Улыбка монстра. Файл № 433 - Страница 32

Только спустя полминуты Молдер понял, что сказал ему шериф…

Чуть позже

Луна снова вышла из-за туч — полная, яркая. И осветила одиноко лежащий труп. Живых рядом не было.

Они медленно шли по территории к выходу — трое, убившие дьявола.

— Именно поэтому, Фокс, я оказался здесь — и выстрелил в того, в кого выстрелил. Отец до самой смерти почему-то запрещал мне разбирать тот дряхлый флигель. Говорил: после моей смерти делай что хочешь… Под стропилами лежала винтовка — эта самая винтовка. Завернутая в промасленные тряпки. И пакетик с фотографией — старый Вайсгер на охоте, с нею в руках. А пушка-то с нестандартным калибром, на крупного зверя, штучная работа… На обороте надпись, почерком отца, четыре слова: это сделал я, сынок… Вы всё поняли, ребята? И я тоже тогда всё понял — отчего ничем не примечательный паренек, вернувшийся из Вьетнама, стал неожиданно шерифом и остается им четыре срока подряд… Я-то, дурак, по молодости и глупости думал, что это у старика ностальгия из-за Вьетнама и сына… Как же… Скорей понос прохватит Статую Свободы… Мой отец поступил мудро. Сохранил страховой полис на мое имя за старыми стропилами… А сегодня я понял другое: старая винтовка должна выстрелить еще раз — но в другую сторону. Чтобы отдать долги. Чтобы круг замкнулся. Простите, что так долго ждал, по надо было, чтобы вы прониклись… Во избежание попреков в убийстве.

— Повезло, что мой братец с детства не блистал в стрельбе, да и в прочих военных науках. Он и во Вьетнаме-то сдался в первом бою, — сказал Дональд. — А то бы мы с тобой прониклись, Руди. Насквозь бы прониклись, навылет. А так — ерунда, две царапины по мякоти. Но здорово я изобразил калеку, не правда ли?

Молдеру послышались в вопросе до дрожи знакомые нотки. Он спросил:

— Скажи, Руди… Если старый дьявол бросил бы пистолет — ты бы все равно выстрелил?

— Выстрелил бы. Не раздумывая ни секунды, Фокс. Ты не в обиде, Дон?

— На что обижаться — так или иначе это законная самооборона…

— Нет, ребята, поверьте спецу из ФБР и запомните — это самое натуральное самоубийство. Пустил себе человек пулю в сердце, с любым может случиться. А что касается порохового ожога… Тихо!

Все замолчали.

— Ребенок… Плачет… — изумился Кайзерманн.

— Точно, похоже, в разделочном цеху… — подхватил Дональд.

Они свернули и перешли на бег.

— Сол?! Соломон Беркович?! — заорал Молдер спустя пару минут, наваливаясь на дверь с зарешеченным окошечком.

Дональд включил тусклое аварийное освещение — из темноты выступил протянувшийся через цех конвейер, еще какие-то агрегаты…

— Я-а-а-а-а… — вопил мальчишка, прижавшись к окошечку с другой стороны. — Выньте меня отсюда-а-а-а!!! Злой лысый дядька уже три дня не носит мне есть и пи-и-и-ить!!!

— И не принесет, — улыбнулся Дональд знакомой улыбкой. До боли, до жуткой боли знакомой. — Не мучай дверь, Фокс. Здесь была цеховая касса, только плечи отобьешь…

Шериф попытался подобрать ключ из связки, которую снял с пояса Джона Вайсгера.

— Не то… не то… Но почему уцелел мальчишка? Выкуп? Так четверть миллиона страховки Берковичей для старика — капля воды в Сахаре… Опять не то… Нет тут нужного.

— Кажется, я понимаю… — протянул Дональд. — Братец просто не знал про мальчика, иначе мы бы его живым не нашли. А Макс… У Макса когда-то было трое детей, двое умерли совсем маленькими, а третий подрос, пошел уже в школу — и погиб под колесами автомобиля… Может, Сол чем-то напомнил Максу погибшего сына…

Мальчик никак не комментировал его догадки. Кричать он перестал, лишь тихонько всхлипывал, прижавшись к решетке.

Кайзсрманн вытащил револьвер и прицелился в замок.

— Отойдите-ка, парии, — скомандовал он. — Рикошет — очень опасная штука. А ты, Соломон Бсрко-внч, забейся в самый дальний от двери угол.

— Нельзя, я ходил туда по-большому, я лучше лягу на пол…

— Ложись. Я начинаю, парни!

Молдер и Дональд прижались к стенам. Револьвер грохнул три раза. Кайзермани задумчиво рассматривал результаты. Они не впечатляли — три вмятины на металлической накладке замка.

— Брось, Руди, — проворчал Вайсгер-младший. — Таким способом разбивают замки лишь в Голливуде. Поищи лучше лом, где-то здесь был пожарный щит.

— Действительно, хватит стрельбы, — согласился Кайзермани. — Всё уже закончилось…

И пошел разыскивать лом.

Но, как выяснилось, не закончилось ничего. Верхняя часть огромного — от пола до потолка — мутно-серого окна цеха словно взорвалась. Обрушилась внутрь грудой звенящих осколков. Долей секунды позже на пол приземлилась фигура, с ног до головы затянутая в черный ночной камуфляж.

— Всем лежать!!! — ударил по ушам вопль. — Руки за голову!!!

И, для подтверждения своих слов, пришелец выпустил длинную неприцельную очередь.

Грохот, визг рикошетящих пуль, уцелевшие стекла разлетались, кафель стен с треском крошился. Падая, Молдер почувствовал, что правую щеку что-то обожгло — рикошет? осколок стекла? — разбираться было некогда, он упал, перекатился за станину какого-то агрегата, поймал в прорезь прицела черную фигуру…

И едва успел удержаться от выстрела, увидев выбившиеся из-под капюшона знакомые рыжие волосы.

— Не надо стрелять! — крикнул Молдер. — Все уже закончилось!

Но не стал покидать укрытие. Его спутники тоже попрятались кто куда, спасаясь от прогулявшегося по цеху свинцового смерча.

Фигура, постояв секунду в раздумье, стянула с головы маску-капюшон… — и оказалась агентом ФБР Дэйной Кэтрин Скалли, личный номер JTT-0331613.

— Всё действительно в порядке? — в голосе Скалли чувствовалось легкое разочарование.

— В полном! — откликнулся Молдер, подумав про себя: если не считать одного трупа и двоих раненых. — А теперь я очень прошу: поставь, пожалуйста, свою трещотку на предохранитель.

— Ну, если так… — Скалли неуверенно возилась со штурмовой винтовкой. Стой! — хотел крикнуть Молдер и не успел.

Оглушительно грохнуло. Сверху посыпались обломки. Над головой Скалли в крыше цеха образовалась рваная дыра.

— Скалли… — укоризненно протянул Молдер. — Предохранитель на М16-А2 находится слева, а то, что ты сейчас нажала, — спусковой крючок подствольного гранатомета. Тебе стоит чаще бывать на полигоне в Плейтоне…

Откуда-то сзади, из-за навеки замершего конвейера, донеслись странные похрюкивающие звуки. Лишь через несколько секунд Молдер понял, что так смеется шериф Кайзерманн.

Побережье Трэйклейна у Вайсгер-Холла, 30 июля 2002 года, 11:09

Длинный плавучий пирс вдается в озеро — доски слегка покачиваются под ногами. Трое медленно идут по нему — от берега к дальнему концу.

— Вещество, остатки которого вы нашли на клыках акулы, — говорит Скалли, — оказалось ортопринтом. Это слепочный альгинатный материал, используемый зубопротезистами. Весьма дешевый и не слишком качественный. Поэтому используется не часто, в основном в бесплатных клиниках для малоимущих. В принципе, это след. Можно отыскать тех, кто делал слепки и отливал челюсти.

— Не стоит, — качает головой Дональд. — Уверен, изготовители и понятия не имели об истинной цели своей работы. — И тут же меняет тему: — Я слышал, Дэвиду Корнелиусу предъявлено обвинение?

— Да. Руди действительно перевернул все вверх дном, — говорит Молдер, — но нашел причину бегства Корнелиуса. Пожилая чета из Канзаса не вернулась в родные края с отдыха на Трэйклейне… Они лежали в старом гравийном карьере, с пулями сорок пятого калибра в головах… Не слишком даже глубоко засыпанные. У Корнелиуса земля горела под ногами — пули выпущены из его пушки. Шериф клянется, что остаток дней Дэвид проведет в федеральной тюрьме для инвалидов.

— Он молодец, наш Руди, — отвечает Дональд с непонятным выражением. — Как вовремя он отдал долги со своей отцовской винтовкой. А ведь обнаружил се десять лет назад… Ты не знал, Фокс?

— Почему же… Почему именно сейчас?.