Улица Бед - Страница 3
Изменить размер шрифта:
Край света
Пишут люди, пишут люди
на изнанке букваря:
«Больше в мире зла не будет!» —
закрывать букварь пора
и лететь туда, где небо
разрывает паруса:
на край света, на «Край света»
там ведь не одна звезда,
ни сойдя с своей орбиты,
след оставит.. подметут.
Вот и всё. Мы, дворник, квиты —
мусор дети соберут
и расскажут: «Очень сложно
в черновик писать букварь,
никогда не разглядишь ведь —
что кому чего не жаль.»
Так и будет небо с морем
спорить, тайны не храня:
«Что то будет, что то будет!»
Будет жизнь без букваря.
Нарисует старый дворник
на стене прошедший год:
«Да уж, было чего вспомнить —
фестиваль, край света, лёд,
прошлогодние обиды,
кризис, пляски, босота..»
Мы с тобою, дворник, квиты —
обнищал ты, как и я.
Чёртовы острова
Заиндивевшие чёртовы острова.
«Чёртовы острова» —
это игра, игра на выживание.
Выживу, так задание
будет выполнено навеки.
Мертвые вокруг человеки.
И я среди них – ни жива,
ни мертва, ни печальна,
не ломаю руки в отчаянье,
а холодно прорубаю путь:
«Мне б на мёртвых людей не взглянуть!»
Не гляди, не гляди, не надо!
Выживешь, будет награда —
начнут стихи твои литься
и благодарные лица..
погляди на них – больно не будет.
Нет, конечно душа не забудет
чёрствый остров и мёртвых людей.
Но ты ход свой руби поскорей
и иди иль плыви – неважно!
Да помни, кораблик бумажный
у тебя всегда под рукою,
он мёртвое море накроет.
Ты в нём сиди и пиши
свои стихи – они неплохи.
Бог островной
Сахалин Господин не колышется:
«Хорошо ли, тепло тебе дышится?»
Хорошо и тепло и вольно
даже в лютый мороз раздольно!
До чего ж я люблю бураны —
заметут и следов не оставят.
Пропаду без следа и сгину,
ищите потом свою Инну..
А Инна уже на небе
разговоры ведёт со светлым
богом Островным ооочень долго:
«Ну как тебе, доча, Волга,
красивы ли горы Урала?»
Киваю: «Я не встречала
ничего красивей Сахалина.
Можно я снова двину
на свой островок гремучий?»
Хмурит бог свои тучи
«Да нет уж, сиди родная.
Видишь, тело твоё закидало
снежной белою кучей.
Ты со мной, ты дома. Здесь круче».
* * *
Сахалин Господин не шевелится:
то ли наст тяжёл, а толь метелица
слишком сурово кружит.
Лечу в тело. За жизнь борюсь. Лучше
из сугроба большого я вылезу —
Сахалин Господин свой вымету
от нечисти всякой стихами!
Подождите меня там папа с мамой..
А я берёзку обниму и рябину,
над могилками поплачу и сдвину
Сахалин с насиженного места:
плыви, как лодка, по ветру!
И бог Островной за тучей
вздохнёт и скажет:». Так лучше.»
Красно море миражей
Тут каменья вековые
и столетни берега.
Что ж вы, девки молодые,
не приходите сюда:
не бежите утопиться
или просто погулять?
Южный вечер будет длиться.
Как же хочется узнать:
на миру ли мир раскрашен,
на ветру ли пыль красна?
Океанский ветер слажен —
надувает паруса!
Где вы, девки? Где ты, мать?
Я пошел бы в дом поспать,
да неведомый Кощей
не принял моих мощей.
Волны плещут у песка
мать усопшая спала,
а каменья вековые
глазы греют свои злые.
Не ходите никогда
на зовущи берега.
Эти черны корабли —
миражи лишь, миражи.
Эти красны паруса —
лишь вода вода вода..
Сахалин – не тебе чета
Сахалин Сахалин – не тебе чета
Сахалин Господин – это навсегда.
Вот побывал ты, вроде, в Магадане
а хочется домой, ведь, к папе с мамой
на Сахалин, на остров свой могучий,
который и Чукотки даже круче!
* * *
«А ты, детка, в Сочи не бывала?»
Что я в ваших Сочах не видала:
ни каторги тебе, ни одиночества,
ни закалённого в снегах отрочества.
А знаете, на острове: моря —
они везде, куда б я ни пошла.
Вот из за этих то морей
не видно ваших нам Сочей!
* * *
Сахалин Сахалин – не тебе чета,
он допишет стих, а я в разнос пошла
по горам крутым да побережью..
Не хочу убийцей слыть, но всё же срежу
подосиновиков толстопятых.
Слышишь как они кричат:»! Проклята»