Улавливающий тупик - Страница 1

Вечером после работы я сидел в своем «жигуленке» на автостоянке за городским рынком, что возле станции, и ждал Вику. Вика была моей в некотором роде любовницей. «В некотором роде» потому, что, хотя мы встречались еще с мая, но до совершения первородного греха за все это время так и не дошли. А все дело в том, что никак не удавалось найти свободную квартиру. Это целая проблема, да еще в таком небольшом городе, как Мытищи, где все друг друга знают. И потому наши скоротечные встречи проходили за поцелуями, охами, вздохами и жалобами на выкидоны ее «изверга» и моей «мегеры». Все эти жалобы не имели ни малейших оснований, но служили нам оправданием супружеской неверности. А к тому времени, с которого я начал свой рассказ, Вика ужасно устала от наших встреч, вернее от страха быть разоблаченной, который преследовал ее постоянно. И она явно была бы рада отделаться от меня, так и не вкусив запретного плода. Я чувствовал, что в последнее время она встречалась со мной с неохотой. А мне не хотелось ее терять, потому что она меня устраивала. Посудите сами, какая женщина захочет встречаться с мужчиной, у которого времени в запасе от силы на одну скоропалительную палку, а потом — «извини, дорогая, сегодня вечером я снимаюсь в фильме про Штирлица, играю роль отличного семьянина». А с Викой такой проблемы не существовало, потому что раньше чем мне нужно было, пошло отшучиваясь объяснять, что, если я не появлюсь дома через полчаса, моя «мегера» меня съест, Вика сама спешила домой вешать лапшу на уши своему грозному супругу на тему «какая скотина их сторож, опять опоздал, и ей пришлось задержаться». Ее страх быть разоблаченной оказался как нельзя кстати. Но этот же страх в конце концов стал причиной, по которой моя амуретка явно склонялась к тому, что нам пора расстаться.

Однако тогда я ждал ее не с пустыми руками. Я изобрел средство, которому позавидовали бы тайные любовники всех времен и народов. С его помощью можно встречаться с кем угодно и сколько угодно, и никто никогда не узнает. Дело в том, что я работаю в «ящике». Занимаемся мы тем, о чем сам себе расскажешь только по секрету, да и то будешь ночи не спать, ожидая возмездия за разглашение государственной тайны. С другой стороны, в городе каждый еще с пеленок знает, что «ящик» наш занимается изготовлением сверхточных приборов для космических исследований в области обороны. А вернее, занимался, поскольку в связи с конверсией военного производства мы перешли на серийный выпуск кофемолок и прочей электрифицированной кухонной утвари. Представляете себе, на нашем оборудовании производить кофемолки и тому подобное барахло, цена которому — копейки. Вскоре нам стало ясно, что завод наш вылетит в трубу. И оставалось надеяться только на американцев — что сделают новый виток гонки вооружений до того, как наши рабочие потеряют квалификацию и приведут в негодность оборудование. Потому что когда расходы измеряются военными масштабами, а доходы — ценами на кофемолки, зарплата становится микроскопической, рабочие бегут в частные предприятия, а те, кто не успел, деградируют в темпах инфляции. Однако американцы нас подвели, они словно только и ждали повода приостановить рост вооружений.

Эх, вот раньше, при социализме, каждая советская семья мечтала об отдельной квартире. А теперь что ни семья, то семья предпринимателей. А в этих семьях считается нормальным иметь отдельную квартиру каждому члену. И если с квартирой они вынуждены подождать, то уж отдельную кофемолку и маме, и дочке, и любимой кошечке им вынь да положь. А каково было мне, инженеру, по схемам которого собираются «бураны», перейти на конструирование бытовой техники?! Ну да бог с ним!

В результате конверсии оказался никому не нужным изобретенный мною прибор, с помощью которого можно совершать путешествия в n-мерном пространстве. Изготавливать мой прибор не стали, потому что для приготовления кофе необязательно перемещаться во времени. Я просил директора дать мне возможность изготовить опытный экземпляр, но он отказал по той причине, что вещь ужасно дорогостоящая. Правда, вооружившись моими чертежами, засуетился в поисках инвесторов. Но то ли слишком суетился, то ли не перед теми инвесторами.

А я ждать не мог. У нас же как. То, что нельзя сделать официально, можно сделать нелегально. Я умыкнул с работы и принес домой все необходимые материалы и изготовил прибор в гараже. И даже целых два прибора. Один — для себя, а другой, миниприбор, для опытов с хомячком. Сам прибор я вмонтировал в багажник «жигуленка», а миниприбор устроил в клетке Рыжика.

Живи я в Америке, или хотя бы в каком-нибудь задрипанном Гонконге, прибору моему цены бы не было, а я бы стал миллионером. И изобретению моему применение нашлось бы посерьезнее, чем то, для которого я предназначил его здесь.

Итак, пятого июля я торчал в своем «жигуленке» и ждал Вику. А она не являлась, и мобильник ее не отвечал. Я решил, что она нашла очень простой способ отделаться от меня — просто перестать приходить на свидания безо всяких объяснений. Настроение мое испортилось, и я сидел с кислой миной и лелеял слабую надежду на чудо. Самое досадное было то, что амурет наш закончился тогда, когда я нашел такой замечательный способ его продолжения.

Я уже собрался покинуть свой пост, когда появилась Вика. Я так обрадовался, что на мгновение даже усомнился, так ли уж я равнодушен к ней. Она плюхнулась рядом со мною, и я, даже не удостоверившись в том, что нас никто не видит, восторженно утопил в панно клавишу прибора. Деревья потеряли свои очертания, превратившись в зеленый туман, автомобили расплылись в аляповатые, бесформенные пятна, корпуса домов слились с небом в нечто мутно-серое, и мы поплыли навстречу своему счастью. И сквозь этот пестрый сон до меня доносился голос Вики:

— Послушай, я очень спешу. Мне через пять минут нужно Сережку забрать из садика. Я вообще не хотела приходить. Понимаешь… В общем, мне кажется, что нам не стоит больше встречаться. Это глупо конечно. Столько встречались и все просто так. Но ты… ты даже квартиру не мог найти!

И пока на меня сыпались обвинения в несостоятельности как любовника, пейзаж за окном автомобиля постепенно приобрел очертания, и мы оказались посреди выжженной солнцем равнины. Насколько хватало глаз — ни деревца, ни кустика, вообще ничего, только голая степь с высохшей желтой травой и мой «жигуль» посередине, на постаменте из куска асфальта, который «прихватил» прибор, когда мы покидали наш мир. И я победно нажал на гудок, громко возвестив окружающей нас пустоши благостную весть о нашем прибытии. Гудок испугал Вику, она вздрогнула и выглянула в окно:

— Боже мой! Где это мы? Когда мы успели сюда приехать?! Я даже не заметила, как мы ехали!

— Ехали-ехали и приехали, — констатировал я.

— Отвези меня назад! Мне за Сережкой нужно в садик!

— Ты будешь там через пять минут, — ответил я. — А сейчас послушай меня внимательно. Понимаешь, Вика, мы не на Земле. Мы в другом мире.

— По мне — хоть на Марсе, только б назад поскорее вернуться.

— Вика, я говорю серьезно. Мы с тобой переместились совершенно в иной мир.

— Послушай, хватит городить всякую чушь. Я должна быть дома. Говори быстро, что тебе нужно, и поехали назад.

— Назад мы поедем нескоро, но дома ты будешь через пять минут.

— У тебя что, крыша от жары поехала?! Мне надоели твои дурацкие выдумки. Поехали домой. Мне нужно сегодня Сережку из сада забрать, а сад закрывается через пять минут. Нянька ругаться будет. Сообразил? Нет!

Ну что ж, к тому, что она меня не поймет, я был готов. Я вышел из машины, обошел ее вокруг и открыл дверцу со стороны Вики:

— Выходи.

— Куда? Жень, поехали, а? Я серьезно говорю.

— И я серьезно.

— Отвези меня домой, Женя, — сказала она, придав голосу побольше строгости.

— Отвезу, я же сказал тебе.