Убить мессию - Страница 13

– Ладно, посмотрим, что они посоветуют, – Давид скептически хмыкнул, однако довольно тихо – чтобы этот звук не уловил мобильник. – Греки звонили?

– Пока нет. Наверное, еще молятся.

– Кстати, а в церкви можно использовать мобильный? – Давиду вспомнился указ, изданный главным раввинатским судом Иерусалима (общины Богобоязненных) – о том, что в синагогах мобильные телефоны следует отключать. Давид и сам несколько раз попадал в неприятное положение, когда в самых патетических местах молитвы раздавался звонок забытого пелефона.

– Очень удобно, – на полном серьезе сказал Кероп. – Особенно в больших соборах, где батюшка сможет позвонить дьякону во время службы – передай, мол, чтобы там погромче на клиросе.

Давид, вышедший уже из дома и садящийся в машину, рассмеялся:

– Ладно, свяжись с отцом Никанором, а я позвоню, как только у меня будут какие-нибудь новости.

Путь ему предстоял недалекий, но и неблизкий – в Бейт-Шемеш, где рабби Элазар (или, как его называли большинство посетителей, восточные евреи, «баба (отец) Элазар») за день принимал тысячи просителей и каждому раздавал по благословлению.

Давненько не был там Давид, какое-то время ему пришлось поплутать по Бейт-Шемешу, пока встреченный старик в черной кипе не указал ему кратчайшего пути к дому рабби.

Оставив машину во дворе, каббалист прошел внутрь просторной синагоги. Справа от входа, у стены, стоял стол, за котором сидел «баба Элазар» в белом балахоне с полностью закрывающим лицо капюшоном. К нему тянулась длинная очередь страждущих. Время от времени кто-то отходил в сторону, чтобы попить воды или немного подкрепиться (у другой стены стоял длинный стол, уставленный бутылками с «Кока-колой» и печеньем), при этом громко говорилась «браха», и вся очередь вслух отвечала: «Амен»!

От каждого подошедшего рабби Элазар принимал записку, потом пожертвование (купюры и чеки он, не глядя, бросал под стол в специальный ящик), говорил несколько минут – после чего, взяв посетителя за руку, передавал ему благословение Божье. Благословение тут получали все – и тот, кто принес смятую купюру в 20 шекелей, и тот, кто смог выписать чек на несколько тысяч долларов.

Как только Давид вошел в зал синагоги, рабби Элазар сделал останавливающий жест рукой (как он увидел его из-под плотного шелкового капюшона?). Очередь замерла, а рабби встал и быстрым шагом прошел в боковую комнату, сделав еле заметный приглашающий знак для Давида. Тем не менее этот знак заметила вся очередь, и проводила каббалиста частью зависливыми, а частью уважительными взглядами – кто знает, что это за человек, которого рабби удостоил личной аудиенцией?

В небольшой комнатке рабби Элазал откинул с лица капюшон, открыв бледное усталое лицо с небольшой седеющей бородкой, и пристально взглянул на Давида:

– Вот уже несколько дней, как я вижу вас во сне, – сказал он.

– В таком случае не скажу, что у вас должен быть хороший сон, – невозмутимо ответил каббалист.

– Это правда, – легкая гримаса на секунду исказила лицо рабби. – Я все время все вижу. Вы знаете, как это тяжело? И вы понимаете, почему мое лицо все время закрыто, когда я встречаюсь с людьми?

– Ну, я слышал легенду, будто если взглянуть прямо вам в лицо, можно ослепнуть…

– Чушь! Просто когда ко мне подходит человек, я уже все про него знаю.

Иногда я вижу, что помочь его беде нельзя никоим образом, иногда я вижу, что он умирает от рака, и жить ему ему осталось не более нескольких месяцев. Я не умею владеть лицом, и чтобы мои посетители сразу же не прочли своего будущего по моим глазам, приходится одевать капюшон. Но без благословения от меня не уходит никто – ведь самый суровый приговор Небес, в конце концов, тоже может измениться.

– А что будет с нами? Вы видите, как все это кончится?

Рабби Элазар отрицательно покачал головой:

– Нет. Что будет дальше, я не знаю. Но я видел в своих видениях, как вы вызывали ангела Рафаэля и пророка Элиягу. Признаться, я тоже думал, что вы действуете правильно. Но сегодня ночью я видел сон, в котором получил удивительно четкий и ясный ответ, что нужно делать.

Давид выказал крайнюю заинтересованность. Каббалистам часто приходится иметь дело с «шэелат халом» – ответами на вопросы мироздания, приходящими мудрецам во сне. Один из средневековых раввинов даже опубликовал подборку своих видений под заголовком «Письма с неба». Вот только силы для еврейского религиозного законодательства эти сны не имеют.

– Вы все время хотели говорить с агелами небесными, – сказал рабби Элазар. – Но при этом забыли, что Машиах – это дело между Всевышним и людьми.Он должен быть человеком из плоти и крови, а не ангелом.

– Мы об этом догадались еще вчера, – кивнул Давид. – Но какие конкретные действия нужно предпринять? Искать демона Андраса в нашем мире? Искать Машиаха – точнее, того младенца, которому предстоит родиться и стать Машиахом?

– Того, кого вы называете Андрасом – это царь-злодей Армилос – следует обезвредить, – наставительным тоном сказал рабби Элазар. – Для этого следует провести охранительную церемонию. Или, проще говоря, «акафот» – обход вокруг бимы (возвышение в синагоге для чтения Торы – А.Р.)

– Ну, нет ничего проще, – упокоился каббалист. – Мне кажется, даже слишком просто. Сейчас в зале полно народу, прикажите открыть ковчег, раздать им свитки Торы, и преданные вам люди будут кружиться хоть до утра.

Рабб Элазар несколько секунд помолчал, потом сказал:

– Вы слишком легкомысленно относитесь к этому делу. Для таких «акафот» нужно собрать ровно сто коэнов – прямых потомков тех людей, которые когда-то проводили службу в Иерусалимском Храме.

– Задача непростая, призадумался Давид. – Как я понимаю, телефонная книга нам в этом никак не поможет. В Израиле добрую половину телефонной книги каждого города занимают Коэны и Леви. Это все – потомки тех людей, которые когда-то совершали службу в Иерусалимском Храме или исполняли песнопения во время жертвоприношений. Однако в отличие от принадлежности к еврейской нации, которая передается по женской линии, принадлежность к клану коэнов или колену левитов определяется линией мужской. А кроме того, множеством сложных и запутанных законов. Так что если ваш собеседник носит фамилию Коэн или Леви, вовсе не обязательно, чтобы он имел коэнские или левитские права – они могли быть давно утрачены его семьей в том бурном урагане, который разметал прихожан и служителей Иерусалимского Храма по всему свету.

– Я с утра уже послал несколько машин в Иерусалим, чтобы они проехались по синагогам и собрали всех известных коэнов… По субботам в синагогах коэны благословляют общину. Поэтому каждый ходящий в синагогу Коэн знает по крайней мере еще несколько надежных Коэнов.

– Кроме того, – продолжал рабби Элазар, – я хочу пригласить немного больше людей – вдруг кто-то из тех, кто будет исполнять «акафот», уже на самом деле утратил коэнские права?

– Не вызовет ли это паники? – обеспокоился Давид.

– Нет, – усмехнулся рабби. – Я велел сказать, что всю церемонию нужно провести для того, чтобы предотвратить войну. А война – это не та вещь, которая в Израиле может вызвать панику.

– Я смотрю, вы прекрасно все организовали, – Давид не мог не восхититься предприимчивостью и хваткой рабби Элазара. – Только скажите, зачем вам понадобился я? Я ведь не принадлежу к числу потомков священников Иерусалимского Храма. Рабби Элазар встал и снова накинул на лицо капюшон. Однако от каббалиста не ускользнуло, что по лицу чудотворца пробежала легкая улыбка:

– А мне, перед тем, как собирать коэнов со всего Иерусалима, хотелось знать – действительно ли происходит что-нибудь, или я попросту сошел с ума?

Затем он, видимо, нажал на какую-то кнопку на столе, потому что сразу в комнату заглянул секретарь.

– Я продолжу прием людей, а ты накорми нашего гостя, – решительно сказал рабби Элазар.

– Я еще не молился, – запротестовал Давид, на что рабби тут же отреагировал:

– Тогда проводи его в мою комнату для молитв, а потом накорми.