Уголовного розыска воин - Страница 58

Вечер 11 апреля памятен для зрителей телепрограмм «Орбита» и «Восток»: в 18.30 транслировалась первая серия «Тихого Дона», значительное событие культурной жизни.

Следователь интересуется: что видели вечером по телевизору?

Все допрашиваемые в один голос заявляют: смотрели «Тихий Дон».

Итак, Уманов похож на преступника, не имеет алиби, не желает сказать, где был в ночь на 12 апреля.

Следователь проводит опознание. Подбираются двое молодых людей, по возможности похожих на Уманова. Последнему предложено выбрать один из трех стульев. Уманов выбирает средний. Парни усаживаются слева и справа от него. Приглашаются понятые. Все готово.

В кабинет входит сторож Краюхин и, взглянув на троицу, восклицает:

— Вот этот, в середине!.. Он нападал!.. Он бил меня железным прутом по голове!..

Следователь принимает решение задержать Уманова в камере предварительного заключения. Оснований для этого более чем достаточно.

Уманов продолжает утверждать, что в ночь на 12 апреля спал в общежитии.

Старший инспектор ОБХСС Александр Вахрушев установил, что веревка, которой были связаны сторожа, — так называемый шестимиллиметровый капроновый фал, в торговую сеть не поступает.

— Фал распространяется централизованно, — говорил Вахрушев, — как правило, в организации, ведущие лов рыбы, для изготовления неводов и других снастей. Но частично фал применяется для такелажных работ, и его приобретают организации, не связанные с рыболовным промыслом. В Нижневартовске, помимо рыбозавода, фал поступал в РЭБ флота геологии, в речпорт, на водолазную станцию, в СУ-14 и в ЦРММ. В автобазу номер 10 фал должен был поступить из рыбозавода, деньги на него перечислены, но фал фактически не получен. Говорят, поступал еще в Аэрофлот, но я пока никаких концов там не нахожу. Буду проверять еще.

— Где изготовлена эта веревка? — спросил Азарных. — Местные специалисты утверждают, что на Тюменской сетевязальной фабрике, но категорически можно сказать, разумеется, только после экспертизы.

— А что с узлами?

— В справочнике такелажных работ такого узла нет, — ответил Вахрушев. — В общих справочниках он носит название «непрофессиональный». В обиходе его называют «бабий узел».

— Медленно, очень медленно работаем по веревке.

— Да, непростительно медленно, — сказал Битюцких. — Преступники бросили нам конец веревочки, а мы никак не можем ухватиться.

Тщательно проверяются автомобили ГАЗ-66.

Руководит этой работой заместитель начальника отдела УУР УВД подполковник Каркашов. Виктор Андреевич — водитель первого класса, несколько лет служил в ГАИ, автомобилист и розыскник в одном лице. В его распоряжении подразделение ГАИ УВД, отделение автомобильной инспекции ГОВД; большую помощь оказывает патрульное подразделение милиции. Привлечены дружины, нештатные инспектора, члены комсомольских оперативных отрядов.

Сложность не только в количестве машин. Многие тресты, строительные управления, производственные объединения дислоцируются в разных городах и по мере необходимости перебрасывают машины по зимнику из одного города в другой, забывая уведомить об этом ГАИ. Каркашов установил десятки машин, длительное время работающих в Нижневартовске и не зарегистрированных в ГАИ ГОВД.

В некоторых организациях работа автомобилей контролируется из рук вон плохо. Не отмечаются выезды из гаража и возвращение. Диспетчеры порой не знают, где находится та или иная машина. Водители иногда оставляют машины на ночь возле своего дома. Все это чрезвычайно осложняет проверку.

Казалось бы, важнейшая примета — неверно смонтирована автопокрышка. А на поверку у каждой третьей машины резина забортована неправильно, хотя на каждой покрышке есть стрелка-указатель.

Попутно проводятся профилактические мероприятия, указывается на необходимость строгого контроля за работой подвижного состава, ибо в противном случае возможны приписки, «левые» рейсы, растранжиривание государственных средств. И покрышки нужно монтировать правильно во избежание преждевременного износа.

Пока еще никто не знает, что между веревкой, которой были связаны сторожа, и автомобилем ГАЗ-66 существует прямая связь. Но на следующий день подполковник Каркашов установит и эту закономерность.

— Как вы считаете, Уманов, вас законно задержали? — спрашивает полковник Азарных..

Уманов всхлипывает.

— Да вы не плачьте, — говорит полковник Битюцких. — Вопрос существенный. Можете ответить?

— Да, — кивает Уманов. — Законно... На меня показывают, что сейф украл я... и прутом бил по голове... Но я не преступник!

— Хочется верить, что это так, — говорит Азарных. — Вы никак не хотите нас понять. Мы с полковником отнюдь не желаем, чтобы вы сейчас сказали: да, это я украл сейф! Если, конечно, вы его не брали.

— Не брал!

— Хорошо. Но где же вы были в ночь на 12 апреля?

— Спал в общежитии!

— Но вы же видите: пятеро — не один человек, а пятеро! — показывают, что в эту ночь дома вас не было. Они вам говорили это в глаза на очных ставках?

— Говорили...

— Ну как же мы можем сомневаться в показаниях пятерых и не сомневаться в ваших? Притом эти люди вам не враги?

— Нет...

— Ну вот видите. И все они говорят, что в ночь на 12 апреля в общежитии вас не было. Где же вы были в таком случае?

— В общежитии!..

— Сказка про белого бычка, — вздохнул Битюцких.

Уманов опять всхлипывает:

— Конечно, я не могу вам доказать...

— Да нам не нужно ничего доказывать. Вы не обязаны этого делать. Доказывать должны мы. А вы нам должны только сказать, где вы были в ночь на 12 апреля.

— В общежитии!

Уманова уводят.

— У меня такое чувство, что не он, — говорит Азарных.

Битюцких кивает.

— И в то же время мы не имеем права его выпускать. Похож на преступника, опознан, нет алиби.

Дверь приоткрылась.

Старший лейтенант Доброшинский доложил:

— Земляк Уманова, проживающий в старой части города, заявляет, что Уманов спал у него.

— Час от часу не легче, — говорит Битюцких.

Азарных закуривает новую сигарету.

— Посмотрела бы моя Алиса Константиновна, как я тут смолю. Дома за год столько не выкуриваю. Что ж, проверьте и этот вариант. Хотя, мне кажется, это утка. Брякнул так, на всякий случай.

Начальник ГОВД майор Хохлов выступил по местному телевидению с сообщением о разбойном нападении. Это было сделано не только и даже не столько в расчете на помощь, сколько для того, чтобы успокоить жителей, заверить их, что преступление будет раскрыто, и, главное, для того, чтобы положить конец слухам: на улицах уже рассказывали, что сторожа убиты, украдены десятки тысяч, которые вывезены на Большую землю и пропиваются в шикарных ресторанах.

Ходили также слухи, что преступники еще в городе и на улицу показываться опасно... Между тем во все дни розыска на улицах Нижневартовска царили тишина и порядок, не зарегистрировано ни одного случая хулиганства или другого преступления. Подразделение милиции четко исполняло свои обязанности.

Несмотря на то, что результата пока нет, кольцо розыска неуклонно сжимается. Это чувствовали работники милиции, чувствовали, как позже выяснится, и преступники.

Как и предполагал полковник Азарных, земляк Уманова заверил милицию, что Уманов спал у него, на всякий случай. Мол, раз устанавливают алиби, надо помочь парню, сказать, что спал у меня, глядишь, и обойдется. Однако на очной ставке Уманов заявил, что земляк заблуждается. Продолжал упорно утверждать, что в ночь на 12 апреля находился в общежитии.

Шли третьи сутки задержания Уманова. Прокурор должен был решить вопрос об аресте либо освобождении из-под стражи.

Во дворе ждал автобус. В салоне — прокурор, сотрудники уголовного розыска. Разбрызгивая по бетонке грязь, автобус трогается по направлению к УТТ-1.

Прокурор спрашивает задержанного, согласен ли он принять участие в следственном эксперименте. Уманов отвечает: да, согласен. Его заводят в помещение бухгалтерии, закрывают нижнюю часть лица до глаз темной материей — так, по словам сторожа, закрывал лицо преступник.