Улыбка Джоконды. Книга о художниках - Страница 26

В своем дневнике Сальвадор Дали снисходителен только к Пикассо:

«Испания всегда имела честь представлять миру самые возвышенные и самые неистовые контрасты. В XX веке все эти контрасты обрели воплощение в двух личностях, Пабло Пикассо и вашем покорном слуге…»

Мало быть талантливым художником, надо еще уметь и подать себя, устроить шум, выгодно продать свои творения. Нужна, как мы говорим сегодня, большая раскрутка. В этом смысле Сальвадор Дали – не без помощи Галы, а может быть, именно благодаря ей – непревзойденный мастер.

«Трудно привлечь к себе внимание даже ненадолго, – признавался Дали. – А я предавался этому занятию всякий день и час. У меня был девиз: главное – пусть о Дали говорят. На худой конец говорят хорошо».

Рекламные способности Дали проистекали из ощущения его гениальности.

«Меня никогда не покидает чувство, что все, что связано с моей персоной и с моей жизнью, уникально и изначально отмечено печатью избранности, цельности и вызывающей яркости», – записывает он в дневнике 17 июля 1952 года.

Запись от 5 сентября 1953 года:

«В грядущем году я стану не только самым совершенным, но и самым проворным художником в мире».

Точнейшее определение: самый проворный… Однако не в одном проворстве дело. Сальвадор Дали родился и жил на Западе в обществе потребления, где реклама и деньги творят своих звезд и кумиров. Вспомним нашего Александра Тышлера, весьма талантливого художника, художника-философа, поражавшего своими живописными метафорами. Тышлер, кстати, ровесник сюрреалиста Рене Магритта – и что? Магритт в родной Бельгии и на всем Западе почитаем как идол, а наш Тышлер? В советские времена забился в пыльный угол сцены за театральной кулисой и был занят проблемой элементарного выживания. Он жил в Советском Союзе, за железным занавесом, и здесь не имело никакого значения личное проворство. Никто и помыслить не мог о рекламе своих произведений. Государство само определяло рейтинг гениальных и талантливых. Обо всем этом смешно даже говорить. Поэтому повезло Сальвадору Дали: он жил на Западе, а не в Советском Союзе. И мог бесцензурно, без всякого страха за собственную жизнь, писать:

«Каждое утро при пробуждении я испытываю высочайшее наслаждение, в котором лишь сегодня отдаю себе отчет: это наслаждение быть Сальвадором Дали, и в полном восхищении я задаю себе вопрос: какими еще чудесами он нынче подивит мир, этот Сальвадор Дали?» (6 сентября 1953 г.).

Художник беспрепятственно проявлял свою манию величия, и не только проявлял, но и успешно реализовывал, тем более что он действительно был велик по своему природному таланту. К врожденному дару он прибавлял почти гениальную проворность. Не случайно в дневнике обронена фраза: «Жить – это прежде всего участвовать». То есть не сидеть сложа руки, не ждать, когда тебя заметят и оценят, как это свойственно многим российским интеллигентам (неудобно говорить о себе, предлагать себя и т. д.). Дали чужд этих российских сантиментов. Он – высокопрофессиональный менеджер, рекламный агент самого себя, зазывала на улице и гид на выставке. Он постоянно устраивает «информационные оргии», чтобы привлечь к себе внимание и в очередной раз оповестить мир о существовании гения Дали. В доказательство этого приведу пространную выдержку из дневника:

«1958-й год. Сентябрь. Порт-Льигата.

Трудно удерживать на себе напряженное внимание мира больше, чем полчаса подряд. Я же ухитрялся проделывать это целых двадцать лет, и притом каждодневно. Мой девиз гласил: “Главное, чтобы о Дали непрестанно говорили, пусть даже и хорошо”. Двадцать долгих лет удавалось мне добиваться, чтобы газеты регулярно передавали по телетайпам и печатали самые что ни на есть невероятные обо мне известия.

Париж. Дали выступает в Сорбонне с лекцией о “Кружевнице” Вермеера и своем «Носороге». Он прибывает туда на белом «роллс-ройсе», набитом кочанами цветной капусты.

Рим. В освещенном факелами парке княгини Паллавичини Дали воскресает, неожиданно появляясь из кубического яйца, испещренного магическими текстами Раймондо Луллио, и произносит по-латыни зажигательную речь.

Герона, Испания. В Обители Пресвятой девы с Ангелами только что вступил в тайный литургический брак с Галой. “Теперь мы – существа архангельские!” – заявил он.

Венеция. Гала и Дали, представленные великанами, спускаются по ступеням Дворца Бейстегуи и вместе с приветствующей их толпой танцуют на главной площади города.

Париж. На Монмартре, прямо напротив мельницы “Ла Галетт” Дали, стреляя из аркебузы по гравировальному камню, создает свои иллюстрации к “Дон Кихоту”. “Обычно, – заявляет он, – мельницы делают муку – я же собираюсь из муки делать мельницы”. Заполнив мукою и смоченным типографской краской хлебным мякишем два носорожьих рога, он с силой выстреливает всем этим и выполняет свое обещание.

Мадрид. Дали произносит речь, где приглашает Пикассо вернуться в Испанию. Начинает он со следующего заявления: “Пикассо испанец – и я тоже испанец! Пикассо гений – и я тоже гений! Пикассо коммунист – и я тоже нет!”

Глазго. Муниципалитет города только что принял единодушное решение приобрести картину Дали “Христос Святого Иоанна на кресте”. Сумма, заплаченная за это произведение, вызвала взрывы негодования и ожесточенные споры.

Ницца. Дали объявляет о своем намерении приступить к созданию фильма “Тачка во плоти” с Анной Маньяни в главной роли, где героиня без ума влюбляется в тачку.

Париж. Дали продефилировал через весь город во главе процессии, несущей батон хлеба пятнадцатиметровой длины. Хлеб был торжественно возложен на сцену театра “Этуаль”, где Дали выступил с истерической речью о “космическом клее” Гейзенберга.

Барселона. Дали и Луис Мигель Домингин решили устроить сюрреалистический бой быков, в конце которого вертолет, наряженный Инфантою в платье от кутюр, унесет в небо жертвенного быка, который далее будет сброшен на священной горе Монсеррат и растерзан кровожадными грифами. Тем временем Домингин на импровизированном Парнасе увенчает короною голову Галы, одетой Ледою, а у ног ее выйдет голым из яйца Дали.

Лондон. В планетарии воспроизвели расположения звезд на небосводе Порт-Льигаты в момент рождения Дали. Согласно заявлению его психиатра, доктора Румгэра, Дали возвестил, что они с Галою воплощают космический и величественный миф о Диоскурах (Касторе и Полидевке). «Мы, Гала и я, являемся детьми Юпитера».

Нью-Йорк. Дали высадился в Нью-Йорке, одетый в золотой космический скафандр и находясь внутри знаменитого «овосипеда» его собственного изобретения – прозрачной сферы, нового средства передвижения, основанного на фантазмах, вызываемых ощущениями внутриутробного рая.

Никогда, никогда, никогда, никогда ни избыток денег, ни избыток рекламы, ни избыток успеха, ни избыток популярности не вызывали у меня – пусть даже хоть на четверть секунды – желания покончить жизнь самоубийством… совсем наоборот, мне это очень даже нравится. Вот как раз совсем недавно один приятель, который никак не мог понять, как это весь этот шум не приносит мне ничуточки страданий, явно выступил в роли этакого искусителя, спросив меня:

– Неужто же такой ошеломляющий успех и вправду не доставляет вам никаких страданий?

– Никаких!

Уже с просительной интонацией:

– Ну хотя бы какое-нибудь легкое нервное расстройство… (На лице было написано: «Ну пожалуйста, что вам стоит»).

– Нет! – категорически отмел я.

После чего, зная о его неслыханном богатстве, добавил:

– Дабы доказать вам свою искренность, могу тут же, не моргнув глазом, принять от вас 50 ООО долларов.

Во всем мире, и особенно в Америке, люди сгорают от желания узнать, в чем же тайна метода, с помощью которого мне удалось достигнуть подобных успехов. А метод этот действительно существует. И называется он «параноидно-критическим методом». Вот уже больше тридцати лет, как я изобрел его и применяю с неизменным успехом, хотя и по сей день так и не смог понять, в чем же этот метод заключается. В общем и целом его можно было бы определить как строжайшую логическую систематизацию самых что ни на есть бредовых и безумных явлений и материй с целью придать осязаемо творческий характер самым моим опасным навязчивым идеям. Этот метод работает только при условии, если владеешь нежным мотором божественного происхождения, неким живым ядром, некой Галой – а она одна-единственная на всем свете…»