Укрощение ловеласа - Страница 10

— Мы здорово провели время. Но должен признать, что я рад был вернуться.

Женившись во второй раз, Ник очень изменился. Люк с трудом его узнавал. А друг добавил:

— Только что я разговаривал с Лорой о том, что нужно пригласить тебя к нам на ужин в субботу. Ты все еще встречаешься с Габриэль?

— Нет, мы расстались несколько недель назад.

— Это меняет дело. А что случилось?

— Я повстречал одну женщину.

Ник коротко хохотнул:

— Не удивлен, ведь они сами вешаются тебе на шею.

Люк покачал головой:

— Это другой случай.

— В каком смысле?

— Во всех.

— Хочешь сказать, что ты по-настоящему увлекся? Впервые с тех пор, как…

— Да, — перебил его Люк. — Но это гораздо серьезнее, чем просто увлечение.

На лице Ника начала расплываться широкая ухмылка.

— Ты имеешь в виду то, о чем я подумал?

Люк провел рукой по волосам.

— Не знаю. Я в серьезном затруднении, Ник. У тебя найдется время для разговора?

— После того, как ты столько лет выслушивал меня? Ты же знаешь, что да. Прежде всего, кто она?

Люк вскочил, прошелся по кабинету.

— Ты, случайно, не смотрел по телевизору новости о новом директоре корпорации Ферье?

— Кто же их не видел? Думаю, на всех шести континентах зрители-мужчины были сражены наповал великолепной внучкой Максима Ферье.

Люк промолчал в ответ, и друг недоверчиво уставился на него.

— Так это она та женщина?

Шарьер кивнул:

— Да. Жасмин Мартин.

Ник присвистнул.

— И как давно это продолжается?

— С прошлой пятницы. Но мы впервые встретились двумя месяцами ранее, когда я ездил по делам в Никосию. Мы столкнулись на острове Геронисос.

— Столкнулись буквально? — ухмыльнулся Ник.

— Не совсем. Но, собственно, это все, что было.

— А она чувствует к тебе то же самое?

Люк потер шею.

— Я не знаю.

— Как можно не знать такое?

— Тут все сложно. Она пришла ко мне, чтобы просить кредит.

— Хорошо, дружище, почему бы тебе не начать свой рассказ с самого начала? Я хочу узнать, что произошло на Геронисосе, а затем понять, почему женщина, которая сама стоит миллионы долларов, пришла к тебе за деньгами.

— Я не думаю, что у нее водятся такие деньги, иначе она бы не сказала, что готова заложить личную собственность семьи.

Ник снова присвистнул.

Целых полчаса Люк излагал другу эту историю, а закончив, сказал:

— Я никогда не встречал кого-то, кто так заботился бы о чужом счастье. Для меня это было откровением.

— Согласен, история душераздирающая, — пробормотал Ник.

— Так и есть. Но как бы мне ни хотелось исполнить просьбу мисс Мартин, я был вынужден ее отклонить. У Реми Ферье слишком много проблем, которые помешают ему получить поддержку правления банка. — Шарьер помолчал, потирая подбородок, потом продолжил: — Жасмин упомянула сына Реми, который ему помогает. Она сказала, что у него где-то тут офис. Раз ты работаешь в технопарке, не знаешь, случайно, Жана-Луи Ферье?

Ник кивнул.

— Я как-то раз с ним общался. Это было после окончания поисков моей жены. Я лично благодарил каждого, кто в них помогал. Его тоже. Выяснилось, что он — ученый, у него своя фирма, офис которой находится неподалеку от моего. Кажется, его команда занимается новейшими технологическими разработками каких-то удивительных способов выращивания растений и животных. Так как я и сам работаю в сфере технологий, то счел нашу беседу очень занимательной. Как я понял, его ребята работают в первую очередь над исследованием клеточных механизмов, лежащих в основе развития и физиологии растений и животных. На этих открытиях впоследствии будут построены биотехнологические инновации. Из объяснений Жана-Луи я понял, что некий молекулярный цикл, словно биотаймер, контролирует рост различных организмов.

Люк глубоко вдохнул.

— Когда Жасмин сказала мне, что Реми работает вместе со своим сыном, я понятия не имел, о чем она хотела сказать.

«Потому что ты не дал ей шанса толком высказаться», — мелькнуло у него в голове.

Ник внимательно посмотрел на друга.

— Это открытие позволит фермерам сэкономить и на рабочей силе, и на доставке продукции, так как в природе цветение растений происходит не одновременно, что ведет к нерациональному использованию ресурсов. Эта технология — поистине революционная, потому что позволяет синхронизировать цветение различных видов, увеличить объемы урожая, снизить стоимость его уборки и таким образом уменьшить затраты. Если Реми, экспериментируя с пармскими фиалками, добился успеха, он сможет перевернуть всю цветочную индустрию. А дополнительные урожаи в течение одного сезона могут принести фермеру и дополнительную прибыль.

— Так вот о каком секретном оружии говорила Жасмин! — выпалил Люк.

Похоже, он слишком поспешно сделал выводы, не ознакомившись со всеми фактами.

Ник улыбнулся:

— Эта женщина не только красива, но и, определенно, уникальна. Так что еще не так?

— Я не хотел снова испытывать такое к женщине.

— Она, очевидно, тоже увлеклась тобой.

— Я пока не могу понять, что у нее в мыслях.

— Не спеши, Люк. Сперва разберись с деловой стороной ваших отношений, а после сможешь выяснить, может ли между вами быть что-то еще.

— Боюсь, я все разрушил, когда отказал ей в кредите.

— Почему бы тебе не привести ее к нам на ужин в субботу, чтобы мы с Лорой смогли с ней познакомиться?

— После сегодняшней встречи даже не знаю, захочет ли она снова разговаривать со мной.

— Может, поспорим об этом?

— Я подумаю о твоем приглашении и дам знать, что решил, — пробормотал Люк. — Спасибо, Ник! Не знаю, что бы я без тебя делал!

— Я тоже.

Во вторник вечером Жасмин ехала домой из лаборатории и, стиснув зубы, размышляла о том, как вчера изложила Люку Шарьеру чуть ли не всю свою жизнь — и все напрасно. Это должно было стать отличным началом для вступления внучки Максима Ферье в должность гендиректора компании, но провалившаяся попытка заполучить Люка в союзники стал для Жасмин сокрушительным ударом.

Ее обаяние вчера не сработало. В противном случае тот аромат, который исходил от нее, разбудил бы в Шарьере любопытство, Люк изучил бы ту папку, которую Жасмин ему оставила, и поменял свое решение. Она излила ему душу, а он ей отказал! Часть ее разума понимала, что у него для этого были веские причины, но мириться с отказом не хотелось.

«Ты дура! Кретинка! Идиотка!» — твердила себе Жасмин, смахивая слезы с глаз. Потрясенная силой своего влечения к Шарьеру, несмотря на то, как повернулось дело, она решила раз и навсегда выкинуть его из головы.

Впереди лежал долгий путь в Ла-Турет мимо плантаций, на которых под летним небом цвели акация, герань, тубероза и жасмин. Обычно поездка в эти края помогала расслабиться, но в этот раз в душе угнездилось какое-то беспокойство. И если быть честной с собой, его причиной был Люсьен Шарьер.

Он не похож ни на одного знакомого ей француза, которые, будь они молодые или пожилые, женатые или разведенные, все пытались ее соблазнить. Но именно Шарьер выказал равнодушие, смягченное точно отмеренной профессиональной любезностью и интересом. И как назло, он был единственным мужчиной, вызывавшим физический отклик в ее теле. Думать о нем постоянно — настоящее безумие.

По длинной обсаженной кипарисами аллее Жасмин подъехала к фамильному имению Ферье — зданию, сложенному из природного камня. В прошлые выходные здесь останавливались родственники из Америки, но сейчас в доме гостей не было.

Войдя внутрь, Жасмин отыскала домработницу, Сильви, на кухне и сказала ей:

— Я пробуду тут до утра. Если захочу поужинать, приготовлю себе сама.

Жилистая, всегда работающая без устали, пятидесятилетняя уроженка Экс-ан-Прованса ответила:

— Я уже приготовила еду и поставила ее в холодильник на случай, если ты проголодаешься.

— Спасибо. — Жасмин поцеловала ее, поднялась в свою спальню и, открыв французское окно, вышла на балкон. Перед ней как на ладони лежал Грасс. Позади него поблескивало Средиземное море.