Укрощение невесты - Страница 22
Изменить размер шрифта:
Его слова звучали как-то торжественно. Мерри молча всматривалась в лицо мужа, сожалея, что в комнате темно, и она не может видеть его глаза. Вечером, сидя за столом, он говорил заплетающимся языком и дважды промахнулся мимо кружки. Она решила, что он опять пил, а он утверждал, что нет. Он целовал ее, и в его дыхании не было и намека на запах алкоголя. Да и грубым животным в первую брачную ночь он не был, это ей было доподлинно известно.
Мерри еще несколько мгновений смотрела на мужа, пытаясь привести в порядок мысли. Хотя, откровенно говоря, думать было не о чем. Он был ее мужем и в этом качестве имел право на ее тело. Что же касается всего остального, время покажет, пьяница он или нет.
Она вздохнула свободнее и попыталась расслабиться. Нельзя сказать, что ей это удалось, но на большее она не была способна. Необычные и очень приятные ощущения, которые она почувствовала, проснувшись, куда-то исчезли, и теперь Мерри начало одолевать беспокойство относительно того, что последует дальше.
Алекс, казалось, это понял и никак не среагировал на ее молчаливую покорность. Когда он убрал руку, которая все это время оставалась между ее ног, она решила, что он сейчас встанет и уйдет, но ошиблась. Он лишь немного подвинулся, чтобы освободить место, и уложил ее на спину.
Мерри не сопротивлялась. Когда он приблизился к ее лицу, ее глаза стали настороженными и большими, как блюдца. Его губы легонько коснулись ее губ, но девушка продолжала лежать неподвижно, ожидая, что он раздвинет языком ее губы и поцелуй станет глубоким, как в первый раз. И не дождалась. Вместо этого Алекс проложил легкими поцелуями дорожку по ее щеке к уху, чуть прикусил мочку и опустился ниже, к шее. Мерри снова почувствовала приятное возбуждение. Она настолько была изумлена своей реакцией на его простые ласки, что не сразу почувствовала, как его рука ласкает ее бедра и живот. В этот момент его губы опять завладели ее ртом, но на этот раз поцелуй был более требовательным. Он раздвинул ее губы, и его язык начал исследовать ее рот.
Несмотря на неуверенность в том, что она получила хорошего мужа, Мерри начала реагировать на его ласки. Она даже собралась поцеловать его в ответ, но как раз в этот момент его губы оторвались от ее рта и скользнули вниз по шее. Мерри повернула голову, чтобы ему было удобнее, после чего прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от наслаждения – теперь его рука ласкала ее грудь. Оказалось, что вызванные им ранее удивительно приятные ощущения вовсе не исчезли, просто огонь был на время их короткой беседы укрыт ветками. Теперь пламя разгоралось снова, особенно в тех местах, которых касались его теплые губы. Наслаждение разливалось, следуя за ними по ее телу, и вспыхнуло ярким пламенем, когда его губы захватили ее сосок, наглядно доказав, что женская грудь пригодна не только для того, чтобы кормить детей.
Не сознавая, что делает, Мерри прижала голову мужа к своей груди, хотя он, собственно говоря, и так не собирался отстраняться и увлеченно посасывал твердую бусинку соска. А когда его рука легла на вторую грудь Мерри и пальцы стали ласкать второй сосок, ей пришлось уже изо всех сил закусить губу, чтобы не закричать. Но если голос она пока еще могла контролировать, то телом уже не владела. Оно выгибалось и извивалось под его ласками.
К тому времени как он, наконец, поднял голову и опять поцеловал жену, она уже давно отбросила свои тревоги относительно своего брака. Испытываемые ощущения были настолько новыми, непривычными и приятными, что мысли начали путаться. Она не была уверена, что делает все правильно, но изо всех сил старалась подражать его действиям, и надеялась, что ее искренний энтузиазм компенсирует недостаток опыта.
Впрочем, реакция Алекса обнадеживала. Он стонал, его руки метались по ее телу, а поцелуи становились все более жадными и требовательными. Мерри отвечала на ласки, открывала рот, впуская его язык, и отчаянно хваталась за его плечи, когда ее тело начинало содрогаться, требуя большего. Почувствовав, как он ногой раздвинул ее колени, она решила, что сейчас все произойдет, и инстинктивно развела ноги, чтобы дать ему больше места, но только Алекс не устроился между ее ног и не лег на нее. Он просто согнул в колене ногу и крепко прижал к самому сокровенному месту девушки, и она сжала его ногу коленями и прижала к себе, стараясь погасить огонь, который стремительно разгорался в нижней части живота.
Алекс продолжал целовать лицо жены, а его руки ласкали соски. Наслаждение стало почти непереносимым. Она чувствовала, что ее стремительно несет куда-то, только она не могла понять, куда именно. Ее тело жаждало чего-то и больше не могло терпеть это сладостное безумие. Этому требовалось положить конец. Позабыв про свой печальный опыт в первую брачную ночь, она инстинктивно схватила упиравшийся ей в бедро пенис и сжала его, словно понимая, что именно он может положить конец бесконечной пытке.
Алекс на мгновение замер и прервал поцелуй. Он попытался перехватить ее руку, но было слишком поздно. Пальцы Мерри сжали восставшую плоть, которая среагировала точно так же, как в первую брачную ночь.
Мерри оцепенела, глядя на мужа, который резко откинул голову назад, испустил громкий крик, после чего выругался. Слетевшее с его уст проклятие подсказало ей, что она сделала что-то не так. Мерри убрала руки и прикусила губу, глядя на мужа, которого сотрясали спазмы. Она решила, что сделала ему больно, и мысленно обругала себя за то, что все испортила. Ведь все, что предшествовало бесславному концу, было очень приятным. А потом Алекс рухнул рядом с ней на кровать и уткнулся лицом ей в плечо. Он тщетно пытался восстановить нормальный ритм дыхания.
Мерри лежала неподвижно. Она боялась шевельнуться и испортить все окончательно. Когда он снова поднял голову, она взглянула на него мягко и кротко, уверенная, что сейчас ей на голову обрушатся потоки ругательств, и готовилась достойно вытерпеть справедливое наказание. Но к ее полному изумлению, она услышала от мужа слова извинения:
– Прости, пожалуйста, Мерри, такого со мной раньше не было.
– Это я должна извиниться, – кротко сказала Мерри, – я не хотела сделать тебе больно.
Его глаза удивленно расширились.
– Сделать мне больно? – недоуменно переспросил он и энергично помотал головой. – Но ты не сделала мне больно. Это было великолепно. – Судя по всему, Мерри выглядела совсем сбитой с толку, потому что Алекс снова замотал головой и сказал: – Боюсь, возбуждение оказалось для меня слишком сильным. Я испытывал постоянную эрекцию начиная с нашей первой брачной ночи и не мог ничего с этим поделать, и теперь твое прикосновение… – Он сморщился. – Этого я уже не мог вынести. Я должен был тебя предупредить, чтобы ты не касалась меня…
– Ты хочешь сказать, что тебе понравилось? – потрясенно спросила она. – Но ты выглядел так, словно корчишься в муках. Я думала, это я…
Алекс заставил ее замолчать поцелуем, а потом шепнул:
– Прости меня, я забыл, что ты совсем невинна. В первый раз тебе было больно, и ты решила, что я тоже испытываю боль. Уверяю тебя, это не так. То, что чувствую я, никак нельзя назвать болью. – Он сделал паузу и криво усмехнулся. – Если, конечно, ты не имеешь в виду мое смущение. Я, пожалуй, впервые с юношеских лет так опозорился. Но зато теперь я могу сосредоточиться на тебе.
Мерри не поняла, что он имеет в виду и как он мог не испытывать боли. Лишь несколько секунд назад он стонал, корчился и ругался. Кроме того, она точно знала, что должна быть кровь. Как может быть кровь без боли? Но развить свою мысль она не успела, потому что Алекс снова начал ее целовать. Несмотря на его недавние гримасы и ругательства, страсти в его поцелуях было с избытком, и Мерри почувствовала, что ее собственные желания очень быстро возродились к жизни. Но только на этот раз все было по-другому. Если вначале Алекс был очень внимателен и осторожен, как будто ожидал, что она оттолкнет его и станет молить о пощаде, то теперь он был уверенным и целеустремленным, твердо идущим к своей цели – свести ее с ума от желания.
Алекс целовал ее крепко и страстно, он взял ее за плечи и поднял, так чтобы она стала на колени перед ним. А уж потом его руки стали ласкать ее везде, они гладили спину, живот, плечи, бедра и, наконец, накрыли обе ее груди. Мерри сразу же выпрямилась и прерывисто вздохнула, а ее груди отозвались на мужскую ласку сладкой болью. Алекс снова и снова целовал ее, потом, оторвавшись от ее рта, наклонился к груди и взял затвердевший сосок в рот.
Мерри стало трудно дышать. Языком и губами Алекс проделывал такие восхитительные игры с ее соском, что она непроизвольно поджала пальцы на ногах. Свободной рукой Алекс обхватил ее ягодицы и прижал к себе, заставив выпрямиться. Теперь она не сидела на пятках, а стояла на коленях. И ее груди очень удобно расположились прямо напротив его лица. Алекс привлек нижнюю часть ее тела к себе, так что ее бедра оказались прижатыми к его груди.
Чувствуя себя несколько неуверенно, Мерри, чтобы удержать равновесие, хваталась то за его плечи, то за голову. Она часто и тяжело дышала, пока Алекс ласкал ее груди и посасывал соски. Неожиданно его рука скользнула между ее ног и стала ласкать ее самое сокровенное место. Девушка изумленно вскрикнула и вонзила ногти в его плечи. А он, не обратив на это внимания, продолжал вести ее к безумию. Через мгновение ее бедра начали содрогаться в сладостных судорогах, а дыхание стало причудливой смесью хриплых вздохов, стонов, всхлипов и криков. Об этой части супружеских отношений Эдда определенно забыла упомянуть, и Мерри теперь была этому рада. Она бы очень расстроилась в первую брачную ночь, если бы знала, чего лишилась.
Алекс чуть прикусил ее сосок – не так сильно, чтобы это было больно, но все же достаточно ощутимо, чтобы привлечь к себе внимание. Мерри наклонила голову и с удивлением обнаружила, что его глаза широко открыты, и он за ней внимательно наблюдает. Очевидно, он заметил, что она на короткое время отвлеклась, и был этим недоволен. Мерри открыла рот, чтобы объяснить, но он в это время выпустил изо рта ее сосок, подался вперед, властно прижал ее к себе и крепко поцеловал, а рука его продолжала свои восхитительные манипуляции.
Мерри застонала, ее бедра инстинктивно двинулись вперед. Ее глаза удивленно открылись, когда она хотела ухватиться за его бедра, чтобы не потерять равновесие, промахнулась и задела его твердую восставшую плоть. Вероятно, муж возбудился снова. Алекс крепко взял ее за руки и завел их за спину, видимо, желая удержать ее от прикосновений к его плоти. Одновременно он притянул ее бедра ближе к себе, так что нижняя часть ее тела оказалась вплотную прижатой к его пенису, верхняя отклонилась назад. Мерри была полностью в его власти и, осознав это, даже немного испугалась. Она впервые в жизни не могла контролировать судорожные движения своего тела. А Алекс тем временем перехватил обе ее руки, которые оставались за спиной, одной своей рукой, а другая снова начала ласкать ее тело. Желание становилось все сильнее. Она знала, что так долго продолжаться не может, понимала, что вот-вот наступит разрядка, не знала, какая именно, и с тревогой ожидала, что будет. А ее тело молило о разрядке, как голодающий вымаливает кусок хлеба. Разум боролся с телом, которое требовало ласк и одновременно изгибалось, стремясь от них спастись.
Алекс, казалось, не замечал этой борьбы, только стал ласкать ее более требовательно, и в результате она едва не лишилась чувств от усиливающегося напряжения. А потом он ввел в ее самое сокровенное место палец. Мерри застыла, не понимая, как расценивать это вторжение, и почти сразу закричала и задергалась в его руках, потому что где-то в глубинах ее естества произошел взрыв. Невыносимое напряжение исчезло, и ее захлестнуло острым чувственным наслаждением, которое волнами накатывало и накрывало ее тело, лишая разума и воли.
Мерри вряд ли хорошо понимала, на каком свете находится, когда Алекс оторвался от ее губ, чмокнул в нос и уложил на кровать. Она все еще переживала непередаваемые ощущения, пульсировавшие внутри. Она не сразу среагировала на то, что Алекс поместился между ее ног, но замерла, почувствовав, как к тому месту, где только что был его палец, прижимается нечто такое же твердое, но значительно более крупное.
Она широко открыла глаза и с очевидным недоумением уставилась на мужа, не понимая, что он намерен делать дальше. Алекс улыбнулся: