Улей - Страница 78
«Когда боги устают, они осыпаются пыльцой на дорогах между мирами. Пришел и мой черед. Не бойся их. Не бойся и Улья. Ты просто забыла его, но ты всегда была его частью. Ты вернешься туда во всех своих ипостасях. Сейчас в тебе живут и Мать, и Дева. Когда умрет Старуха, ты будешь всеми тремя. Не дай им снова переродиться, нельзя медлить. Тебя ждет два превращения. Сначала ты станешь триединой богиней и сошьешь распавшиеся части своей сущности. Затем будешь коронована. Ты переймешь мою суть. Сольешь в ней все свои воплощения… Так закончится эта история».
Это следовало за ней всю жизнь… чужая идентичность, которая при этом была ее собственной. Не Фидель, а Дева. И теперь ей еще предстояло вобрать в себя Старуху и Мать.
А потом Королева? Да она и Трехликой-то быть не умеет. Каково это – иметь в себе столько личностей? Но одно было ясно: она больше не будет Фиделис Мэннак, эксцентричной бродяжкой с мозгами набекрень, которая много сквернословит и странно шутит. Эта мысль пугала ее больше всего, ведь она не могла себе представить, как это возможно – быть кем-то другим.
– Но Старуха еще жива, – вернулась она к практическому вопросу.
Королева опустила полупрозрачные веки, как будто подавая ей тем самым какой-то знак.
«Поэтому ты здесь. Тебе нужно убить Клариссу, иначе она сама разорвет связь с Матерью и Девой, когда уйдет в другой мир, а ваш погибнет. Поймай ее на Перекрестке раньше…»
Эту цель Фидель, впрочем, разделяла и понимала. Какой бы бесполезной ни была месть, но смерть Клариссы казалась необходимой, ибо та стала неуправляемой.
Оставался последний вопрос, ответа на который Фидель боялась.
– А как я стану Королевой? Во мне не течет твоя благородная золотая кровь.
«Я тебе ее отдам. Проведи ритуал. Убей меня самым сильным ритуальным ножом и перерисуй на себя каждый знак с моего тела моей же кровью. Это и есть коронация. Лишь женщины могут это сделать, ибо в Улье есть только Королева».
Фидель не верила своим ушам. Понимала ли та, о чем просит?
Глаза Королевы мигнули ей с лаской и теплом.
О да, она понимала.
– Слушай… я не хочу быть Королевой Улья. Мне нравится быть Фиделис Мэннак, – выпалила ведьма.
Данила хотел говорить со Стражем, выдрать из него монолог, исповедь, историю всей его жизни. Пусть отвечает ему! В таких экстренных ситуациях от него вообще прока нет…
– Говори со мной! – орал он в ярости и отчаянии. – Говори же, истукан ты чертов. Как убрать весь этот бардак?! Ты должен знать! Ты Страж, дьявол тебя побери, на тебе весь мир держится!
Запястье скручивало от невыносимой боли, а в глазах то и дело темнело, но Данила был упорен. Он уперся коленом в обелиск, чтобы сохранить равновесие, и напряженно вглядывался в пустые глазницы Стража, который пока хранил загадочное молчание.
– Ну же! – и крик Хаблова ушел прямо в Стража.
Он даже услышал свое бесконечное, множащееся эхо внутри его полого тела, где пряталась непознаваемая суть.
Вдруг его руку выплюнули. С ужасом Данила уставился на посиневшее запястье, по которому расходились жуткие синяки и лопнувшие капилляры. Рана походила на раздувшуюся щель. Это же сколько из него выкачали крови?
– Ближе, – вдруг прогудело что-то из статуи.
К нему взывал даже не голос, а гул из невидимых глазами пластов времени, скрывавшихся внутри каменного болвана. В нем чувствовалось нечто настолько древнее, что Данила ощутил свою абсолютную ничтожность.
Он припал к Стражу лицом, глядя сквозь пустые глазницы в черноту. Они посмотрели друг на друга по-настоящему, как два живых существа. Хаблов узрел истинный лик Стража.
Тьма внутри него имела другое измерение, больше, чем его внешний объем, и, может, даже простиралась в бесконечность. В этой глубине жило чье-то лицо, покрытое чешуей, трещинами и исписанное древними знаками. Вокруг клубился сакральный мрак творения и познания, а этот лик был лишь его хранителем.
– Помни главные законы бытия. Начало есть конец. Причина жнет следствие. Используй их с умом, чтобы просить меня о суде. Отдай мне причину, и я поверну следствие вспять.
Глаза Хаблова лихорадочно горели, а по шее градом тек пот. Мозги от слабости ворочались с трудом…
Лицо смотрело на него из мрака бесстрастно и спокойно, выжидая.
– Причина… причина… в ритуале. В богах. Они решили нас убить за то, что мы украли Королеву. А Королеву украли ведьмы… Но я не знаю, что было до них. Это же… бесконечная игра. Я никогда не доберусь до истинной первопричины.
– Тебе не нужна первопричина. Тебе нужна причина одного действия. Думай проще.
Кажется, Страж даже насмехался над ним. Данила сглотнул, понимая, что он имеет в виду. Нет смысла искать начало начал. Нужно начало, запускающее пришествие Ос.
– Действие… совершала… Рут, – наконец сказал он.
– Думай проще.
– Рут была дланью Клариссы.
– Верно. Она не имела собственной воли. Рут – лишь слуга.
– А Кларисса служила богам.
– Ты опять думаешь широко.
– Я понял! – вскрикнул Данила с победоносной улыбкой. – Кларисса служила богам, но у нее была своя воля. Это была сделка. Ее не принуждали. Следовательно… она – начало действия. Она – начало ритуала. Но что принесет ее смерть? Она же ничего не изменит. Что сделано, то сделано.
– Приведи ее ко мне, и я буду судить. Через меня можно переткать причину и следствие. Наклонись еще ближе, я скажу тебе, как понять прошлое и будущее.
«Куда ближе?» – не понял Данила, он и так уже буквально облепил обелиск всем телом. С легким внутренним сопротивлением он наклонил голову и почти просунул ее статуе в рот.
Что-то приблизилось к нему, и в уши влились слова, походящие на тление углей.
А после его выбросило с Перекрестка назад, в берлогу его товарища. Рука еле шевелилась и онемела до самого плеча. Но главное он знал. Надо было срочно найти Клариссу. А Страж обещал привести к нему Фиделис.
Королева ничего не сказала и продолжала смотреть на нее с прежним выражением нейтральной чистоты. Только звук ее дрожащих мембран говорил о ее отношении к позиции Фидель. Она была опечалена. В стрекоте читались грусть и отчаяние.
Фидель же пока не знала, что ей делать. Она просто не была готова.
– Я могу подумать? – Она жалобно заглянула в глаза Королеве. – Это сложное решение.
«Если ты не встанешь на мое место, мои силы удобрят пыль миров и рассеются. Богам придется создавать новую Королеву. Это кропотливый труд на века. Я была первой, вышедшей из Хаоса. Но котел перестал кипеть, из него уже давно никто не рождался. Богам придется запустить механизм вновь, наполнить пустые чаши собой и повторить историю времен… Тогда и жертва мальчика Нико была напрасной. Он станет дорожной пылью вместе со мной».
Фидель захотелось обхватить голову руками и орать от бешенства: все ритуалы строятся на крови, боли и даже смерти. Хочешь защититься или напасть – отдай литр крови. Хочешь освободить Королеву богов – убей человека. Хочешь создать новую Королеву? Переплавь на это десяток-другой богов. Почему все покоится на таких жутких принципах, даже если у тебя нет злых намерений?
Королева поняла ее мысли.
«Ничто не берется из ниоткуда. Все в мире – трансформация уже существующего. Хочешь получить – отдай что-то равноценное».
– Дай мне время, совсем чуть-чуть. Ты хочешь от меня слишком многого.
Указательный палец Королевы вытянулся вперед и коснулся каменного пола. Фидель смотрела за тем, как он выводит золотом знак, похожий на солнце: круг в распростертых лучах.
«Вызови меня на этот символ, когда будешь готова».
Тут Фидель ощутила спиной чье-то присутствие. Королева тоже встрепенулась. Крылья дрогнули, и она стремительно вылетела из лабиринта труб, выбив при этом крышку люка над их головами. Фидель подняла голову, глядя сквозь остатки липкого золотого света на ночное небо.