Училка и Чемпион (СИ) - Страница 39

— Да, — отвечаем мы одновременно, и это вызывает общий смешок.

А дальше всё так волшебно… Его взгляд, мягкая улыбка, моё “да” с придыханием и замиранием в животе. Странное, наверное, ну я как-будто нутром чувствую, как там, внутри меня, наш ещё совсем крошечный малыш, одобряет всё, что сейчас происходит, и искренне радуется этому.

Когда наступает момент обмена кольцами, я почти теряю дар речи. Глаза Мирона смотрят на меня так тепло, что я едва сдерживаю слезы.

Мирон осторожно надевает кольцо на мой безымянный палец, а я делаю для него то же самое, чувствуя, как дрожат мои пальцы. Даже волнуюсь, что упущу кольцо, но справляюсь.

Это наш момент. Наше "да". Наш скромный поцелуй, который длится чуть дольше, чем предполагает этикет.

Гром аплодисментов, поздравлений, и я почти не слышу слов, только немного возмущаюсь, когда Мирон, наплевав на правила и этикет, притягивает меня к себе, обнимает и шепчет:

— Теперь ты официально моя, Кошка.

В его голосе вибрирует обещание, и я улыбаюсь, а внутри всё заполняет такой лёгкостью, что кажется ещё немного — и я воспарю.

В ресторане всё как в настоящей сказке. Цветы, огоньки, нарядные гости — всё идеально. Первый танец, который мы танцуем под медленную мелодию, кажется нереальным.

Настоящее волшебство. Как в тех книжках, которых я тонны перечитала.

Мирон держит меня за талию, его руки теплые, движения уверенные, и я забываю обо всем. Вообще обо всём.

Только он и я, и этот момент.

— Как чувствуешь себя в роли жены чемпиона? — подмигивает он, слегка наклоняясь ко мне.

— Всё еще привыкаю, — улыбаюсь. Мирон такой Мирон. Скромностью не страдает.

Гости аплодируют нам, а потом кричат “Горько!”, и мы целуемся до головокружения, пока хватает кислорода.

Позже, когда гости рассаживаются за столы, я замечаю Игоря. Он сидит с телефоном в руках и явно смеётся над чем-то. Подхожу к нему, приподняв бровь.

— Что тебя так развеселило? — спрашиваю, улыбаясь.

Он быстро блокирует экран и делает невинное лицо.

— Ничего! Просто.… мем смешной.

— Игорь, — тяну я строго, хотя внутри с трудом сдерживаю смех. — Рассказывай.

Он смотрит на меня, потом на Мирона, который в паре метров от нас болтает с моим отцом. Разблокирует телефон и показывает экран.

— Канал этой Алёны заблокировали, — шепчет он, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Мы всем классом постарались. Жалобы на ее посты накидали. Заскамили нафиг, короче. Ну, может, временно, но всё равно поделом!

Я смотрю на него, и внутри всё наполняется теплом.

Ох и засранцы. Мои засранцы! Обожаю!

— Игорь, вы у меня самые лучшие, — шепчу я.

— Да ладно, мы просто не могли так оставить, — пожимает он плечами, но я вижу, что он крайне доволен. — Дело чести, знаешь ли. Ой, кстати, можно я теперь дома тебя буду называть на ты?

— Конечно, — смеюсь и треплю его по волосам.

— Ты, кстати, правда очень красивая, — Игорь даже немного краснеет. — Бате повезло.

— Спасибо! — наклоняюсь и целую его в щеку, отчего паренек краснеет ещё сильнее.

— Где моя жена? — подходит к нам Мирон и обнимает меня за талию. — Пошли танцевать, жена.

Я замираю, чувствую, как внутри всё сжимается от его слов. Приятно сжимается.

«Жена».

Я — его жена.

Звучит так, что аж мурашки бегут по плечам. И хочется улыбаться на все тридцать два.

— Пошли, муж, — отвечаю я, улыбаясь ему своей самой обворожительной улыбкой.

И мы снова идем танцевать. И нам так хорошо!

Я просыпаюсь в мягкой, почти невесомой тишине. На улице пасмурно, но у меня внутри солнечно, птички поют, бабочки крылышками машут ну и всё остальное. Не считая иных прелестей беременного утра.

Первое, что ощущаю — тепло. Тепло его тела рядом, его руки, обнимающей меня во сне. Поворачиваю голову, и слышу, как он недовольно ворчит, не желая просыпаться.

Мирон спит на боку, его темные ресницы отбрасывают крошечные тени на кожу, а губы чуть приоткрыты. Вид у него такой расслабленный, даже уязвимый, что я невольно улыбаюсь.

Это мое утро. Это мой Мирон. Мой муж. Вся эта удивительная жизнь теперь — моя.

Я тихонько вытягиваю руку и осторожно провожу пальцами по его щеке. Он шевелится, морщит нос, снова ворчит, а потом открывает глаза.

— Доброе утро, жена, — хрипло говорит мой чемпион, притягивая меня ближе и давая почувствовать, что утро не только доброе, но и твёрдое.

Его голос всё ещё сонный, но от этого звучит ещё глубже, интимнее.

— Доброе утро, муж, — отвечаю, не сдерживая улыбку и скольжу рукой по его телу вниз под одеяло. Сжимаю в ладони крепкий член, чем вызываю довольную кошачью улыбку на сонном лице.

— Продолжай, — тянет, словно мурлычет. — Мне нравится твоя инициатива.

Он тянется, чтобы поцеловать меня, и его губы такие мягкие, теплые и нежные. Мне тоже хочется замурлыкать довольной кошкой, хочется потереться о него и подумать о продолжении.

Я и так не сказать, чтобы скромничала, но беременность явно дровишек к либидо подкидывает.

— Ты выглядишь так, будто снова хочешь выйти за меня замуж, — шутит он, а я смеюсь, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Ещё бы, — фыркаю. — Такой шанс упускать нельзя.

Он смеётся и вновь целует меня, на этот раз дольше, глубже. В какой-то момент его руки начинают скользить по моей талии, и я чувствую, как внутри разгорается тот самый огонь, который Мирон умеет разжигать одним своим прикосновением.

Но тут я кое-что вспоминаю, и меня накрывает волнением.

— Мирон, — шепчу я, когда его поцелуи опускаются к шее. — Нам сегодня нужно в клинику. Забыл?

Он замолкает, уткнувшись носом в мою ключицу, и что-то невнятно бормочет.

— Может, успеем? — спрашивает с надеждой.

— Нельзя же, — отвечаю со смешком. — Давай вставать, пора собираться.

Я смеюсь и толкаю его в плечо, заставляя встать. Но перед тем как подняться с постели, Мирон притягивает меня за руку, смотрит прямо в глаза и серьёзно говорит:

— Знаешь, я всё еще не могу поверить, что ты теперь моя жена. Кажется, я выиграл самый важный бой в своей жизни.

От его слов сердце сжимается, и я понимаю, что никогда не смогу привыкнуть к тому, как он умеет выражать свои чувства. Честно, открыто, до глубины души. Вот так молчит-молчит, а потом одной фразой и наповал.

— А я выиграла тебя, Чемпион, — шепчу я, и он снова улыбается, но на этот раз его улыбка мягкая, тёплая, почти трогательная. — Никто не смог тебя победить, а я на лопатки уложила.

— Так значит? — вскидывает брови. — Ну приедем мы из клиники, я тебя как уложу! Посмотрим, кто у нас на лопатках будет.

Пока мы едем в машине, у меня начинается мандраж. Я была только на первом УЗИ, где подтвердили беременность, просто сам факт и что эмбриончик жив и прикрепился. Сегодня же у нас полноценный скрининг. Очень важный этап. Внутри я знаю, что всё будет хорошо, но всё равно нервничаю.

Клиника тихая, светлая. В ожидании своей очереди я не могу усидеть на месте — внутри всё сжимается от волнения. Мирон рядом, держит мою руку в своей, и время от времени посмеивается над моим нервным взглядом.

— Кошка, ты же знаешь, что всё будет хорошо, — говорит он, поглаживая мою ладонь. — Расслабься. Ты самая красивая беременная в этом здании. Да что там, во всём городе.

— Мирон, хватит, — улыбаюсь я, чувствуя, как щеки начинают гореть. Но его слова всё же немного успокаивают.

Наконец нас приглашают в кабинет. Врач, добродушная женщина с мягким голосом, предлагает мне лечь на кушетку. Мирон садится рядом, его лицо становится серьёзным, но в глазах всё равно горит искра. Он явно так же волнуется, как и я, только прячет это за своей обычной уверенностью.

Когда экран монитора загорается, а врач показывает нам маленькую тень, сердце замирает. Это наш малыш. Наш ребенок.

Это уже не просто точка на экране. Чётко видны очертания крупной головки, маленькие ручки и ножки.