Украденный дар - Страница 5

Небо, пусть с ней все будет в порядке!

Конан сам не узнавал себя. Он изменялся, ощущая воздействие на свою личность девушки. Нергал побери, что она с ним делает? Раньше, когда его любовницы, начинали что-то требовать, доказывать, что он должен вести себя как-то иначе, он не обращал на них внимания. А теперь достаточно было одного присутствия Ники, чтобы суровая душа киммерийца пела, раскрываясь, словно цветок под лучами заботливого солнышка.

— Красавица, очнись, — он нежно дотронулся до ее плеча.

Она заморгала, приходя в себя. Слава богам, жива! — обрадовался он.

— Что… — она облизала пересохшие губы. — Что со мной произошло?

— Не знаю, — честно признался варвар. — Но тот, кто виновен в этом, ответит за свои черные дела.

— Я ощущаю себе как-то по-другому, — пробормотала она. — Что-то во мне не так.

— Не переживай, все будет хорошо, — киммериец бормотал еще какие-то глупые, ничего не значащие слова, стараясь успокоить девушку. Но у него это плохо получалось.

— Ты не понимаешь! — заплакала она.

— Объясни! — потребовал он.

— Я… — она сглотнула, — ныне иная. В этом проклятом лабиринте со мной произошло нечто, что лишило меня способности изменяться по своему желанию. Это ведь не магическая способность! Нет, это была просто черта, присущая нашему роду, так же как тебе — физическая сила предков!

— Шулух похитил ее, — уверенно произнес Конан.

— В том-то и дело, что он не мог! — воскликнула она, и из глаз ее покатились слезы. — Он может украсть волшебную мощь, но не мой первозданный талант! Впрочем, больше некому… Вероятно, у него каким-то образом все же получилось отобрать у меня могущество.

Нельзя сказать, чтобы киммериец расстроился из-за этого. Нет, он был почти счастлив. После произошедшего, Ника стала ему еще ближе и дороже, она превратилась в человека! И, более того, как выяснилось, Конан полюбил ее истинный облик, так как, утратив дар, она осталась все той же прекрасной девушкой.

— Я люблю тебя, — непроизвольно сорвалось с его губ признание. Кто бы мог поверить, что легендарный дикарь, варвар из Киммерии, способен на такое сильное чувство?!

— Что ты сказал? — она недоверчиво посмотрела на него.

— Я люблю тебя, — повторил он.

Его сердце пело. Он радовался тому, что ему наконец удалось выразить словами собственные чувства. Какая простая, затертая фраза, о которой киммериец всегда отзывался с циничным безразличием… И вдруг нечто, неведомое ему ранее, соизволило прийти и объявить, что он, Конан, все эти годы жестоко ошибался. И любовь, которая всегда казалась ему чем-то нереальным и была где-то далеко, пришла и к нему.

— Что же ты молчишь? — спросил он.

В ответ она одарила его загадочной улыбкой, в которой киммериец скорее читал жалость и грусть, чем ответное чувство. Неужели она не отвечает ему взаимностью? Что делать, если она скажет: нет, ты не нужен мне?!

— Ответь же хоть что-нибудь! — взмолился он.

Смахнув слезы, Ника прошептала:

— Ты еще слишком молод. У тебя вся жизнь впереди. А я… мне уже несколько столетий! Разве у нас с тобой может быть что-нибудь общее?

— Но ты же спала со мной! — воскликнул он.

— Ну и что? — отозвалась девушка. — Это было не более чем развлечение, ничего не значащая игра. Пойми, ты ничего не можешь мне дать! Ты же знал, что я иду с тобой только для того, чтобы найти нового мага-господина.

— Но почему тебя интересуют только волшебники?!

— Я уже объясняла, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Мы с тобой не созданы друг для друга. У каждого из нас свой путь в этом мире.

Киммерийцу было плохо. Ему хотелось кричать от переполняющей его боли. Уж лучше бы меч одного из двойников прервал его жизнь!..

— Смерть, приди! — взмолился он. — В этот раз я не буду сопротивляться твоему гонцу. Забери меня, прояви милосердие!

— Э нет, — дернула его за руку девушка, — так не пойдет. Если ты умрешь, кто проведет меня на Совет Магов? Лехтон считал, что туда, кроме могущественных волшебников, сможешь пробраться еще и ты, любимец богов. А следовательно, и твоя спутница тоже…

— Ясно, — безжизненным голосом отозвался он. — Я отдам свои долги на этом свете, помогу тебе и расправлюсь с Шулухом, после чего умру. Мне незачем больше жить.

Никогда еще Конану не было так одиноко. Он чувствовал себя пустым сосудом, телом, из которого клещами безжалостно вырвали душу. Все его мысли ныне подчинялись одной-единственной цели: покончить с делами. И все… Это станет его последним приключением, после чего он покинет сей жестокий мир, — во всяком случае, так юный варвар считал в тот миг.

— Не печалься, — Ника нежно прикоснулась к его плечу.

— Все равно, ты будешь моей, — он выдавил из себя жалкую улыбку. И тут же, будто бы стряхнув тяжкий груз с сердца, бодро заявил: — Мы уже почти пришли! И лабиринту не удалось остановить или хотя бы надолго задержать нас, ведь мы провели тут не больше суток!

— Да, — согласилась девушка. Киммериец, держа наготове клинок, довел

Нику до заветного входа на дорогу междумирья, ведущую на границу жизни и смерти. Там их подстерегали новые опасности и очередные враги, которых Конан ждал с нетерпением. Теперь, когда девушка лишилась своего дара, он сможет, как и положено мужчине, защищать и оберегать ее от всякого зла.

— Мы многое потеряли, пройдя через подземелье, — тихо произнесла Ника. — Что же мы утратим, ступив на этот путь?

— Ты боишься? Но ведь ты хотела этого!

— Да, — отозвалась она. — Но, став обычной хрупкой девушкой, не способной за себя постоять, я лишилась былой уверенности и в себе.

— Я рядом, так что тебе нечего страшиться, — твердо произнес северянин.

И они покинули пределы не только лабиринта под замком Лехтона, но и той реальности, которую знали.

Путники оказались среди страдающих теней и памяти о прошлом. Здесь царствовали боль и муки, коим, как выяснилось, нашлось место не только в этой жизни, но и в загробной. Междумирье являлось отражением бытия. Тут жили люди… вернее, их призраки. Встречались здесь и деревья, и животные, птицы и рыбы. Но все они были не более чем двойниками давно умерших созданий, перешедших эфемерную грань сущего. Человеческие души давно находятся там, где им и полагается быть, а здесь же остались лишь слепки с них, воспоминания вечности о том, что было раньше… Мрачноватое местечко, отметил про себя киммериец.

— Забавно, я думала, что тут будет жарко, — произнесла девушка.

— Мне же казалось, что холодно, — откликнулся он.

На самом деле, живые люди, которые попадали сюда очень редко, вообще ничего не ощущали. Этот промежуточный мир не впускал в себя чужаков, не открывал им свои секреты. Многие колдуны в свое время пытались раскрыть загадки, связанные с границей бытия, но никому это не удалось. Незримая черта жизни и смерти умела хранить свои тайны.

— Идя по этой дороге, мы доберемся туда, где заседает Совет Магов, — заявила Ника.

— О чем ты? — недоуменно уставился на нее Конан. Его угнетала застарелая тоска, витавшая в самом здешнем воздухе, смешавшаяся с его собственной печалью.

— Посмотри под ноги, — предложила она. Киммериец, последовав совету, узрел широкую красную дорогу, которая как быдто бы была выложена телами умерших. «Бр-р, — содрогнулся он, — пожалуй, если бы я увидел торчащие из земли кости и разлагающиеся останки, я бы не удивился».

— Конан, мне жутко! — прижалась к нему девушка.

— Не бойся. Ничего плохого не произойдет.

— Ты уверен? — недоверчиво спросила девушка, ощущая под ногами какую-то странную вибрацию. Дорога, словно живое существо, принялась шевелиться. Девушка, испугавшись, захотела сойти в сторону, но Конан ее удержал.

— Лехтон предупреждал, что, едва мы ступим на красный путь, мы должны следовать ему неукоснительно. Стоит нам отклониться хоть немного, и лично он за наши жизни не даст и медяка, — пояснил варвар. — И я склонен доверять ему.