Удар катаны (СИ) - Страница 12

На случай разных бед

У нас есть пулемет «Максим»,

У них «Максима» — нет…

Хилэри Бэллок «New Traveller»

«… Не удивительно, что эта война на задворках мира встречена в большинстве стран мира если не с энтузиазмом, то с пониманием и поддержкой. Имеющая благородные оправдания военная экспедиция русского царизма против развивающейся азиатской страны выгодна, если присмотреться внимательнее, очень и очень многим. Начнем с главного действующего лица — России. Потеряв наследника, царская семья получила возможность отвлечь своих подданных от накопившихся внутренних проблем, в том числе и от разразившегося в этом году голода… Флотские офицеры приобрели возможность реабилитироваться после поражений Крымской войны и показать необходимость военного флота для России. … Промышленники и круги, настоявшие на строительстве Великого Сибирского Пути[1], получают дополнительные аргументы для обоснования необходимости стройки и новые заказы. Можно уверенным, что строительство железнодорожной магистрали будет всемерно ускорено…. Второй страной, получающей выгоду от сложившейся ситуации, становится Франция, укрепляющая за счет совместного участия в экспедиции возникшее сближение с Россией. … способствует укреплению ее позиций на Дальнем Востоке. … Германия, включившись в совместное с Россией и Францией предприятие, может рассчитывать если не на улучшение отношений с этими державами, то на сохранение прежних отношений с Россией… Выигрывает, надо признать, даже Великобритания. Россия отвлекается от своей борьбы за Проливы, доставлявшей кузенам столь много хлопот … Япония, потратившая ресурсы на борьбу против экспедиции окончательно становится ее вассалом… торговля в Корее английскими товарами как с японским, так и с китайским посредничеством, продолжится, … японцыконкурировать своими дешевыми товарами не смогу… Проигрываем во всем этом только мы, американцы. Мы теряем рынок сбыта товаров нашей сталелитейной и машиностроительной промышленности… потребителя продовольственных товаров… На Тихоокеанском побережье Азии появляется еще один имперский игрок, стремящийся закрыть свободную торговлю в Китае и отменить «правило открытых дверей»… Возможно даже, что появятся затруднения у наших парней, занимающихся добычей котиков…», — на этом предложении Петр остановился. Дальше шло совершенно неинтересные для него рассуждения типичного американского купчины — торгаша о торговых рынках, преференциях и пошлинах. Но в целом статья в «Сан-Франциско Экзаминер» Анжу заинтересовала. Не совсем обычный, во многом спорный, но очень интересный взгляд на происходящее в мире. Мичману даже захотелось узнать, кто такой этот «полковник Хаус» и какое отношение он имеет к армии и почему так не любит Россию. Но Петру тут же пришла в голову мысль, что полковник, скорее всего, воевал на стороне южной Конфедерации. А Россия, как известно, поддержала северян, так что южанин никак не мог относиться к ней иначе, чем с неприязнью. Его отношение к России нисколько не интересно, решил в конце концов Анжу. Но некоторые высказанные им мысли стоит обдумать тщательнее и поговорить о них с лейтенантом де Ливроном. У Сергея Рудольфовича порой появляются очень интересные и неординарные мысли о событиях в мире…

Индийский океан встретил штормом, не слишком сильным, но вполне серьезным. Корабли качало, словно на качелях, и валяло с борта на борт так, что даже у бывалых моряков ком начинал подкатывать к горлу. Продолжалось это безобразие почти трое суток. На завтрак, обед и ужин в кают-кампании «Николая» собирались далеко не все офицеры. Как себя чувствовали армейцы, солдаты и офицеры, на транспортных судах, Петр даже и не пытался себе представить. Но с другой стороны, сразу показав свой норов, потом Индийский океан уже не доставлял никаких хлопот. Так что в Бомбей эскадра добралась почти без приключений, если не считать поломки в машинах некоторых кораблей и необходимость дозагрузки угля прямо в море. Вот только внезапно выяснилось, что англичане считают происходящее войной и отводят на стоянку кораблей всего двадцать четыре часа. Поэтому от бомбейской стоянки в памяти Петра осталась только страшная жара, напоминающая о парной русской бане, и адская смесь запахов с берега вперемешку с вонью от воды и угольной пыли. Но в Бомбее ему удалось купить у одного из торговавших с лодки туземцев и пачку относительно свежих английских газет. Среди которых неожиданно оказалась и неизвестным путем попавшая в Индию американская, которую он сейчас дочитал. А дочитав, решил выйти на палубу, чтобы хотя бы немного освежиться.

Хотя сейчас, как говорили, в Аннаме был не самый жаркий сезон, но погода стояла такая же, как в Бомбее. Так что долго находиться в каюте или кают-компании, даже при открытых иллюминаторах было тяжело. Даже спать многие предпочитали на палубе, а не в собственной койке. Но сегодня уйти от судьбы мичману оказалось не суждено. В кают-компанию зашел Руднев. Старший офицер выглядел необычно — расстроенным и даже где-то злым.

— Вот вы где, Петр Петрович, — сказал он с необычной интонацией. — Отдыхаете?

— Так точно, Всеволод Федорович, — удивленно подтвердил Анжу, лихорадочно перебирая в уме, в чем он или его подчиненные могли провиниться.

— Представляете, только что адмирал приказал все корабли перекрасить в черный цвет, а трубы в желтый. И с черной, … мать, каемочкой, — зрелище ругающегося Руднева, получившего уже среди мичманов прозвище «Дипломат», ввело Петра в ступор. — Я не нашего адмирала в виду имею, а тех, кто ему такую идею подал, — неожиданно пояснил Руднев — Не помните, кто недавно на палубе про «черные корабли» командора Перри рассказывал? Вот и я не помню. Заняться нам больше нечем! Но теперь нам занятие нашли. Так что можете обрадовать своих минёров и гальванеров — на малярные работы, под вашим командованием. Это же додуматься надо — в тропиках краситься в черный цвет. Я уже промолчу про то, какими красивыми мишенями мы будем для японской береговой артиллерии …, — Руднев хотел добавить что-то еще, но посмотрев на медленно краснеющего Анжу, закончил. — Приказ вы получили, выполняйте.

— Есть, — ответил Анжу и деланно — строевым шагом, демонстрируя таким образом свое отношение к приказу, прошел мимо старшего офицера.

А потом началось…

Матросы день за днем смешивали штатные, имеющиеся на каждом корабле белила с угольной пылью и сажей, получая черную краску. А потом часами висели на беседках вдоль бортов и труб. Размахивая кистями, они вполголоса матерно поминали всех — от мичманов, до государя. За несколько дней корабли приобрели вид необходимый, по мнению адмирала, для успешных боевых действий. А руководивший работами мичман Анжу получил новое прозвище «Маляр». Вот только через пару дней всем стало не до того. Эскадра покинула гостеприимную бухту Камранга[2] и отправилась к новому месту базирования, расположенному совсем рядом с Японией, в китайском порту Цзяо-Яо. По пути к ним присоединились и французы, до того располагавшиеся в Сайгоне, а затем и германцы, нашедшие приют на испанском Гуаме. Оказалось, что и немцы и французы также перекрасили свои корабли в черный цвет, только трубы у немцев были серого, а у французов — голубого цвета.

Огромные колонны кораблей и судов, коптящих небо дымами из труб, неторопливо прошли через Южно-Китайское море. На пару дней армада задержалась на Формозе, дозагрузившись углем и, наконец, остановилась в Цзяо-Яо. Как оказалось, с июня прошлого года вместо военно-морского порта началось строительство города Цинь-Дао. Но, учитывая типичные для китайцев проблемы с финансированием и организацией, города фактически еще не было. Так что размещать армейские экспедиционные силы на суше пришлось по-походному, в палатках. Впрочем, армейцы не возражали против палаток, их интересовало только одно — оказаться на твердой земле вместо надоевших за время плавания кораблей. Пусть ненадолго, на несколько дней отдыха, так как адмиралы решили, что начнут боевые действия через несколько дней, после небольшого отдыха и исправления механизмов на кораблях…