Удивительный хамелеон (Рассказы) - Страница 4

Только бы кошка заткнулась!

С того вечера, как Патрик попытался, как всегда, вежливо и нежно, заставить Хемингуэй замолчать, та стала совсем невыносимой. Патрик и кошка были в комнате, а она сама - на кухне. Из комнаты до нее доносилось обычное мяуканье - и ничего удивительного, ведь это же сиамская кошка, а сиамские кошки всегда так мяукают! Но вдруг стало совсем тихо. Кошка, совершив приятный полет, оказалась на улице, тремя этажами ниже. "Можешь спуститься за ней, если тебе охота". Бедолага сидела внизу, совершенно оглушенная и тихая, и вместо дыхания слышался только тихий скрип. Так, по крайней мере, ей показалось. А может, это было и не так. Сначала она собиралась потребовать с него денег на ветеринара, но сразу же поняла, что это бесполезно. Бесполезно даже ругаться, просто бессмысленно. Она отлично знала, что имеет смысл, а что нет. И не потому, что она затюканная, а потому, что у нее есть здравый смысл. Все равно он скоро уйдет. Так что она поднялась с кошечкой и посадила ее на диван, а Патрик сказал: "Вот видишь, она замолчала". А Хемингуэй посмотрела на Патрика из самой глубины своего страдания и, тихо скрипнув, раскрыла пасть. И мяукнула. Постепенно она пришла в себя и сделалась еще невыносимее, чем раньше, стала забираться на полку для шляп, спрыгивать на голову и царапаться. А по ночам носиться по квартире и орать.

Бедная киска, хорошо бы ты заснула и забылась! Как красиво, когда кошки спят, как хорошо! Все вокруг становится таким уютным и спокойным. Надо бы придумать снотворное для невротических кошек.

Постойте - а что, неплохая идея - у нее же есть "Рогипнол", который она взяла из баночки Моникиной мамы. Самый сильнодействующий. Если отломить только маленькую крошку и растворить в воде с каплей молока... киске от этого будет только лучше, ведь покормить ее сейчас все равно нечем...

Сказано - сделано, она раскрошила маленький кусочек таблетки и развела порошок в горячей воде с молоком. Кошка со скоростью пушечного ядра подлетела к миске и вылакала все молоко. Попросила еще.

Спокойно, киска, иди сюда, хозяйка погладит тебя, давай-ка ляжем на диван, дыши ровно, киска... может, хозяйке бы тоже не помешало принять таблеточку... нет, тогда я проснусь, как ненормальная, посреди ночи, а ночью денег не раздобудешь, до шести мне надо найти хотя бы сотню, придется опять заложить крестильное сердечко, хотя расставаться с ним плохая примета. В каком же странном мире мы живем, если приходится закладывать даже крестильное сердечко?

И что этот придурок в пальто купил на мои деньги - бутылку хорошего шампанского? На мои деньги, которых хватило бы на что угодно, попади они в руки разумному человеку.

Нет-нет, подождите-ка, ведь он украл не мои деньги, он украл деньги Моники, деньги, которые я собиралась ей вернуть. Наверняка он вытащил их у меня из кармана, пока мы стояли там, в мастерской! Конечно, все так и было! Я не виновата, Моника. Жаль, что я не могу позвонить ей и все объяснить, потому что сейчас я сама чуть не плачу.

Как тихо... да вы только посмотрите, эта бестия уснула! Во всяком случае, почти. Она становится все расслабленней и расслабленней, Господи, как глупо торчат эти маленькие белые зубки. Глупая кошечка, какая же ты доверчивая.

Милая кошечка! Какой декоративной ты стала и мягенькой! Тебя можно сильно-сильно вытянуть, или скрутить, или расплющить! Длинная кошка, короткая кошка! Балетная кошка, натюрмортная кошка! Раскладывающаяся кошка! Ты как нарисованная. Таких, как ты, можно продавать - для уюта в доме. Интересно, сколько времени ты пробудешь такой послушной.

Можно было, конечно, усыпить тебя и попозже, ведь сейчас я все равно ухожу. Сперва в ломбард, киска, потом в магазин. Молоко, спагетти, туалетная бумага, кошачий корм. Больше ничего. Надеюсь, ты видишь сладкие сны о каком-нибудь красивом коте с широкой грудью и шрамами на ушах, который крепко прикусывает тебя за загривок и так нажаривает... "Послушай, крошка, для тебя это лучшее лекарство... О, у тебя такой недовольный вид, тебя уже, наверно, целый год никто не трахал!"... или же лучше тебе не видеть снов... если тебя вообще еще можно вылечить, милая киска; если в тебе не сломалось что-то, типа навсегда. И скрипит там внутри, скрип, скрип.

Пока, киска, пойду заложу крестильное сердечко.

2

И она проснулась, для нового дня. Так ведь чаще всего и бывает приходится просыпаться, ничего не поделаешь. Да и не все так ужасно, ведь сегодня начинается разведка. Она даже поставила будильник, потому что боялась пропустить, как кто-нибудь выйдет из квартиры напротив. Сполоснула лицо холодной водой, сняла одежду, в которой спала, надела другую. Потом взяла плед, подушки, остатки вина и стакан и села у самой двери. Напряжение щекотало ее изнутри, как в детстве, когда они играли в детективов и вся компания выслеживала убийцу в коридорах семейного пансиона. "Он! - шептали они. - Он убийца! Убийцу можно легко узнать по походке и выражению лица! Перед вами преступник, дорогой Ватсон, это видно по мочкам ушей!"

Дверь напротив открылась, она встала и посмотрела в глазок: госпожа Великолепная перед тем, как идти на работу, повела младшую фрекен Великолепную в детский сад. На дочери самый что ни на есть основательно продуманный лилово-желто-зеленый с узорами наряд; все должны видеть, как мы заботимся о нашем ребенке! Наверняка она одета лучше всех в садике, и одновременно практично!

- Мама, я хочу взять с собой медвежонка!

И эта размазня, конечно, возвращается за медвежонком. Ну наконец-то, уходят. Потом, надо думать, в школу отправится вторая дочь; это может произойти когда угодно между восемью и девятью. Или же не произойти вообще, в случае, если она заболела или если у нее нет занятий.

Самая большая проблема - это господин Великолепный. Судя по одежде, он работает машинистом в метро и часто выходит из дома только после обеда, и всегда в разное время.

Она изучила их всех раньше, через глазок. Она всегда старалась не сталкиваться с ними на лестнице. Вообще предпочитала бы не встречаться ни с кем из соседей, а если все-таки встречалась, то опускала лицо. Она делала это только из предосторожности, но не знала зачем. Чем меньше на нее будут обращать внимания, тем лучше. Только бы из ее окон не выкидывали кошек. Но тот случай, к счастью, остался незамеченным. Куда хуже было, когда Патрик орал и устраивал сцены на лестнице. Правда, это было очень давно - до того, как он поселился у своей Ильвы. Теперь же он заглядывал сюда только изредка, типа по старой дружбе.