Учебник житейской науки (СИ) - Страница 3

Кровь на столе, на белых, точёных бёдрах, синяки и ссадины, но абсолютно счастливая улыбка Рауля – вот что он запомнил в тот вечер. Юноша, которого, между нами говоря, изнасиловали, был на седьмом небе от счастья – сильный мужчина, на которого он с влюблёнными вздохами смотрел вот уже почти полтора года, наконец, обратил на него внимание. Так и закрутился их непонятный роман – если Гастон хотел, он брал юношу, не хотел – не брал. О чувствах мужчина даже не заикался – юноша его любил, он мог его трахать, а, значит, всё было в полном порядке. Никаких обязательств, никаких лишних слов, только всепоглощающая страсть.

И теперь, возвращаясь с охоты, уставший и злой, он мечтал раздвинуть стройные ножки этого смазливого красавца, грубо трахнуть его, а после бросить лежать в луже крови и спермы. И Гастон прекрасно знал – Раулю это будет по вкусу. «Мерзка шлюшка», – внезапно для самого себя подумал охотник, скривив губы в улыбке и даже сощурившись. Перехватив тушу кабана поудобнее и свистнув псу, Гастон продолжил свой путь. – «Смазливая морда, стройное тело, гладкая кожа, и такая задница! Не удивлюсь, если он трахается ещё с половиной города». От этих мыслей он лишь больше захотел оттрахать зеленоглазого чертёнка так, чтобы он на ногах перестал стоять, чтобы забыл обо всём. О нежности не было и речи, речь шла о таком грубом и бешеном сексе, от которого сносит крышу.

Войдя в дом, он не увидел сапог Рауля, что означало, что молодой торговец ещё не вернулся домой. Не став особо переживать по этому поводу, Гастон кинул собаке в миску костей с мясом и отправился разделывать кабана, чтобы после приготовить ужин. В какой-то момент он даже подумал, что хочет порадовать юношу прекрасным ужином, но тут же отогнал от себя эту мысль – просто надо что-то есть.

А время всё шло, мужчина почти закончил возиться с тушей кабана, а когда закончил, время уже было далеко за полночь. Рауль всё ещё не явился, и это слегка встревожило Гастона – обычно позже полуночи юноша не задерживался. Выкинув требуху и прочие ненужные части кабана в выгребную яму, Гастон вышел из дома на улицу, оглядываясь кругом. Почти ни в каком доме на улице не горел свет, а потому было темно хоть глаз выколи. Людей на улице не было тем паче, а полная луна уже поднялась высоко в небо, бросая на всё свой дымчатый, призрачный свет, в лучах которого, казалось, всё начинало таять. Волкодав охотника остался в доме, и мужчина слегка напряг свои мозги. После двенадцати никто и никогда не выходил из своих домов, даже его пёс со скулежом нёсся под кровать, если надо было выйти. Охотник окинул взглядом улицу, поднял взгляд на почти полную луну и прикусил губу – где же Рауль?

«Если к утру не вернётся, отправлюсь искать», – решил про себя мужчина, не став запирать двери на засов. Приготовив ужин, Гастон завалился спать – несколько злой, расстроенный и неудовлетворённый.

Всю ночь он спал плохо, то и дело просыпаясь, ворочаясь, вскакивая на кровати и тут же укладываясь обратно. Ему всё слышались шаги за окнами, по крыше, тихое подвывание и скулёж волкодава возле кровати. То ли в дрёме, то ли во сне виделось ему, как когтистая лапа скребётся к нему в окно, а над ухом раздавался хриплый, чуть рычащий шёпот с присвистывающим дыханием. Ледяные лапы с острыми, как бритвы, когтями касались его горла и груди, но не собираясь убивать – это только пока что.

– Иди ко мне, – шептала тварь, смотря на Гастона золотыми глазами, что сияли во тьме, и скаля клыки. – Иди. Я сожру тебя.

Когда же пасть твари появилась слишком близко, охотник с воплем вскочил с кровати и до чёртиков напугал вошедшего в комнату Рауля – на улице уже рассвело. Подняв взгляд на юношу, Гастон недовольно нахмурился:

– Где ты был ночью?

– Я рыбачил. – отозвался юноша, изумлённо хлопая длинными, пушистыми ресницами и стягивая с себя тунику, оголяя грудь и торс. – А когда стемнело, не успел добраться до дома – меня взяли к себе рыбаки, что живут на берегу реки.

– Ну, смотри у меня. – рыкнул мужчина, повалив Рауля на кровать и оставив на его шее алый, пылающий и достаточно болезненный засос, из-за чего юноша и вскрикнул. – Ещё одно такое происшествие, и тебе мало не покажется.

Не церемонясь, Гастон сорвал с Рауля брюки вместе с бельём. Облизнув пальцы, он всадил в задницу юноши сразу два, наблюдая за тем, как искажается от боли и удовольствия его лицо.

– Судя по тому, как опухла твоя задница внутри, ты не просто переночевал у них, но ещё и хорошо потрахался. – спокойно констатировал факт Гастон, глядя на то, как испуганно распахиваются глаза юноши, а зрачки сужаются, но затем расширяются – охотник начал двигать в нём пальцами, надавливая на простату и медленно добавляя третий палец. – И ты до сих пор хочешь этого? Ненасытная шлюшка.

Слова обожгли сознание Рауля вымоченной в соли плетью, но он продолжал блаженно улыбаться, наслаждаясь грубыми прикосновениями Гастона, бесстыже разводя стройные ножки. Охотник вынул пальцы из юноши, что тут же недовольно заёрзал по кровати попкой, желая снова ощутить чувство болезненной наполненности. Поставив юношу лицом к изголовью кровати и приспустив с себя брюки и бельё, Гастон единым резким движением ворвался в слегка подготовленную задницу юноши, начиная двигаться в нём так, что колени Рауля слегка отрывались от кровати. Болезненные стоны и крики вырывались из его груди один за другим, а удовольствие накрывало с головой. Зеленоглазый красавец шире раздвигал ноги, насаживаясь на плоть Гастона до самого основания, сгорая в его руках.

Охотник был неумолим и «страшен в гневе», не переставал жёстко и грубо двигаться в юноше, почти насилуя его. Пошлые шлепки тела о тело наполняли комнату вместе со стонами, рычанием, тихим скрипом кровати, смешиваясь с запахом крови, пота. Губы Гастона прошлись по плечам Рауля, а затем он, что было силы, укусил его за нежную кожу, яростно сжимая его бёдра и вдалбливаясь в него до самого основания. Затем его руки заскользили по животу и груди юноши, после сжав напряжённые жемчужинки сосков, принимаясь выкручивать их, поглаживать, заставляя судорожно хватать ртом воздух и всхлипывать от боли. Мужчина тесно прижимал его к себе, кожа к коже, так, что воздуху не было места.

Желанная развязка пришла слишком быстро – по крайней мере для Гастона. Несколько раз особенно глубоко ворвавшись в юношу, он обильно кончил. Сам же Рауль, тихо пискнув, без сил опал на кровать, забрызганную собственным семенем. Запустив пальцы в волосы зеленоглазого красавца, мужчина приподнял его голову и слегка даже мягко поцеловал манящие, алые губы. Юноша сладко вздохнул и опал на кровать, потеряв сознание.

Обмыв тело, Гастон вскоре уже оделся и вышел на кухню, где его ждал прекрасный завтрак – видимо, Рауль хотел лечь спать, пока Гастон не проснулся. Недовольно цокнув языком, мужчина позавтракал и отправился на охоту, взяв с собой волкодава. Он был разъярён, хотя и старался этого не показывать – ЕГО Рауль посмел спать ещё с кем-то! Почти не скрывая этого от него, его законного любовника! Понимая, что если юноша ещё хотя бы раз задержится на работе или не явится ночью домой, он убьёт всех, кто к нему когда-либо прикасался или смел смотреть на его прекрасную задницу.

Лес в этот день был особенно тих, зверей не было нигде. Они, в самом деле, словно боялись чего-то, чего мужчина не чувствовал. Даже его волкодав испуганно подвывал раз в час или в два. Они зашли глубоко в чащу, туда, куда обычно никто не ходил, хотя Гастон и не задавался вопросом «почему». Вот, впереди вдруг мелькнула тень, хрустнули ветки, и пёс сорвался с места без команды охотника, оглашая лаем и воем весь лес. Гастон ломанулся следом, перепрыгивая через поваленные деревья, канавы и заячьи норы. Пёс его скрылся в кустах, а мужчина всё бежал следом, но вскоре понял, что потерялся. И лишь отдалённый лай и вой волкодава заставил его продолжить путь – Оливер стал его единственным настоящим другом в этом месте. Охотник вылечил его собственноручно, выдрессировал и откормил, слишком привязался к своему волкодаву, а потому не мог его оставить.