Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Страница 365

В 1961 году, когда «Кристина» совершила плавание на Карибы, Черчилль в шестнадцатый – и последний – раз посетил Соединенные Штаты. У мыса Хаттерас бушевал шторм, когда «Кристина» шла в Нью-Йорк вдоль побережья Каролины. Черчилль, уже восьмидесятишестилетний, решил забраться на рояль в гостиной, чтобы наблюдать за буйством волн. Ему помогли четыре здоровых греческих моряка. Он был Черчиллем; иначе и быть не могло. Когда из-за сильного волнения обедать за столом не представлялось возможным, Черчилль ел в постели, обложившись подушками и крепко зажав между ног бутылку шампанского Pol Roger. Онассис и Монтегю-Браун составляли ему компанию, сидя по-турецки на полу со своими бутылками шампанского. На борту «Кристины» Черчилль мог предаваться любимым занятиям: часами играл в безик, курил сигары, пил бренди. Но в 1961 году силы настолько оставили Черчилля, что по прибытии «Кристины» в Нью-Йорк Монтегю-Браун был вынужден вежливо отказать президенту Джону Ф. Кеннеди, который по телефону пригласил Черчилля провести несколько дней в Белом доме. Пришла пора возвращаться домой[2457].

Когда в начале ноября 1895 года двадцатилетний младший офицер Уинстон Черчилль сошел по трапу «Этрурии» на пирс на реке Гудзон, впервые оказавшись на родине матери, запряженные лошадьми омнибусы ездили по пыльным, покрытым щебнем, улицам Нью-Йорка. Над Девятой и Третьей авеню проходила надземная железная дорога (сбрасывая горячие угли на головы незадачливых пешеходов); первая станция метро в Нью-Йорке открылась почти десять лет спустя. А в Лондоне уже третье десятилетие работала подземная железная дорога между вокзалами Паддингтон и Кингс-Кросс, но молодой Черчилль не пользовался этим видом общественного транспорта и проехал в метро единственный раз за всю оставшуюся жизнь. Во время блица Черчилль с доверием относился к своим бронированным автомобилям, хотя сам не садился за руль – не потому, что был стареющим человеком из Викторианской эпохи, неспособным разобраться в принципе дейст вия автомобиля, а потому, что он был человеком Викторианской эпохи, который считал, что экипажами, даже моторизованными, должны управлять водители в ливрее. Черчилль достиг зрелых лет, когда Орвил Райт в Китти-Хоке поднялся в воздух на летательном аппарате из еловых планок, ткани и тросов, построенном вместе с братом Уилбуром. К тому времени первые адские устройства, сконструированные Томасом Хамбером и Генри Фордом, распугивали коров, лошадей и пожилых дам по обе стороны Атлантики. Черчилль видел в автомобиле прообраз танка, в аэроплане – прообраз истребителя и бомбардировщика. В первые десятилетия XX века в своих журнальных статьях он рассуждал о природе ракет, ядерной энергии и телевидения. Он анализировал этические и политические последствия каждого нового открытия, сделанного в первой половине XX века. В 1895 году «Этрурия» еще несла паруса на тот случай, если паровые двигатели откажут во время десятидневного путешествия через Атлантику. Черчилль покинул свою вторую родину последний раз 14 апреля 1961 года, на борту «Боинга-707» компании Pan American World Airways, который уносил его домой через океан со скоростью более 500 миль в час на высоте 7 миль над уровнем земли.

В одном Моран был абсолютно прав: после того как Черчилль в 1958 году перенес пневмонию, он стал болеть чаще, и болезни становились более серьезными. Вслед за инсультами, случившимися в 1959 году, последовал перелом позвоночника в 1960 году, когда Черчилль упал в спальне. Моран прописал постельный режим. Черчилль отказался его придерживаться. Забота о Черчилле вылилась в «боевые действия» между медсестрами и пациентом, как вспоминал медбрат Рой Хоуэллс. В июне 1962 года Черчилль сильно ударился, когда поскользнулся и упал в своем номере в Hôtel de Paris. Периодически впадающий в беспамятство Черчилль сказал Монтегю-Брауну, что хотел бы умереть в Англии. Премьер-министр Гарольд Макмиллан отправил Comet[2458] британских ВВС, чтобы доставить Великого человека домой.

Прогнозы журналистов были самыми мрачными. Монтегю-Браун решил, что ему придется сообщить герцогу Норфолку приступить к операции «Оставь надежду» – государственным похоронам Черчилля. Во время полета в Лондон Черчилль, которому дали большую дозу успокоительного, проснулся и пробормотал Монтегю-Брауну: «Не думаю, что снова туда вернусь, это место приносит несчастье. Сначала Тоби, теперь это». Монтегю-Браун уже забыл о волнистом попугайчике Тоби, но Черчилль помнил. Он был слаб телом, но не умом.

По прибытии в Лондон, лежа на носилках, он поднял руку со сложенными буквой V пальцами. Его прооперировали, вставив спицу в бедро. После трех недель, проведенных в больнице, его отвезли на Гайд-парк-Гейт, 28, где через три месяца он мог без посторонней помощи выходить гулять в маленький садик за домом[2459].

Он сказал Морану, что чувствует, что «засиделся», и в 1962 году это действительно было так. Профессор – лорд Червелл – умер в 1957 году, ему было 71 год. Для Черчилля он был советником по науке и верным другом с 1920 года. Брэнден Брекен, пятидесятисемилетний, последовал за Червеллом в 1958 году после тяжелых последствий рака горла и лучевой терапии кобальтом. Во время визита в Америку в 1959 году Черчилль навестил в больнице Фостера Даллеса и Джорджа Маршалла: первый умирал от рака, второй от последствий двух инсультов и отказа почек. Спустя две недели Даллес – про которого Черчилль как-то сказал, что он «единственный известный мне слон, который носит с собой посудную лавку», – умер. Маршалл покинул мир в октябре. Аланбрук умер в 1963 году, успев опубликовать военные дневники, которые задели Черчилля за живое. Еще одна, хотя более слабая, связь с прошлым была разорвана в 1964 году, когда умер Монтегю Фиппен Порч, который был на три года моложе Черчилля. Порч был третьим и последним мужем Дженни Черчилль, то есть отчимом сэра Уинстона. Самый тяжелый удар – после смерти Дианы – постиг Черчилля 9 июня 1964 года, когда Макс Бивербрук, который был его другом на протяжении шестидесяти лет, скончался от рака в восьмидесятипятилетнем возрасте. Повествование об этих последних годах Монтегю-Браун начал со слов: «Это история заката». Закат начался в 1963–1964 годах с приступов, рецидивов и восстановлений, но он приближался, неумолимо и непреклонно[2460].

Черчилль с большим удовольствием слушал пластинки со старыми танцевальными мелодиями или военными маршами, чем смотрел телевизор. И хотя ему понравился фильм «Морская охота» с Ллойдом Бриджесом, но в целом он был убежден, что «это чертово изобретение», как он сказал Морану, «нанесет вред обществу и нации»… Правда, 9 апреля 1963 года он с интересом и удовлетворением смотрел прямую трансляцию из Розового сада Белого дома, где президент Кеннеди объявил его почетным гражданином США. Черчилль стал первым иностранцем, которому конгресс США оказал такую честь. Старик был слишком болен, чтобы лично присутствовать на церемонии, поэтому его представляли Рэндольф и юный Уинстон. Спустя семь недель он отправился в восьмое и последнее путешествие на борту «Кристины», по Эгейскому морю. 4 июля он вылетел из Афин в Лондон, а «Кристина» уже была готова принять следующую гостью, первую леди Жаклин Кеннеди, которой требовалось прийти в себя после смерти маленького сына Патрика. Кроме того, ей требовалось отдохнуть и расслабиться, чтобы подготовиться к осенней кампании в Соединенных Штатах, которая включала поездку в Техас в ноябре. Так случилось, что Черчилль включил телевизором поздно вечером в пятницу, 22 ноября. Той ночью Черчилль долго в молчании просидел у камина. Однако, как смерть Дианы месяцем ранее, убийство президента не произвело на него оглушающего воздействия, он уже был слишком стар[2461].