Удачный выбор - Страница 3

Кимберли остановилась как вкопанная. «Простушка Ким» – это о ней?!

– Ким Дорсет прекрасный работник, – строго возразил Гарри мужской голос, принадлежавший одному из директоров компании.

– Я не спорю, она ценный сотрудник, но не для переднего плана. Даже лучшая подруга не назовет ее красавицей. Она, как мокрое одеяло, может испортить все удовольствие, – сказал Гарри с такой злобой, что у Кимберли мороз пробежал по коже. – Откровенно говоря, мы сделаем себе только хуже, если проигнорируем вкусы мистера Мартинеса и преподнесем ему простушку Ким в первый день его появления в компании.

Кимберли трясло от услышанного, но еще больше она боялась, что ее застанут за подслушиванием. Она повернулась и на цыпочках вернулась к лифту, так и не взяв плащ.

Теперь Кимберли знала причину, по которой Рут сделали финансовым директором вместо нее. «Простушка Ким»! Внутри у нее все переворачивалось от обиды, но Кимберли не стала лелеять это чувство. Гарри Уилбер четко поставил все на свои места: в отличие от нее Рут была весьма привлекательной и имела успех у мужчин. Не какой-то мощный потенциал Рут, а красивые округлые формы стали решающим фактором в ее назначении на пост финансового директора.

И все же унижение было горьким. К глазам подступили жгучие слезы, но Кимберли крепко смежила ресницы и удержала их. Это была вопиющая несправедливость. Она подходила для этой работы, как никто другой, и упорно трудилась, чтобы получить эту должность. Никто не имеет права судить о человеке по его внешности! К тому же это противозаконно. Кимберли представила, как стоит перед судьей и повторяет оскорбительные слова Гарри. Она невольно содрогнулась от ужаса. Нет, ни при каких обстоятельствах она не подаст на «Скайлайт» в суд и не сделает себя объектом снисходительной жалости.

«Простушка Ким»! Она хмыкнула. Гарри никогда бы не сказал ничего подобного, если бы знал, что, когда ей было пятнадцать лет, модельное агентство предложило ей выгодный контракт. Ее отец пришел, конечно, в ярость от одной мысли, что его дочь будет занята на такой, по его мнению, низкопробной работе. Но на протяжении последующих восьми лет Кимберли бережно хранила в памяти тот день, когда она в первый и в последний раз восстала против суровых порядков Эдварда Дорсета. Она тайно посетила агентство, где ей привели в порядок лицо и волосы. Кимберли с восхищением смотрела, как искусный макияж и одежда превращают ее из худосочной жерди в яркую длинноногую красавицу. Возможно, Кимберли и приняла бы предложение агентства, но к ней полез с нежностями фотограф, и она сбежала. Этот инцидент убедил Кимберли в том, что отец был прав, говоря о моральном разложении в модельном бизнесе.

Почему бы не попытаться сделать из себя хотя бы бледное подобие того, что удалось сотворить с ней кудесникам из модельного агентства? А что, это идея! Появившись на приеме во всем блеске, она утрет нос Гарри Уилберу и отвратительному ловеласу Артуру Мартинесу. Как можно быть таким идиотом, чтобы в бизнесе ставить красоту выше мозгов?

Не обращая внимания на проливной дождь, Кимберли добежала до ближайшей телефонной будки и позвонила своей подруге Глэдис, у которой была собственная парикмахерская. Когда она спросила, может ли Глэдис втиснуть ее сегодня в свое расписание, чтобы привести ее голову в порядок, Глэдис была настолько потрясена, что ненадолго онемела.

– Неужели ты стала легкомысленной наконец? – спросила она, обретя дар речи. – Или это что-то другое?

– Что-то другое, – с досадой буркнула Кимберли. – Сегодня вечером я иду на одно очень важное для меня мероприятие.

Заинтригованная Глэдис велела ей приезжать немедленно.

Кимберли села в автобус, который останавливался недалеко от салона Глэдис. Свободных мест не было, и ей пришлось стоять в проходе. Ее толкали, но Кимберли, погруженная в невеселые раздумья, ничего не замечала. Хорошо, что ее отец не дожил до этого позорного дня. Ему было бы стыдно и горько, что его дочь не смогла получить повышение по службе. С другой стороны, Кимберли не могла припомнить ни одного случая, когда бы ей удалось оправдать его ожидания и вызвать у него отцовскую гордость.

Мысли унесли Кимберли на шесть лет назад, в то лето, которое перевернуло ее жизнь. Семьи Кимберли, Глэдис и еще одна пара отправились в отпуск в Калифорнию. Они уже не первый год ездили туда на машине, поэтому ни у кого из компании не было оснований думать, что этот отпуск будет отличаться от прошлогоднего. Но именно в это лето все пошло наперекосяк. Настоящего отдыха не получилось, но ни у кого не нашлось смелости признать это.

Не успели они приехать на место, как Элис, в то время лучшая подруга Кимберли, закрутила бешеный роман с Дереком, парнем, отдыхавшим в соседнем мотеле. Элис была настолько увлечена своим романом, что почти не замечала присутствия Кимберли на протяжении всего отдыха. Правда, примерно в то же время один молодой человек сумел разбить ей сердце и нанести удар по ее чувству собственного достоинства. Личная драма Кимберли осталась для окружающих незамеченной.

Но самым страшным событием того отпуска стала ужасная автокатастрофа, в результате которой Кимберли потеряла мать, а ее отец провел остаток своей жизни в инвалидной коляске. Кимберли была гораздо ближе с матерью, чем с жестким, не в меру требовательным отцом, поэтому понесенная ею утрата была невосполнимой. Отец, до аварии работавший учителем в школе и активно занимавшийся спортом, так и не сумел приспособиться к своей инвалидности.

В молодости Эдвард Дорсет хотел стать врачом, но ему не хватило нескольких баллов для поступления в медицинский колледж. Когда родилась Кимберли, он решил, что его дочь осуществит его мечту и станет врачом, поэтому заставлял ее учиться только на «отлично». Но после той жуткой аварии, в которой погибли отец Элис, родители Глэдис, а также мать Кимберли, Кимберли была настолько травмирована, что не могла даже думать о карьере врача. О чем она и сказала отцу.

Жестокое разочарование озлобило Эдварда настолько, что жить с ним стало практически невозможно. Тем не менее в течение шести лет Кимберли была единственной, кто о нем заботился. Но, как она ни старалась угодить ему, порадовать высокими оценками в экономическом колледже, куда она в результате поступила, и нежной заботой о нем, отец не простил ей того, что она не захотела стать врачом.

Кимберли вспомнила, как когда-то очень любила Калифорнию, и с трудом поверила, что не была там со времени той трагедии. Она даже придумала предлог, чтобы не ехать на свадьбу Элис. Ее близкая подруга вышла замуж за Дерека Норриса, с которым у нее был сумасшедший роман в то трагическое лето. Семья Дерека владела в Калифорнии огромным поместьем. К счастью, у него были деловые интересы в Денвере, и он нередко брал с собой Элис, так что подруги время от времени виделись. Может, стоит потратить часть отпуска, который мне навязывают, и съездить туда? – подумала Кимберли.

– О Господи, я совсем забыла, что сегодня твой салон открыт только до ланча! – простонала Кимберли, когда Глэдис провела ее из своей маленькой квартирки по коридору в парикмахерскую, где было тихо и пусто. – Почему ты не напомнила мне, когда я звонила?

Глэдис хмыкнула.

– Да я еле дождалась тебя, чтобы узнать, кто этот парень, к которому ты в кои-то веки идешь на свидание!

Кимберли растерялась.

– Нет никакого парня. Сегодня у меня на работе большой прием в честь нового владельца компании.

– Но ты была так взволнована, когда звонила, и я подумала, что у тебя свидание.

– Не взволнована, а расстроена, – сердито ответила Кимберли.

– Бог мой, что случилось? – испуганно спросила Глэдис.

– Я не получила повышение, – дрожащим голосом сказала Кимберли и рассказала всю историю.

Глэдис выслушала ее, стараясь не показать, насколько ей жалко свою подругу. Она достала из шкафчика бутылку бренди и плеснула в бокал.

– Я же не пью, ты знаешь. Не пью… – Кимберли попыталась оттолкнуть от себя бокал.