Ученик Ведьмака - Страница 1

Самый Высокий холм в Графстве окутан тайной.

Говорят, что однажды, когда бушевала гроза, там погиб человек, сражаясь со злом, которое угрожало всему миру. После битвы вершину снова покрыло льдом, а когда он сошел, изменились все названия городов, долин и даже очертания холмов. Сейчас на этой самой Высокой Вершине не осталось ничего, что бы напоминало о тех событиях. Но имя осталось.

Ее называют Каменный Страж, или Камень Уорда-Защитника.

Когда появился Ведьмак, на землю уже спускались сумерки. Подходил к концу долгий, тяжелый день, и я уже успел проголодаться.

– Он точно седьмой сын? – спросил Ведьмак. Он смотрел на меня с высоты своего роста и с сомнением качал головой.

Отец кивнул.

– Ты тоже седьмой сын?

Отец снова кивнул и начал в нетерпении притопывать, забрызгивая мои штаны бурой грязью и навозом. С козырька его кепки стекали капли дождя. Уже почти месяц льет не переставая. На деревьях распустились почки, но весна погодой не баловала.

Мой отец был фермером, и дед тоже. Когда ты фермер, главное правило – беречь ферму. Ее нельзя просто разделить между детьми, иначе она будет становиться все меньше и меньше с каждым поколением, пока совсем ничего не останется. Поэтому отец оставляет ферму старшему сыну, а для других находит работу, стараясь каждому подыскать дело.

Без помощи тут не обойтись. Например, особенно когда ферма большая, можно нарочно поручать местному кузнецу много работы – тогда он, может быть, предложит отдать кого-нибудь себе в подмастерья. Правда, только одного сына.

Я был седьмым, и дела для меня не нашлось. Отец так отчаялся, что решил уговорить Ведьмака взять меня в ученики. По крайней мере, так я думал в те дни. Хотя мог бы и догадаться, что за всем этим стояла мама.

Она вообще за многим стояла. Еще задолго до того, как я появился на свет, именно на ее деньги купили нашу ферму. Ну разве седьмой сын мог себе это позволить? А мама была не из Графства. Она родилась где-то далеко за морем. Обычно люди не замечают этого, но, если прислушаться, можно заметить, что некоторые слова она произносит не так, как мы.

Не подумайте, что меня продавали куда-нибудь в рабство. Все равно мне уже наскучила ферма, а то, что в наших краях гордо именовали «городом», даже деревней можно назвать лишь с натяжкой. И уж точно я не мечтал провести здесь остаток своих дней. Так что в каком-то смысле мне даже понравилась идея стать ведьмаком. Это гораздо интереснее, чем доить коров и разбрасывать навоз по полю.

Тем не менее я немного нервничал, потому что работа была не из легких. Меня она даже пугала. Придется научиться оберегать фермы и деревни от тех существ, что по ночам кричат, как выпь. Придется каждый день иметь дело с вурдалаками, упырями и прочей нечистью. Вот чем занимался Ведьмак, и я стану его учеником.

– Сколько ему? – спросил Ведьмак.

– В августе тринадцать будет.

– Росту в нем маловато для таких-то лет. Он умеет читать и писать?

– А как же, – ответил отец. – Мать его еще и греческому обучила. Он заговорил на нем раньше, чем начал ходить.

Ведьмак кивнул и оглянулся на тропинку за воротами дома, которая превратилась в одну сплошную лужу. Он как будто прислушивался к чему-то. Потом пожал плечами и произнес:

– Это нелегкая доля даже для взрослого мужчины, не говоря уже о мальчишке. Думаешь, справится?

– Он сильный и, когда вырастет, будет таким же, как я, – ответил отец, расправив плечи и встав во весь рост. Только его голова все равно с трудом доходила Ведьмаку до подбородка.

Ведьмак вдруг улыбнулся. Этого я ожидал меньше всего. Его широкое лицо было словно высечено из камня. До этого момента он казался мне малость злобным. В черном плаще с капюшоном Ведьмак походил на священника, но, когда смотрел прямо в глаза, у него было такое же мрачное выражение лица, как у палача, который прикидывает, какую для тебя взять веревку.

Из-под его капюшона торчали волосы – такие же седые, как и в бороде. Но брови у него были черные и очень густые. Из ноздрей тоже росли волосы, а глаза были точь-в-точь как у меня – зеленые.

Потом я еще кое-что заметил. В руке он нес длинный посох. Конечно, я заметил это сразу, как Ведьмак появился, но только теперь понял, что он нес посох в левой руке.

Значит, он тоже левша, как и я?

Из-за этого в деревенской школе мне покоя не давали. Учитель даже позвал местного священника, и тот сокрушенно качал головой да твердил, чтобы я поборол в себе этот «порок», пока не поздно. Уж не знаю, что именно он имел в виду. Братья мои левшами не были, отец тоже. Но мама работала в основном левой рукой, и это ей нисколько не мешало. Поэтому, когда учитель пригрозил побить меня и начал привязывать ручку к моей правой руке, мама забрала меня из школы и с тех пор учила дома.

– Сколько возьмешь за него? – спросил отец, прервав мои размышления. Пора было перейти собственно к делу.

– Две гинеи за месяц обучения. Если справится, вернусь осенью, и ты заплатишь мне еще десять. А. если нет, заберешь его обратно и за труды дашь мне одну гинею.

Отец опять кивнул, и сделка состоялась. Мы сходили в амбар, деньги были уплачены, но отец и Ведьмак не пожали руки. Кто же захочет прикасаться к Ведьмаку? Отцу едва хватило храбрости, чтобы просто стоять в шести футах от него.

– У меня есть здесь дело неподалеку, – проговорил Ведьмак, – но на рассвете я за парнем вернусь. Смотри, чтоб он был готов в путь. Не люблю ждать.

Когда Ведьмак ушел, отец похлопал меня по плечу и сказал:

– Теперь у тебя новая жизнь, сын. Можешь пойти и вымыться. Ты больше не будешь работать на ферме.

Войдя кухню, я увидел, что мой брат Джек обнимает свою жену Элли, а она улыбается ему.

Я очень люблю Элли. Она добрая и милая и всегда о тебе позаботится. Мама говорит, что Джеку с женой повезло, потому что она всегда может поумерить его пыл.

Джек из нас самый старший и взрослый. Отец иногда в шутку называет его самым красивым из нашей уродливой оравы. Да, конечно, Джек большой и сильный, но я бы не сказал, что он красавец. У него голубые глаза и здоровый румянец на щеках, но черные густые брови почти срослись на переносице. Однако ж он сумел понравиться такой доброй и прелестной девушке, как Элли, с этим не поспоришь. Ее волосы – цвета первосортной соломы на третий день после скоса, а кожа при свете свечи буквально сияет.

– Я ухожу завтра утром, – выпалил я. – С первыми лучами солнца Ведьмак придет за мной.

Элли просияла:

– То есть он согласился взять тебя?

Я кивнул:

– Он берет меня в ученики на месяц.

– Том, я так рада за тебя! – всплеснула руками Элли.

– Поверить не могу, – рассмеялся Джек. – Ты – и ученик ведьмака. Тебе будет не по зубам такая работенка, – ты же до сих пор спишь при свече!

Я не обиделся на его шутку, хотя он попал не в бровь, а в глаз. Иногда я вижу странные вещи в темноте, а свечой их можно отогнать. Иначе мне не спится.

Джек подошел, с хохотом обхватил меня за голову и начал таскать по кухне. Это у него шуточки такие. Я ради смеха стал сопротивляться, потом брат отпустил меня и похлопал по спине.

– Молодчина, Том, – сказал он. – С такой работенкой ты свое счастье не упустишь. Вот только есть одна загвоздка…

– В чем дело? – спросил я.

– Береги каждый пенни. Знаешь почему?

Я пожал плечами: мол, нет.

– Потому что только на деньги сможешь купить друзей!

Я попытался улыбнуться, но в словах Джека была горькая правда. Ведьмак живет и работает в одиночестве.

– Ах, Джек! Не будь таким жестоким! – упрекнула мужа Элли.