Укоротитель (СИ) - Страница 6

Это не были изрубленные, с ожогами, вырванными ногтями или отстрелянными пальцами человеческие останки, какие должны получаться от работы пыточных камер, нет. Армия вообще приходила в Кокорию не в качестве оккупационной - иначе бы трупы без всяких предосторожностей бульдозерами сгребали во рвы, сжигали в кучах и оставляли в лесах. Два бензовоза, что далеко не каждый день выходили в рейс - это для нормального судопроизводства слишком много, но для серьезной войны слишком мало. Редкое грязное белье надо было всего лишь дезинфицировать. Чем мы и занимались.

Как только наладились дела с печами, основной проблемой стали выезды. Каждый раз приходилось отправляться кому-то из нашей троицы, а иногда и двум сразу. Емкости нельзя было выдавать за пустые, собаки чуяли запахи множества трупов, и обычное вымогательство взятки порой могло стоить всего секрета. Приспособились: пяток канистр, наполненных качественным горючим, и запах помогал отбивать, и ребят на трассе позволял выручать. Всегда брали с собой папку с документами и на дорогах не отходили от колонн.

Не случись в пути очередная проблема, так бы мы могли и остаться кучкой мечтателей, делавших грязную работу. Еще с первой войны, когда телевидение работало на кокорцев, те ввели обычай собирать полтораста-двести женщин, лучше с грудными детьми, оснащать их лозунгами, разогревать до умоисступления и перекрывать такими "истеричными батальонами" дороги. Прием этот подл не столько военной опасностью, хотя могли поверх их голов с чердака или дерева выстрелить, сколько потерянным временем и моральным ущербом. Обычно группы из внутренних войск или минюста такую толпу слегка успокаивали и оттесняли на обочину, попутно выковыривая из нее заводил.

Имелись такие попытки и в начале второй компании, много более слабые ввиду ожесточения военных, но куда лучше организованные - с телевидением или портативной цифровой камерой, которая писала разгон с того же чердака. Когда войска ушили южнее, пикеты стали жестче, агрессивней. Особисты пока не могли раздавить систему - выловить основных бехаистских агитаторов и кликуш.

В очередную пробку, в самую ее голову, сразу за грузовиком с гуманитарной помощью и угодили оба наших бензовоза. С обеих сторон насыпи болото, не объедешь. Сзади нас почти сразу подпер батальон, но не специальный, а самый обычный, армейский, который не учили разгонять подобные митинги.

Между "крабом" и грузовиком, из которого только высыпали бойцы, собрался импровизированный военный совет. Ждать минюстовцев не хотели, разворачиваться и делать крюк было далеко, а разгонять митинг очередями или саперными лопатками - опасались, ведь в армии всегда не прав тот, кто первым потревожит начальство. Туллий, напитавшийся за последние дни духом поспешной утилизации, предложил облить толпу бензином и начать погромче рассуждать о вреде курения. Идея была соблазнительной, но на него посмотрели косо найдись в толпе курящая гражданка, либо обнаружься поблизости провокатор, все могло бы плохо кончиться. Комбат предложил разогнать митинг ремнями.

Потом влез со своей идеей и я.

- Это смешно, - отрубил комбат.

- Разница между комедией и трагедией - в страхе за жизнь героев. Сделаем так, что они испугаются - неповадно будет.

- Пойдет, - согласился капитан, наш сегодняшний попутчик, ведший трех "крабов", - Возьмем гуманитарку.

- Да, - передумал комбат, - Может сработать, перестанут высовываться.

- Только пусть солдаты, у кого есть, рукавицы оденут - с этими дамочками предохраняться надо, - подытожил я.

Через минуту мне пришлось - было очень неприятно чувствовать себя мишенью, но подобные действа требуют артистичности - протискиваться сквозь шеренгу, охранявшую голову колонны от митинга. Я дошел до середины десятиметровой "ничейной земли", чувствуя всю надежность строя наших штыков сзади и всю перспективу меткости кокорского снайпера спереди. На несколько секунд стал главным виновным во всех несчастьях человечества и услышал много плохого о своем будущем. Собрался, постарался обольстительно улыбнуться и, пытаясь перекричать толпу, начал.

- Вот эта банка с джемом - помощь от народа самой демократической страны в мире!! - поднял ее повыше, а другой рукой указал на самую громкую, растрепанную, с самыми сумасшедшими глазами женщину в первых рядах, - И вот ты сейчас ее сожрешь!!

Из-за шеренги донеслась команда и сквозь нее хлынул батальон. Бойцы не били, не отталкивали женщин, они их хватали и пытались запихнуть в рот содержимое этих маленьких, со стакан размером, баночек. Непонимание в сочетании с самой крошечной долей опасения за свою жизнь рождает страх, темный панический ужас, готовый пробиться сквозь самый ухарский задор и охватить любого. Поднявшийся визг превзошел всякое вероятие и задние ряды толпы мы просто не успели схватить - хоть и в ботинках, они бегали очень быстро. Те, на ком проводили процедуру кормления, отбивались так, будто их потчевали цианистым калием. На мою долю досталось несколько плевков и прокушенный манжет гимнастерки, хорошо руку успел отдернуть.

- Внимание! Запасы помощи ограничены, не допускайте ее нецелевого использования!! - пришлось кричать уже через пять минут и второй порции, а уж тем более добавки, хватило не всем.

- За свободу, за демократию! - завел какой-то боец, пытаясь протолкнуть сквозь разжатые зубы витаминизированную массу, и остальные тут же подхватили, - За суверенитет, за чистоту веры...

Когда процедура начала переходить в опасное для жизни издевательство, я, почти одновременно с комбатом, дал отбой. Скоро колонна прошла мимо обочины, на которой женщины, корчась, пытались избавиться от содержимого своих желудков. Наблюдая это зрелище, я очень хорошо понял, - страх усмиряет только тогда, когда не ведет к озлоблению, к едкой жажде мести, а порождает недвижимость мыслей, опасение сделать хуже своими собственными действиями. Но милость оказывает лишь тот, кто демонстрирует весь ужас своего гнева. Где найти середину?

- Знаешь, - нейтральным голосом, смотря куда-то вдаль, выговорил мне Туллий, - кто окажется крайним после всплытия этого дела?

- Знаю, что все здесь устроенное, было политкорректным, - в тон ему ответил я.

Чтобы раскрутить пленку, наверняка имевшуюся у кокорцев, надо было поссориться с производителем джема, а этого они делать не хотели, и в телезвезду я тогда не превратился. Другое дело, что в узких кругах обладателей военной формы я получил некоторую известность. Не в последнюю очередь благодаря шоферу фуры с джемом, надо же было ему валить на кого-то исчезновение груза.

* * *

Последние распоряжения в типографии этого гарнизона отданы и мы с Асафием получаем обратный билет на аэродромную базу - два места внутри "крабового" панциря. Несколько часов вынужденного молчания, когда в его голове копятся вопросы - хороший тест на терпение. А я пытаюсь, как шахматист не видящий доски, представить, кто из моих где должен быть и что делать. Лермонт в Шаукри, в этом диком продутом всеми ветрами селе, открывает стекольную мастерскую, Геодар в развалинах мегаполиса должен именно сейчас требовать организации классов резьбы по дереву. Роальде, у нее как раз сегодня самое сложное, придется выбивать в Ингрути местный класс для девочек - светлое отдельное помещение, где после общих уроков они смогут культурно проводить время. Там на управлении сидит редкий урюк, но Роальда так дивно умеет наступать на ноги...

Но вот ожидание кончилось - мы идем по бесконечной веренице узких проходов, коридоров, постов и пропускных пунктов - посыпались вопросы. Ученику надо отвечать.

- У нас здесь две основные проблемы: их образ жизни и тотальное недоверие к федеральной власти. Из-за этого, чтобы мы не сделали, все будет восприниматься недоброжелательно и в начале переделываться, переиначиваться на свой лад. В крайнем случае, самые необходимые вещи, вроде прививок и водопровода, будут восприниматься как чудо, которое власть и так обязана дать.

- Значит, надо переделать их сущность, срезать культуру, как тесаком?