Убить Змея - Страница 14

Он подошел к «вольво», топча хлюпающий снег. Парни вели его толково: двое по бокам, один сзади. Жующие распахнули задние дверцы и, усадив Глеба посерёдке, стиснули его, опять же, с двух боков. Златозубый занял место водителя.

— Ага, мы быстро, — подтвердил он. — Пустырь тут есть.

Глеб вспомнил ухмылочку Медведева из 9-го «А».

— Значит, это ваших писунов я вчера отшлепал?

— Ну, — кивнул златозубый. — Зря ты сунулся, француз. Придется теперь тебя отмудохать. А то пацаны уважать не будут.

Это уже было похоже на речь. Глеб усмехнулся:

— Звать-то тебя как, уважаемый?

— Меня-то? — Златозубый глянул на него через плечо. — Сильвестр. А фамилия Сталлоне. Может, слыхал?

Двое жующих по бокам Глеба заржали.

— Слыхал, — ответил Глеб. — Приятно познакомиться.

— Ну, — подмигнул в зеркальце златозубый. — А тебя как зовут? На кого страховку выписывать?

Двое жующих снова заржали. Резким рывком освободив руки, Глеб обнял своих конвоиров за бычьи шеи. Смех оборвался. Парни дернулись и обмякли. Уронив их на спинку сиденья, Глеб ухватил златозубого за уши и слегка рванул на себя. Тот взвыл, не успев понять, что случилось.

— Обратно вези, — скомандовал Глеб.

— Ну па-адла!.. — простонал злосчастный Сильвестр Сталлоне, однако после очередного рывка за уши тут же заткнулся.

— Зови меня просто Француз, — предложил Глеб.

Бордовый «вольво» развернулся и помчался назад к школе. Конвоиры на заднем сиденье валялись в отключке, а управляемый за уши водитель сопел от злости, но глупостей не делал.

— Всё, б…, приехали, — прохрипел он, затормозив около дряхлого «жигуленка» цвета «беж».

— Вот видишь, за двадцать минут управились. — Глеб отпустил уши водителя и перелез через приходящего в себя конвоира.

— Я тебя урою, падла! — пообещал златозубый. Уши его распухли, глаза налились кровью.

Поставив ногу на тротуар, Глеб обернулся.

— Я могу убить тебя хоть сию минуту. Государства я не боюсь, а жизнь тебе подобных для меня лично никакой ценности не имеет. Но я тебя отпускаю. Спросишь, почему?.. А черт меня знает! Пока! — Глеб выбрался из машины.

— Скоро встретимся! — выкрикнул златозубый. Обернувшись, Глеб вновь приоткрыл дверцу.

— А коли встретимся, друг Сильвестр, падай и смирно лежи на брюхе: это твой шанс.

Он сел в свой «жигуленок» и, сорвавшись с места, укатил.

— Я тебя урою, — повторил златозубый без всякой, однако, убежденности.

Один из парней на заднем сиденье оклемался и, тараща глаза, возобновил жевание.

— Чем он мне врезал? — виновато спросил незадачливый конвоир.

Златозубый вперил в него угрюмый взгляд.

— Хером.

— Нет, без понтов?

— Гадом быть: твоим собственным.

Обменявшись парочкой ругательств, дружки уставились каждый в свое окно. И бордовый «вольво» отъехал от школьного двора.

Возле грязновато-желтого здания института, среди бестолкового студенческого гомона, Илья выделялся, как монумент, своей отрешенностью и спокойствием. На нем были нелепая шапка с кожаным верхом и вышедшее из моды пальто, которые, безусловно, лишь подчеркивали его монументальность.

— Заседание кафедры перенесли на полпятого, — проворчал он, усаживаясь в машине рядом с Глебом. — Так что давай в темпе.

— Я весь внимание, — ответил Глеб, включая обогреватель.

Илья чуть покашлял, подергал свою курчавую бородку и наконец выпалил:

— Дашка взялась сама расследовать убийство Самарской. Она уверена, что милиция никогда ничего не раскроет и…

— Погоди, погоди! — затряс головой Глеб. — Давай по порядку. И я буду перебивать тебя вопросами.

— На здоровье. Только времени у нас мало.

— Ничего, так мы его только сэкономим. Даша и Ольга были подругами?

— Еще какими. Притом, как я уже говорил, Самарская была ученицей Дашкиного отца. Так вот, совершенно очевидно, что ее изнасилование и убийство в недостроенном доме — полная лажа. Но милиция на этом зациклилась…

— Почему лажа?

Илья сдернул с головы шапку.

— Ну, старик, ты меня удивляешь! Что Ольке там было делать?! И как она туда попала?!

Глеб пожал плечами:

— Мало ли. К примеру, хотела получить информацию у кого-то из братков и недооценила степени риска. Или просто шла мимо тех мест и…

— Бред! Сивой! Кобылы! — проскандировал Илья. — Она брала интервью у кого-то вполне респектабельного. И от этого господина или дамы, веселая и довольная, она позвонила Дашке. «Сейчас, — говорит, — выпью кофе, поймаю такси и приеду к тебе». Это было около трех часов дня. Дашка ждала до восьми, потом начала обзванивать общих знакомых, милицейские участки и травмпункты. Теперь ответь мне: как могла оказаться Олька в недостроенном даме?

Глеб задумчиво почесал переносицу.

— Даша говорила со следователем?

— Еще бы! Ее показания аккуратно записали — и тишина!

Глеб вздохнул:

— Ясно. Тебе известно, над чем работала Ольга?

Илья покачал головой.

— Дашка пыталась, но не могла у нее выпытать. Самарская обожала напускать туману. «Материал, — говорит, — забойный. Пока до сути не докопаюсь, трепаться не буду». Однако она забыла у Дашки листок с именами людей, у который брала или намечала взять интервью, с их адресами и телефонами. Забыла именно в день убийства… Она в общем-то и собиралась заехать к Дашке за этим листком.

— Понятное дело, — хмуро кивнул Глеб. — Разуверившись в органах МВД, Дарья Николаевна принялась лично прочесывать этот список. И тут же начались телефонные угрозы. И разумеется, потребовался телохранитель, хоть плохонький.

Илья криво усмехнулся:

— Теперь еще и пистолет.

— Друзья детства! — Глеб хлопнул ладонью по рулю. — Два клинических идиота.

«Жигуленок» в ответ бибикнул, и стайка студенток кинулась врассыпную от неподвижного автомобиля.

— Ша, — буркнул Илья, — не устраивай кипеж.

— Ты видал этот список? — спросил Глеб.

— Дашка не показывает. Говорит, чтоб я в это не лез.

— Черт бы вас драл, Илья! Где ваши мозги?! Ну хорошо, допустим, она даже вычислит того, кто заказал Ольгу! Дальше-то что?!

— Что ты на меня орешь?! — заорал Илья. — Думаешь, я это ей не вдалбливал?! Она уперлась, как… Найду, говорит, эту сволочь и сдам куда следует!

Глеб выдержал паузу, пытаясь усмирить гнев.

— Угу, найдет и сдаст, — понизил он голос. — А этой сволочи между тем известен каждый ее шаг… Ладно, вопрос последний: Дашин дядя знает… как бы мягче выразиться, об этом частном расследовании?

— Нет, кроме меня и Дашки, никто не знает. Теперь еще и ты.

— Ну да, когда приперло аж до пистолета.

— Все равно она меня прибьет за то, что я тебе протрепался.

Глеб положил руку Илье на плечо:

— Слушай, хватит ваньку валять. Ее надо отговорить.

Илья обреченно вздохнул:

— Это невозможно.

— Ой, только не нагнетай, ладно?! — вновь разозлился Глеб. — Почему-то я уверен, что ты сумеешь найти слова, доходящие до сердца! Напрягись, Илья!

Илья принялся вертеть на пальце свою шапку.

— Знаешь, старик… пожалуй, я расскажу тебе два школьных эпизода, весьма наглядно характеризующих Дашку. Но только вкратце. Мы с Дашкой дружили и сидели за одной партой, об этом я уже говорил. А что все вокруг были в нее влюблены, можешь и сам догадаться. Она уже с третьего класса была глаз не оторвать. И вот, когда мы перешли в девятый, некий Сережа Маслов с чего-то вдруг меня к ней приревновал и возненавидел люто. И главное, как водится, с антисемитским уклоном. При каждом удобном случае обзывал меня жидовской мордой и грозил по стенке размазать. Но при Дашке ни-ни. Какова скотина!.. Однако Дашка что-то все же заподозрила и начала допытываться. Я отвечал уклончиво. Хоть я был интеллигентный еврейский мальчик, но сознаться в трусости мне тоже было стыдно. И вот как-то раз Сережа со своей шестеркой Протопоповым подловили меня возле школы и притиснули к дереву. Дескать, смерть жидам. Сережа успел даже нос мне расквасить. И тут из-за угла выходит Дашка, помахивая портфельчиком: «Привет, мальчики! Чем занимаемся?» Сережа туда-сюда, засуетился. «Да вот, — говорит, — у нас тут мужской разговор». «Да ну? — удивляется моя подруга. — А у меня, Серж, для тебя сюрприз». И эдак не спеша открывает портфель. Сержу, конечно, интересно, он приближается и норовит заглянуть. Дашка достает вот такой булыжник и с размаху лепит ему в рожу. Потом еще разок. Сережа падает, умываясь соплями, а его шестерка Протопопов шустро делает ноги.