Улыбка гусара - Страница 62

Довольно сложная схема, но она позволяла сохранять привычный стиль жизни и место обитания сколь угодно долгий срок. Разумеется, при отсутствии разного рода форс-мажорных обстоятельств, к коим вполне реально отнести случившуюся в семнадцатом году революцию. Владел бы он магией, мог бы и дальше поддерживать примерно те же условия, просто выведя свой дом за границу внимания всех и всяческих революционеров, ну а так… Что поделать, бывают полностью бесталанные в этой области люди.

Но проследить путь хотя бы до этого момента можно и даже нужно. Да, реально было бы свалить и оставшуюся работу на ту парочку, работающую за страх и деньги, но почему бы и самому не прогуляться малость по городу. Хм, прогуляться… Мои прогулки в этом новом мире имеют милую привычку оборачиваться несколько нестандартным образом. Однако, я никоим образом на это стечение обстоятельств не жалуюсь, скорее уж напротив, подобные события не дают заскучать, поддерживая в тонусе.

Итак, что мы имеем? А имеем мы в наличии дом, ныне, как начертано на вывеске, «Музей-выставка современного авангардного искусства». Несмотря на туманные предостережения Элен, я так и не понял, что же таится за таинственным «авангардом» поэтому решил поступить самым логичным образом — увидеть все собственными глазами. Тем более идти туда все равно надо, так и совместим дела с повышением культурно-образовательного уровня.

— Ох и будет здесь бардак поболее того, что ты в милиции учинил, — хихикнула Элен. — Забегают по стенам абстракционисты, словно тараканы от дихлофоса!

— Бардак, ма шери, вовсе не есть нечто сумбурное и хаотичное. Это слово несет совсем иной смысл, отличный от того, что ты в него сейчас вкладываешь.

— Да ну?

— Ну да… Бардак — всего лишь публичный дом, бордель, проще говоря. А там, как ты понимаешь, никакого беспорядка и в помине нет, иначе проку хозяевам от заведения не будет.

Заставив столь нестандартным экскурсом в историю и лингвистику свою спутницу хоть на минуту примолкнуть, я открыл дверь и оказался внутри дома… извиняюсь, теперь уже музея. Навстречу сразу бросилась какая-то не слишком опрятная мадам, желая осчастливить нас билетом на посещение сего места. Что ж, возражений с моей стороны не ожидалось. Расставшись с банкнотой, я получил взамен два кусочка бумаги, на коих было изображено что-то вовсе непонятное. Пару секунд пытаясь осмыслить загадочное нечто, изображенное там, в конце концов я сдался и решил направить себя непосредственно к шедеврам живописи и скульптуры.

Оказавшись в первом зале, я было огляделся, намереваясь выяснить, на что обратить внимание в первую очередь и… чуть было не раскрыл рот от глубочайшего изумления. Остановило лишь то, что подобная реакция простительна лишь сиволапому мужичью, но никак не аристократу, чей род занимает почетное место в Бархатной книге — собрании родословных всех аристократов Государства Русского.

Вид, однако… Не живопись, а какая-то мазня сумасшедших, не имеющая ровным счетом ничего общего с настоящими произведениями искусства. Хотелось что-то сказать, но шок от увиденного оказался слишком велик, слова словно улетучились в далекие дали. Видимо, также пребывали не в лучшем состоянии.

— И как тебе… искусство? — ехидно-сочувствующий голосок Элен помог хоть немного восстановить душевное равновесие. — Теперь ты точно понимаешь, что я имела в виду, когда упоминала об авангардистских мотивах.

— Это не мотивы, а грязь из помойной ямы сознания, выплеснутая на холст дорвавшимся до мастерской художника опасным безумцем, — передернуло меня от омерзения. — Но я все же осмотрю эту гадость.

— Стоит ли?

— Разумеется. Некоторые боевые заклинания предназначенные для схваток с особо опасными противниками, ввергают врага в иллюзорный мир. Чем более безумным этот мир будет — тем больше шансов поразить врага. Многие маги, специально для этого надолго уходят в дома сумасшедших, терпеливо ловя отголоски их безумств. Мне же собственно даже и ловить ничего не требуется… Так что такой шанс пополнить свой паноптикум я не упущу…

— Вот уж не думала, что тебе это понравится… — Удивленно пожала плечами готесса.

— А мне и не нравится, — я качнул головой. — Собственно, в человеческой реальности подобной пакости вовсе даже не место. Просто не могу упустить такой шанс обзавестись новым оружием. После же, — позабочусь о том, чтобы вернуть эту гадость на ее законное место, — в головы нарисовавших такое, причем для особо одаренных, — я кивнул на картину, в которой изображались человеческие тела, свернутые в аккуратные кучки наподобие «собачьих неожиданностей» — возвращена она будет вместе с рамой.

— Это в голову-то? — не поверила Элен. — Не поместится же!

— А я постараюсь! — На сей раз мой оскал оказался столь неласковым, что невидимый Чума радостно пискнул откуда-то из-за плеча:

— Хозяин, а трупы будут?

— Трупы… — задумался я, тем самым несколько успокаиваясь. — Кто знает, может и появятся. Элен, тут есть эти… авангардисты?

— Сами вряд ли, зато любящие их эту мазню наверняка найдутся. И не только любящие, но и продвигающие ее в широкие народные массы.

— Тогда после нашей экскурсии им придется задуматься о смене работы. — Подвел я итог своим мыслям.

И все же, с чего бы начать осмотр сей выставки абсурда? Перво-наперво я подошел к той картине, которая отвращения вызвать в принципе не могла, но и какого-либо положительного отклика ожидать также не приходилось…

— Черный квадрат, — прочитал я название сего экспоната. — Не слепой, вижу, что не круг и не треугольник. Но смысл в чем?

— Ты у меня, что ли, спрашиваешь? — фыркнула готесса. — Не знаю уж насчет смысла, но в последний раз эту геометрическую фигуру из школьного курса продали за пару миллионов зеленых рублей. То, что висит тут — всего лишь копия. Да тут почти все копии, хоть я нисколько не жалею.

Много я в своей жизни повидал идиотов, но чтобы так… Заплатить столь огромную сумму за этот «рисунок», что может воспроизвести кто угодно — подобное поведение свидетельствует о явном умственном расстройстве. Я посмотрел еще раз, отошел на пару шагов, потом сдвинулся вправо, влево… Результат был одинаков, точнее не сам результат, а его полное отсутствие. Плюнув на попытку разобраться, я перешел к следующей, с позволения сказать, картине.

Она живо напомнила мне рисунки детей не старше десятилетнего возраста — такая же манера, столь же примитивное исполнение. Как говорится, чем бы дитятко не тешилось, лишь бы своих не было, но этому «творению» место на помойке, а никак не в картинной галерее.

— Примитивщина чистой воды, — высказал я свое нелестное мнение и неожиданно получил ответ.

— Да, это примитив, гениальный примитив! Художник так очаровательно внес неправильность композиции, посмотрел на мир под новым углом…

Я развернулся в сторону источника глупостей и заметил женщину неопределенного возраста и не слишком приятной наружности, которая на полном серьезе восторгалась изображенным перекошенным домишкой и сидящим на пороге человеком с лицом деревенского дурачка.

— Извините, сударыня, но подобное «творчество» могло выйти из под неумелой руки ребенка, которому никогда не стать живописцем. Мой кузен в очень юном возрасте портил бумагу такими же каракулями, но никому и в голову не приходило тащить ЭТО в картинную галерею. На смех бы подняли и сие действие было бы абсолютно верным и ничуть не оскорбительным.

— Вы невежественный ортодокс и консерватор! — костлявый палец, украшенный весьма приличным кольцом, протянулся в мою сторону. — Такие как вы всегда противились всему новому. Великое благо видеть мир так, как видят его гении, чьи творения представлены в нашем музее…

— Благо говорите? Ну что ж… — я был несколько изумлен подобным мнением, однако никогда не стоит упускать возможности сделать доброе дело. Порадуем женщину… Пусть наслаждается, На всякий случай, — а вдруг я неправильно её понял, я все же переспросил:

— Вы уверены? Вы действительно хотели бы видеть мир именно так?