о своих близких и ждем известий. Мы смотрим на него с надеждой или страхом. И совершенно не важно, каков он: старая, с дребезжащим диском коробка или современный аппарат «cordless».[12]

Александр Грейам Белл умер в 1922 году. А телефон остался.

…В общем, ясно: с телефоном — хорошо. А без него — хреново. Неумение обращаться с телефоном вызывает непонимание и издевку окружающих. Известен, например, случай, когда один Президент хотел позвонить одному Генеральному прокурору… по важному вопросу… И не сумел дозвониться. Вот конфуз-то был. Все смеялись.

Петрухин и Купцов с телефоном обращаться умели.

С Синопской набережной Петрухин и Смирнов на частнике вернулись обратно. По дороге Дмитрий купил выпивки-закуски, и в квартире тридцать один продолжился банкет. Петрухин горел желанием работать, нужно было просеять телефонные коды, отбросить ненужные. Он быстро хлопнул стопку водки, фальшиво, но «душевно» спел со Львом Борисовичем «Подмосковные вечера» и уехал.

Из машины он позвонил Купцову. Сказал: есть хорошие новости. Еду… По дороге Петрухин потрепался «за жизнь» с водителем-частником, разговорчивым и азартным парнем, и через двадцать минут вышел у дома Купцова на Гражданском проспекте.