Ученица Калиостро - Страница 24

У самого порога сидел на ступеньках угрюмый Терентий. Увидев свет, он встрепенулся, и когда лицо Косолапого Жанно обозначилось внизу, неторопливо встал.

— Заходи, братец, — сказал ему Косолапый Жанно, невольно подражая князю.

— Опять у вас непорядок, — отвечал Терентий, войдя в комнату. — Где тут моя тряпка?

Косолапый Жанно и не знал, что у Терентия в его жилище своя тряпка завелась. А кучер имел в виду кусок древнего холщового полотенца, который притащил вместе с попонами, чтобы плотно заткнуть оконные щели. Холстина не понадобилась, и сейчас он ее отыскал, чтобы смести с подоконника трубочный пепел.

В своей конурке Терентий грязи не разводил, но и за каждой пылинкой не гонялся. А вот жилище недоросля должно было блистать, ибо конура при конюшне — своя и не своя одновременно, проще сказать, господская, а комната Косолапого Жанно принадлежала Терентию вместе с ее безалаберным хозяином.

Обнаружив свое сооружение из попон в растребушенном виде, он и обиделся, и рассердился. Рассердился даже более основательно, чем обиделся: то, что не оценили его трудов, мелочь; не мелочь то, что во владениях устроили кавардак!

Но Терентий ничего не сказал Косолапому Жанно и молча восстановил правильное положение попон, не обращая внимания на вопросы о найденном в карете мертвом теле. Всем видом он показывал: он, Терентий, здесь главный, и пока не сделает важное дело, к нему лучше не обращаться.

Маликульмульк этих тонкостей и оттенков не понял. Он достал и раскурил трубку, полагая, что рано или поздно Терентий прекратит возню с попонами и ответит на вопросы.

Наконец кучер кончил демонстративное, почти ритуальное сооружение тряпичного алтаря на подоконнике. Повернувшись к Косолапому Жанно лицом, а не откляченным задом, он тяжко вздохнул и приступил к заранее обдуманной речи.

— Вот так-то оно бывает, — скорбно сказал Терентий, — когда не спросясь, не подумавши… А оно вон как! И хорошо, что добрые люди на свете есть! И в обиду не дадут! А то что было бы? Их сиятельство тут-то бы и разгневались! А из-за чего? Дурь одна и блажь! Как будто ничего получше не нашлось! Да нашлось бы! Смиренную сироту надобно! А не то чтобы бог весть что!

Сам Терентий свою речь отлично понимал. А вот Косолапый Жанно и Маликульмульк были сильно озадачены. Но Косолапый Жанно вообще не придавал большого значения маневрам Терентия. Хочется ему хозяйничать в башне — ну и на здоровье. А вот Маликульмульк, предоставив Косолапому Жанно пыхтеть трубочкой, вернулся к волновавшим его вопросам. И спросил напрямик:

— Скажи-ка честно, друг мой, ты ту женщину, что была найдена в экипаже, узнал?

— Да как не признать… Да только я молчал, Христом Богом — молчал! Как рыба! Разве ж я мог сказать?!

— А что вышло бы, когда бы сказал? — удивился Маликульмульк, полагая, что за случайное знакомство никто бы Терентия особо ругать не стал.

— Как это, что вышло бы? Да то бы и вышло! — и тут Терентий запричитал, всем видом являя укор неблагодарному недорослю: — Да я ли не забочусь? Да я ли не стараюсь? Как же я мог сказать, кто эта баба? Да вашу милость тут же в часть сволокли бы! И не поглядели, что канцелярский начальник!

— Я-то тут при чем? — спросил Маликульмульк.

— Так не я ж на ней жениться собрался-то! На Маврушке этой! Да на черта она мне сдалась, Царствие ей Небесное!

— По-твоему, я на ней жениться собирался?

— А то кто ж?! Я вашу милость отговаривал, а вы — ни в какую! Женюсь, мол, на зазнобе! А ей ведь грош цена была, Царствие ей Небесное!

Маликульмульк громко расхохотался. Это была такая сцена для комедии, что лучше не придумаешь. Молиер, Бомарше и Скаррон скончались бы от зависти.

Он-то хохотал, а широкая щекастая физиономия Терентия окаменела. Кучер пребывал в изумлении — недоросль спятил! Спятил — и это такой ущерб для собственности, что хуже не придумать. Того гляди, начнет прятаться от света, как бедненький Николенька. Про беду, постигшую княжеского сына, Терентий, конечно, знал и очень мальчика жалел, почти так же, как Косолапого Жанно, только немного больше. В сущности, он и Маврушку жалел — но, когда пришлось выбирать между жалостью к покойнице и жалостью к начальнику канцелярии, он не колебался.

— Ну, вот что, голубчик, — сказал, отсмеявшись, Маликульмульк. — Жениться я вообще не собираюсь. Не создан я для семьи, вот те крест.

Терентий сдвинул густые брови, мучительно соображая, хорошо это или плохо. С одной стороны, рушились его планы заполучить в собственность целое семейство. С другой — еще неизвестно, какой окажется смиренная сирота, может, и ей взбредет на ум стать в доме хозяйкой. А пока что хозяин в жилище Косолапого Жанно — Терентий. Так что можно вздохнуть с облегчением и широко улыбнуться.

— А теперь выкладывай все, что ты знаешь про бедную Маврушку, — потребовал Маликульмульк.

— Да ничего я не знаю. Это вашей милости виднее, вы же к ней ездили…

— Я-то ездил, а ты про нее разузнать пытался. Кого ты о бедной бабе расспрашивал?

— Добрых людей… — пробормотал Терентий, неприятно пораженный строгим голосом недоросля.

— Где ты этих добрых людей отыскал?

Маликульмульк затеял этот допрос неспроста. Ему было ясно, что смерть Маврушки как-то увязана с игроцкой компанией, которая сделалась для него некой прекрасно-недосягаемой мечтой. Маврушка была загадочным образом связана с графиней де Гаше, она знала в лицо тех игроков, что разорили Михайлу Дивова. Кому и чем она могла помешать? Не хранила ли она в памяти нечто, связанное с отравлением фон Бохума?

Терентию страх как не хотелось выдавать кучера Данилу и белошвейку Дуняшку. Ведь если про них рассказать, недоросль, чего доброго, сам к ним поплетется и обойдется без Терентия. А это значит — что? Что в его голове угнездится мысль: Терентий-то не больно нужен! Поэтому сопротивление было долгим, упорным и бестолковым. Наконец Маликульмульк объявил, что все вымыслы Терентия про Маврушку, ее серьги и ее приключения — сплошные враки, и впредь вруну веры не будет. Умудрился же он изобрести ни с чем не сообразные амуры между начальником губернаторской канцелярии и горничной. Тогда только Терентий, спасая свою репутацию и свое место при особе Косолапого Жанно, назвал имена.

И не прогадал! Маликульмульк приказал встретиться еще раз с Дуняшкой и выпытать все, что она знает про жизнь семейства Дивовых. В конце концов раз его сиятельство решили позаботиться об отставном бригадире, неплохо бы собрать о нем сведения — трезвого ли поведения, не ссорится ли с соседями из пустяков. Да и сам, не играет ли в картишки. Как раз на картежную сторону дела Маликульмульк сильно напирал — и, повторив о ней раз десять, решил, что достаточно прочно вдолбил задачу в красивую, но туповатую Терентьеву голову.

Имелись у него и другие вопросы — о том, где же на самом деле труп подбросили в карету. Окрестности Гостиного двора были, допустим, тем местом, где неведомый злодей удавил горничную. Но для этого нужно было ее выследить и быть уверенным: она придет именно в тот закоулок, где ее удобно будет убить и сразу спрятать тело, ведь вокруг Гостиного двора всегда полно народа… Маликульмульк быстренько перебрал в памяти все, связанное с Маврушкой. Похоже, она сама не очень хорошо представляла себе, чем будет заниматься в ближайшие полчаса. Придет хозяйке в голову послать ее на улицу взять ниток у лоточника или сливок у мальчика-молочника — побежит. Обнаружится, что чулки у хозяйки грязные, — встанет к корыту. Возникнут вдруг свободные полчаса — помчится на Родниковую к госпоже Дивовой или на Мельничную к давним кумушкам. У Гостиного двора она могла оказаться так же случайно и непредсказуемо. А вот на Родниковой или на Мельничной ее можно было ждать в ту пору, когда уже стемнело и в морозовском доме сели ужинать.

Тут Маликульмульк вспомнил, как подвозил Маврушку на Романовку. И его передернуло при мысли, что он, похоже, последний видел бедную горничную живой.

Отчего она вдруг устремилась обратно, на Родниковую, когда уже была в двух шагах от морозовского дома? Тогда он решил, что дело в госпоже Дивовой или даже в забытой корзинке. Но, похоже, дело было в высокой и тонкой даме, лицом похожей на мопса. Маврушка ведь, стоя у калитки, прекрасно ее видела — и фонарь горел поблизости, и от окон исходил свет.