Укрощение - Страница 79

— Мне кажется, я нашел связь между делом Ингелы Эрикссон и делом Виктории — помимо повреждений. Тут виновен не Юнас. Или, может быть, он, но только отчасти.

— Что ты говоришь?! — воскликнул Хедстрём, выпрямляясь на стуле, и почувствовал, что проснулся. Неужели возможно такое — Бертиль что-то сообразил?

— Вчера вечером я еще раз прочел материалы следствия. Помнишь, муж Ингелы Эрикссон утверждал, что в тот день к ним приезжал мужчина, откликнувшийся на объявление?

— Да… — пробормотал Патрик, ощущая, как ему хочется податься вперед и вырвать у Мелльберга то, что тот хочет сказать.

— Это было объявление о продаже машины, — сказал начальник участка. — Мужчина интересовался покупкой старых машин для последующей реставрации. Догадываешься, о ком я подумал?

Хедстрём, как наяву, увидел перед собой сарай, где они провели немало часов прошедшей ночью.

— Эйнар?! — изумленно выдохнул он.

У него в голове словно стали медленно проворачиваться шестеренки, и начала вырисовываться новая версия. Ужасная, но вполне вероятная. Он вскочил:

— Пойду скажу остальным. Мы должны снова поехать на ферму!

Усталость как рукой сняло.

Эрика неслась по дороге, которую еще не расчистили после ночной метели. Она наверняка превышала допустимую скорость, однако ей трудно было сосредоточиться на вождении. Единственное, о чем она могла думать, — о рассказе Лайлы и о том, что Луиза жива.

Несколько раз она пыталась дозвониться Патрику и сообщить о том, что ей удалось выяснить, но тот не брал трубку. Тогда женщина попыталась сама рассортировать свои впечатления, но одна мысль все время пробивалась сильнее, чем другие: Молли в опасности, если она находится с Луизой, или с Мартой, как Девочка теперь себя называет. Эрику, конечно, интересовало, почему она выбрала себе такое имя и как они с Юнасом повстречались. Какова статистическая вероятность, что две настолько дисфункциональные личности найдут друг друга? В истории есть немало примеров роковых комбинаций: Майра Хиндли и Иан Брейди, Фред и Розмари Уэст, Карла Хомолка и Пол Бернардо… Однако от этого, что называется, не легче.

У писательницы мелькнула мысль, что Патрик и его коллеги обнаружили Молли и Марту, и поэтому он не отвечал на телефон, но потом она поняла, что такое все же маловероятно. Нет-нет, в таком случае он позвонил бы ей и сообщил обо всем, пусть даже кратко, — в этом она была уверена. Стало быть, Марты и ее дочери на ферме не оказалось. Но где же они тогда могут быть?

Фальк проехала северный въезд в Фьельбаку через Мёрхульт и притормозила на узком повороте, где дорога спускалась к веренице недавно построенных лодочных домиков. Здесь было бы очень неприятно оказаться нос к носу со встречной машиной. Раз за разом перебирала она в мыслях рассказ Лайлы о том ужасном дне — о той трагедии, которая разыгралась в домике, стоявшем на отшибе. Это строение было «Домом ужасов» еще до того, как его стали так называть в народе — еще тогда, когда никто не знал правды.

Эрика изо всех сил надавила на тормоз. Машину занесло, и сердце у писательницы отчаянно забилось, пока она пыталась справиться с управлением. Потом она с досадой ударила ладонью по рулю. Как же можно быть такой дурой?! Женщина снова надавила на газ и пронеслась мимо отеля и ресторана «Рихтер», расположенного в здании бывшей консервной фабрики, с трудом сдерживаясь, чтобы не нестись, как безумная, по пустым, но очень узким улочкам Фьельбаки. Выехав за пределы поселка, она снова прибавила скорость, внушая себе, что надо быть осторожной, так как дорога очень плохая.

Не сводя глаз с дороги, Фальк еще раз позвонила мужу. Снова нет ответа. Она попыталась набрать Йосту и Мартина, но безуспешно. Должно быть, они чем-то очень заняты — ей ужасно хотелось бы знать, чем именно. После недолгих колебаний писательница снова набрала номер Патрика и наговорила на его автоответчик краткое сообщение о том, что ей стало известно и куда она направляется. Скорее всего, он будет в бешенстве, однако у нее нет выбора. Если она права, но ничего не предпримет, это может иметь катастрофические последствия. И она будет очень осторожна. Уж чему-то она научилась за все эти годы! Ей надо думать о детях. Она не будет рисковать.

Припарковав машину в стороне, чтобы не был слышен шум мотора, Фальк тихонько подкралась к дому. Он казался совершенно заброшенным, однако на снегу виднелись свежие следы шин, так что было очевидно: кто-то недавно побывал здесь. Как можно тише женщина открыла входную дверь и навострила уши. Сначала она ничего не услышала, но потом ей почудились тихие звуки. Они шли откуда-то снизу — похоже, кто-то звал на помощь.

Все мысли об осторожности тут же улетучились. Писательница кинулась к двери подвала и распахнула ее:

— Кто это? Кто там? — донесся оттуда чей-то возглас.

Она услышала панику в голосе пожилой женщины и стала отчаянно шарить по стене в поисках выключателя.

— Это Эрика Фальк, — сказала писательница. — Кто здесь?

— Это я, — раздался испуганный голос Молли. — И бабушка.

— Успокойтесь. Я сейчас зажгу свет, — сказала Эрика и выругалась, но потом все же нашла выключатель. С облегчением она повернула его, мысленно молясь о том, чтобы лампочка не перегорела. Когда зажегся свет, Фальк рефлекторно прищурилась, пока ее глаза не привыкли к яркому свету. В подвале она разглядела две фигуры, сидевшие у стены, скорчившись и прикрывая глаза ладонью.

— Боже мой! — воскликнула Эрика, сбегая вниз по крутой лестнице. Она кинулась к Молли, которая, всхлипывая, вцепилась в нее обеими руками. Женщина дала ей поплакать у себя на плече, прежде чем нежно высвободилась из ее объятий.

— Что здесь произошло? Где твои мама и папа? — спросила она перепуганную девочку.

— Не знаю, все так запуталось!.. — всхлипывая, произнесла Молли.

Писательница посмотрела на кандалы, приделанные к тяжелой цепи. Эту цепь она заметила еще в прошлый раз, когда побывала в этом подвале. Именно на этой цепи сидела много лет назад Луиза. Повернувшись к пожилой женщине, Эрика с состраданием поглядела на нее. Лицо у нее было грязным, и морщины на нем казались особенно глубокими.

— Вы не знаете, здесь есть ключи, чтобы я могла освободить вас? — спросила Фальк пленниц.

— Ключ от моих наручников лежит вон там, — ответила Хельга и указала на скамью у противоположной стены. — Если ты освободишь меня, мы сможем вместе поискать ключ от наручников Молли. От них другой ключ, и я не видела, куда он делся.

Эрику впечатлило спокойствие пожилой женщины, и она поднялась, чтобы взять ключ. У нее за спиной Молли продолжала всхлипывать и бормотала что-то, чего писательница не понимала. Держа в руке ключ, она вернулась обратно и уселась на полу рядом со старой женщиной:

— Что произошло? Где Юнас и Марта? Это они приковали вас здесь? Боже мой, как можно поступить так с собственным ребенком?!

Фальк продолжала бормотать все это, возясь с замком, но внезапно осеклась. Ведь она говорила о маме и папе Молли! Какими бы они ни были и что бы ни натворили, это по-прежнему ее родители.

— Не волнуйтесь, полиция поймает их, — тихо проговорила писательница. — То, что сделал с вами и с Молли ваш сын, — ужасно, но я обещаю, что его ждет наказание, — подняла она глаза на фру Перссон. — Я знаю предостаточно, чтобы он и его жена никогда не вышли из тюрьмы.

Замок открылся, и Эрика поднялась, отряхивая колени. Затем она протянула руку, помогая пожилой женщине подняться.

— Попробуем теперь разыскать второй ключ, — проговорила она.

Бабушка Молли посмотрела на нее странным взглядом, смысл которого Фальк поняла не сразу, и тревожное чувство сдавило освободительницу изнутри. После нескольких минут молчания Хельга наклонила голову набок и произнесла на удивление спокойно:

— Юнас — мой сын. И я не могу позволить тебе испортить ему жизнь.

С неожиданной быстротой она наклонилась, схватила лопату, лежавшую на полу, и вскинула ее над головой. Последнее, что услышала Эрика, был истошный крик Молли — и все погрузилось в темноту.