Улыбка Джоконды. Книга о художниках - Страница 10
Однако млели не все. Если поэт Гийом Аполлинер на дух не переносил портрета Моны Лизы и хулил его в своих выступлениях, то нашелся фанатик, который попытался уничтожить картину Леонардо. Это случилось в 1956 году. Сумасшедший лишь успел проткнуть ножом руку Моны Лизы, как был схвачен и повержен на пол. После этого случая охрану в музее усилили. Картину снабдили специальной сигнализацией, поместили в охранный короб. Короче, Джоконда находится в Лувре, как в тюрьме, под бдительным присмотром. Раз в год в сопровождении полицейского эскорта ее отправляют на медицинский осмотр, художники-реставраторы внимательно осматривают картину и прослушивают ее, как пациентку, живую женщину.
Во вторую мировую войну, в период оккупации Франции, Джоконде пришлось пережить исход. Ее тайно перевезли из Парижа в машине «скорой помощи», снабженной пружинистыми подвесками, в Ментабан.
Впоследствии французское правительство приняло специальное постановление о том, что картина не должна более покидать пределы Лувра и Франции. Долгие годы божество по имени Джоконда неотлучно пребывало в родном музее. Исключение было сделано для двух стран – США и Японии.
В июне 1974 года «Джоконду» привезли в Москву. О, это была целая дипломатическая операция! Посол СССР во Франции Червоненко направил в Москву шифровку, в которой сообщал, что «гостящая» в то время в Японии Мона Лиза будет возвращаться домой самолетом и для дозаправки сделает остановку в Москве. Поэтому… Дальнейшее ясно: и мы хотим Джоконду! Министр иностранных дел Громыко доложил о желании видеть Джоконду председателю Совета министров СССР Косыгину, тот – Брежневу. Леонид Ильич дал указание связаться с французским правительством и просить разрешения погостевать Джоконде у нас. Французы не возражали, но потребовали сделать для портрета специальный ящик, чтобы хранить его как зеницу ока. Наши умельцы всего за неделю создали уникальный контейнер с пуленепробиваемыми стеклами. Оправа была готова, и в нее бережно вставили бесценный бриллиант.
Когда в Москве узнали, что покажут «Джоконду», у Музея имени Пушкина выстроились многокилометровые очереди, чтобы хоть мельком взглянуть на знаменитую Мону Лизу. Столько о ней слышали и читали, и вот редкая возможность увидеть ее своими глазами (о поездке в Париж мечтать тогда не приходилось!). Гостью выставили в специально оборудованном отдельном зале. В течение 15 секунд (именно столько времени отводилось каждому зрителю) москвичи и гости столицы могли оставаться с Джокондой тет- а-тет и погрузиться в ее бездонные темные бархатные глаза, чтобы потом в течение многих часов и дней находиться в состоянии очарования, все вспоминая и вспоминая неповторимые глаза и улыбку Джоконды.
Александр Коваль-Волков разразился стихами:
И далее следовали строки о Леонардо да Винчи:
Типичные советские стихи о «верности, что- окрыляет сердце». Как хорошо, что мы избавились от слов-лозунгов!
29 июля после сорокапятидневного пребывания в Москве «Джоконда» вернулась в Лувр. От того исторического визита остались газетные и журнальные отчеты, репортажи, статьи и заметки. «Посмотрите, – писал обозреватель «Огонька», – как, подобно подсолнечникам, поворачиваются лица людей, как светлеют лица зрителей в эти считанные секунды. И внутренний диалог потом неотвратимо долго будет звучать в душе каждого… Она близка, необходима людям. Мона Лиза стала частью нашей жизни».
Узнаю свой народ. Джоконда для нашего брата никакой не вампир, никакой не сфинкс, никакая не демоническая химера, а икона, на которую надо тихо молиться и благоговеть перед ней. Мы или почитаем что-либо, или уничтожаем. В данном случае «Джоконда» Леонардо явилась для большинства откровением, словно «Троица» Андрея Рублева. Только заморским, а стало быть, даже более притягательным. Но это, естественно, в массе. У отдельных людей вспыхивали свои особые чувства и мысли. Поэт Петр Вегин отразил их в пространном стихотворении «Джоконда в Москве». Вот оно полностью: