Улица Светлячков - Страница 23

– Девочки! Хватит копаться! Если мы не выедем прямо сейчас, то попадем в пробку!

В комнате на чердаке со скрипучим полом Кейт сидела на краешке кровати, растерянно глядя на открытый чемодан, в котором лежали все самые дорогие ей вещи. На самом верху оказались фотография бабушки и дедушки в рамке, засунутая в середину связки старых писем от Талли, перевязанной ленточкой, и фотография Кейт с Талли на выпускном вечере.

Хотя Кейт несколько месяцев ждала этого дня – они с Талли долгими вечерами предавались мечтам, которые начинались со слов: «Вот когда мы уедем в колледж», – теперь, когда он настал, ей почему-то совсем не хотелось уезжать из дома.

За последний год в школе они с Талли стали единым целым. Даже имена их срослись в одно: «Талли-и-Кейт». Именно так все в школе и произносили. Когда Талли стала редактором школьной газеты, Кейт всегда была рядом и помогала ей править статьи. Она жила достижениями своей лучшей подруги, купалась в лучах ее славы, но все это происходило в мире, который она знала, где чувствовала себя в безопасности.

– А вдруг я что-то забыла?

Талли решительно подошла к Кейт, захлопнула чемодан и защелкнула на нем замки.

– Ты готова.

– Нет. Это ты готова. Ты-то всегда готова, – сказала Кейт, стараясь не показать, как ей на самом деле страшно. Она вдруг пронзительно ясно поняла, как сильно она будет скучать по своим родителям. И даже по младшему брату.

Талли серьезно смотрела на подругу.

– Мы ведь – одна команда, правда? Девчонки с улицы Светлячков.

– Мы ими были. Но…

– Никаких «но»! Мы вместе едем в колледж, мы будем в одном женском клубе, а потом нас примет на работу один и тот же телеканал. И точка! Так и будет. Мы это сможем!

Кейт отлично понимала, чего ждали от нее и родители, и Талли. Она должна быть сильной и смелой. Если бы только она и вправду чувствовала себя такой. Но, поскольку она этого не чувствовала, она сделала то, что за последний год часто делала, находясь рядом с Талли. Победно улыбнулась, изображая решительность и смелость.

– Ты права. Пойдем.

Дорога от Снохомиша до окраины Сиэтла, которая всегда занимала тридцать пять минут – не больше и не меньше, – казалось, промелькнула как один миг. Кейт не произнесла ни слова. У нее вдруг словно пропал голос, хотя Талли и ее мать прощебетали всю дорогу о предстоящей неделе знакомств в женских клубах. Казалось, что мама отнеслась к их отъезду в колледж с куда большим энтузиазмом, чем Кейт.

В высоком здании Хаггет-холл они, миновав узкие, заполненные людьми коридоры, оказались наконец в тесной комнате, где им предстояло провести ближайшую неделю. А потом, когда всех распределят, они переберутся в комнату в своем корпусе.

– Ну, вот вы и на месте, – сказал мистер Муларки.

Кейт подошла к родителям и раскинула руки в фирменном объятии их семейства.

Талли отступила на шаг назад, вдруг почувствовав себя лишней.

– Эй, Талли, иди же сюда! – позвала Марджи, и девочка радостно кинулась к ней и позволила всем троим себя обнять.

Следующий час они разбирали вещи, болтали и фотографировались. Затем Бад сказал:

– Ну что ж, Марджи, нам пора. Мы ведь не хотим попасть в пробку.

Последовала последняя порция объятий.

Кейт прижалась к матери, едва сдерживая слезы.

– Все будет хорошо, – нежно произнесла миссис Муларки. – Главное – верить во все, что вы себе намечтали. Вы с Талли станете лучшими тележурналистами, каких когда-либо видел этот штат. Папа и я гордимся вами.

Кейт кивнула, глядя на мать сквозь горячие слезы, застилавшие глаза.

– Я люблю тебя, мама!

Все закончилось слишком быстро.

– Мы будем приезжать каждые выходные, – пообещала Талли. – Вернетесь домой из церкви – а мы тут как тут.

Родители ушли, и в комнате неожиданно стало пусто.

Талли растянулась на кровати.

– Интересно, какой будет эта неделя знакомств? Думаю, нас все студенческие клубы захотят зазвать к себе. Как может быть иначе?

– Это тебя они захотят, – тихо сказала Кейт, почему-то снова почувствовав себя несчастной девочкой в очках с толстыми стеклами и немодных джинсах, которую одноклассники когда-то называли Кути. И не важно, что с тех пор она перешла на контактные линзы, избавилась от брекетов и научилась накладывать косметику так, чтобы скрыть недостатки и подчеркнуть свои достоинства. Девочек из клуба этим наверняка не обманешь.

Талли приподнялась на кровати.

– Я не вступлю ни в какой клуб, если они не возьмут нас обеих.

– Но это будет несправедливо по отношению к тебе. – Кейт подошла к кровати и присела рядом с Талли.

– Помнишь улицу Светлячков? – шепотом произнесла Талли.

За все годы их дружбы эта фраза стала своеобразным паролем, ключом к их общим воспоминаниям. Это был их способ напомнить друг другу, что дружба, которая началась в их четырнадцать лет, когда Дэвид Кэссиди казался таким клеевым, а от любимой песни можно было заплакать, будет длиться вечно.

– Я не забыла.

– Но ты не все поняла.

– И что же я не поняла?

– Когда моя мать бросила меня, кто был со мной рядом? Когда умерла бабушка, кто протянул мне руку? – Талли повернулась к Кейт: – ты. Вот и ответ на все вопросы. Мы – команда, Кейти. Лучшие подруги навеки, что бы ни случилось. Ведь так? – Она легонько толкнула Кейт, заставив ее улыбнуться.

– Ты всегда получаешь то, что хочешь.

Талли рассмеялась:

– Ну конечно! Это одно из моих главных достоинств. А теперь давай подумаем, что мы наденем в первый день…

Университет Вашингтона оказался именно таким, каким представляла его Талли. И даже превзошел ее ожидания. Территория университета растянулась на несколько километров, а сам университет занимал многочисленные готические здания и был целым миром. Его размеры подавляли Кейт, но никак не Талли, которая уже прикидывала, как ей покорить этот мир. Если здесь ее ждет успех, то она добьется успеха и в любом другом месте. С того момента, когда они переехали в общежитие, Талли готовилась работать репортером на местных мероприятиях. Кроме занятий по основным дисциплинам, связанным со средствами массовой информации, Талли находила время, чтобы читать в день не меньше четырех газет и смотреть как можно больше новостных передач. Когда наступят большие перемены, она должна быть к ним готова.

В первые несколько недель Талли посвятила большую часть времени тому, чтобы оценить происходящее вокруг и уточнить, в чем должен состоять первый этап академического плана. Она встречалась со своим консультантом из Колледжа средств массовой информации так часто, что он иногда спешил свернуть в сторону, если видел Талли Харт в коридоре. Но ее это не волновало. Когда у нее появлялись вопросы, она хотела получать на них ответы.

Однако проблема снова была в ее возрасте. Она не могла посещать занятия по журналистике и телевещанию для последних курсов; и никакие самые энергичные уговоры не помогали изменить неповоротливую бюрократическую систему огромного университета. Ей надо было ждать своего часа.

Но умение ждать не принадлежало к сильным сторонам Талли Харт.

Наклонившись к Кейт, Талли прошептала:

– И кто только сделал обязательными научные дисциплины? Разве мне нужна геология, чтобы стать тележурналистом?

– Талли!

Талли нахмурилась и выпрямилась на стуле. Они были в Кейн-холле – одном из огромнейших лекториев в кампусе. Со своего места на галерке, зажатые между пятью сотнями других студентов, они едва видели профессора, который оказался не профессором, а всего лишь его ассистентом.

– Мы можем купить конспекты, пошли отсюда. Редакция газеты открывается в десять.

Кейт даже не взглянула на подругу, просто продолжала записывать лекцию.

Талли вздохнула и уселась обратно, с раздраженным видом скрестив на груди руки. И стала ждать, пока закончится занятие. Как только зазвенел звонок, она вскочила на ноги.