Украденные чары - Страница 2

Натали низко опустила голову и стала внимательно рассматривать свои голубые атласные туфли.

— Меня однажды поцеловали в правую щеку. И это продолжалось не более трех секунд.

Натали ожидала, что после этих слов мужчина расхохочется, но он взял рукой ее за подбородок и слегка приподнял его вверх. Она закрыла глаза, чтобы не встретить его взгляда. Ей было стыдно.

— Посмотри на меня, — прозвучал его бархатистый голос. Натали открыла глаза и прошептала:

— Простите. Я правда не имела в виду…

— Сколько тебе лет?

Девушка немного помолчала, желая произвести впечатление опытной и независимой, но в конце концов решила, что лучше всего быть честной.

— Семнадцать. Через месяц исполнится восемнадцать.

— Понятно.

Он нежно провел пальцами по ее подбородку, и Натали снова закрыла глаза, мгновенно поддавшись своим чувствам.

Мужчина обнял ее и прижал к себе. Одной рукой нежно обхватил ее за голову, а другой провел по спине.

Девушка слышала, как громко стучало его сердце у ее щеки, ощущала его медленное, ровное дыхание. Она чувствовала, как в его объятиях перестает принадлежать сама себе. Ей было приятно подчиняться его желанию, его рукам Как он сказал, Натали уже очень давно мечтала именно об этом.

— Ты хотела о чем-то поговорить? — снова повторил он свой вопрос.

— Мне кажется, что на самом деле мне хотелось, чтобы вы меня поцеловали, — призналась Натали и еще плотнее прижалась к его груди. — Мне очень понравилось, как вы это делаете.

Он улыбнулся и погладил ее по голове.

— Ты самая сладкая малышка, какую я когда-либо встречал в своей жизни, мисс Натали Хейслет.

Она подняла лицо и посмотрела ему в глаза.

— Значит, вам понравилось?

— Целовать тебя? — спросил мужчина и хитро посмотрел на Натали.

Она кивнула.

— Мне понравилось это гораздо больше, чем следовало, — ответил он таким чувственным голосом, что у Натали по телу пробежала теплая волна.

— В таком случае, может быть, мы как-нибудь еще раз сделаем это?

Он бросил быстрый взгляд на темный сад.

— Не думаю, что это хорошая идея. — Натали вновь почувствовала неловкость.

— О чем ты хотела поговорить, когда просила меня выйти в сад?

— Я думаю, что вы самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала в жизни, и я… — тихо прошептала она и слегка зарделась. Натали попыталась высвободиться из его крепких и волнующих объятий, но он удержал ее.

— Ты что, Натали? — недоуменно спросил он. Казалось, в самом ее имени содержался некий намек на близость между ними.

Девушка просто не могла больше сдерживаться:

— Если я скажу вам, обещайте, что не станете смеяться.

— Нет, если это не будет смешно.

Натали вздохнула, закрыла глаза и подставила лицо лунному свету.

— Я думаю, что люблю вас, — призналась она.

Он ничего не ответил. Но и не засмеялся, и не выпустил ее из своих объятий. От этого она вдруг почувствовала необыкновенное облегчение. Натали не могла открыть глаза; это было выше ее сил. Она продолжала стоять и ждать, что же он скажет.

Вдалеке слышались музыка и смех. И тут его губы коснулись ее губ. Теперь в этом прикосновении было больше нежности и страсти. Но ей хотелось большего. Натали прижалась к нему всем телом, но он отстранил ее и прошептал:

— Лучше вернуться в дом, пока кто-нибудь не пошел тебя разыскивать.

Все ее чувства перемешались. Разумеется, она не ожидала, что услышит в ответ слова «я тебя люблю», но, может быть, хотя бы то, что нравится ему. Увы! Натали сделала шаг назад, подняла с земли свою маску и, даже не взглянув на мужчину, с которым только что целовалась, зашагала по тропинке к дому.

Лондон, 1847 год

— Изумруды.

— Изумруды? — переспросил он с удивлением.

— Очень редкая комбинация насыщенного зеленого цвета с желтоватым оттенком в золотой оправе. Им нет цены.

Тяжело выдохнув и откинувшись на спинку стула в стиле Людовика XIV, Джонатан Уильям Рейберн Дрейк, второй сын последнего и наиболее уважаемого графа Бекфорда, задумчиво взглянул на своего гостя. — Даже не могу представить, как их могли похитить. Просто какой-то ночной кошмар.

— Сколько они стоят? — осторожно поинтересовался незнакомец.

Сэр Гай Филлипс, светловолосый мужчина среднего возраста, с ничем не примечательной внешностью, поскреб пальцами свой бакенбард и пожал плечами.

— В данный момент я не могу определить их стоимость. — Гм.

Филлипс помолчал, собираясь с мыслями, и наконец произнес:

— Первоначально они принадлежали герцогу Уэстриджу, который приобрел их законным путем у одного из Габсбургов, вероятно, Карла Шестого, около тысяча семьсот двадцатого года. Затем герцог преподнес изумруды своей жене Элизавете в качестве свадебного подарка, и она хранила их почти шестьдесят лет, вплоть до своей смерти зимой тысяча семьсот восемьдесят первого года. У Уэстриджа был ребенок, но мальчик оказался слишком болезненным и безвременно скончался в тысяча семьсот сороковом году в возрасте двенадцати лет. Таким образом, герцог остался без наследника, которому можно было бы передать свое огромное состояние. Прекрасная Элизавета, скончавшаяся через пятнадцать лет после смерти супруга, оставила все свое имущество двоюродной сестре Матильде, старой деве, доводившейся дальней родственницей королю Георгу.

Филлипс тщательно расправил складки на своей белой шелковой рубашке и прошелся по комнате, держа в руке бокал с бренди.

— Никто не может точно сказать, где хранились драгоценности и кто имел на них права после смерти Матильды в девяносто втором. Но, если верить слухам, сам король стал обладателем изумрудов незадолго до того, как его идиот сын был назначен регентом в тысяча восемьсот одиннадцатом году. Затем драгоценности унаследовал Принни и, став королем в тысяча восемьсот двадцатом году, продал их герцогу Ньюарку, чтобы расплатиться со своими огромными долгами. И вот уже более двадцати пяти лет этими камнями владел герцог. Они были надежно спрятаны в сейфе в его поместье. Три месяца назад его жена обнаружила их пропажу…

— Вероятно, поработали профессионалы, — вставил Джонатан, поднося бокал ко рту.

Сэр Гай перестал шагать и пристально посмотрел на него.

— У нас есть основания полагать, что камни сейчас во Франции и были украдены после нескольких месяцев тщательной подготовки. За этим стоят высокопоставленные чиновники, которые готовят правительственный переворот.

Джонатан тяжело опустился в кресло и тихо свистнул.

— Кто бы мог подумать, что здесь замешаны французы, Филлипс!

Светловолосый человек захихикал:

— Но ведь они, похоже, во всем замешаны!

— Продолжай, — настаивал Джонатан. Филлипс вздохнул:

— Что ж, теперь драгоценности оказались в руках французских легитимистов, которые, без сомнения, рассматривают Анриха как законного короля и хотят видеть его на троне. — Выражение его лица стало мрачным, он покачал головой и продолжал чуть приглушенным голосом: — Двор Луи Филиппа разваливается на части. Стране нужна стабильность. Легитимисты стремятся привести к власти Анриха; поговаривают даже о новой революции…

После продолжительной паузы Джонатан задумчиво спросил:

— Если отбросить в сторону тот факт, что изумруды стоят очень дорого, была ли какая-то другая причина для их похищения? Тот, кто прибыл сюда для осуществления такого плана, очень рисковал.

Пожилой мужчина недовольно фыркнул и снова зашагал по комнате.

— Полагаю, хотя это всего лишь мое предположение, люди, замешанные в их исчезновении, верят в то, что драгоценности по праву принадлежат французскому народу. Восстановление исторической справедливости.

— Справедливости?

Сэр Гай постучал пальцами по своему бокалу.

— Очевидно, легитимисты убедили самих себя в том, что англичане не приобрели изумруды у Габсбургов законным путем, а просто нелегально конфисковали. Проще говоря, украли. Они полагают, что драгоценности никогда не принадлежали Британии. Предполагалось, что Карл передаст их Марии Терезии, а та — своей дочери Марии Антуанетте, после ее гибели камни должны были стать собственностью французского народа.