Убить Бин Ладена - Страница 40

Спустя какое-то время к младшему, семнадцатилетнему Шавкату с неожиданным предложением обратился староста: «Ты, сынок, уже вырос, совсем большой стал. Пора тебе жениться. А то, упаси Аллах, еще грех какой совершишь». Шавкат удрученно возразил, что невесты у него нет, да и кто за него, голодранца, без калыма дочь отдаст. Но староста настаивал, говорил, что люди добрые не оставят Шавката, все расходы по предстоящей свадьбе возьмут на себя. А вскоре действительно состоялась свадьба. Невесту привезли из соседнего кишлака, лица ее, как водится, Шавкат не видел, но ему почему-то казалось, что девушка, прикрытая плотным покрывалом, чудо как хороша. А буквально утром, после первой брачной ночи, Шавката вызвали из дому и привели в ущелье, где на берегу мелководной, нор бурной горной речки, сидели староста и еще несколько преданных ему людей. Сюда же вскоре привели и Джурата. Староста методично начал считать: калым, подарки гостям и родителям невесты, свадебный стол — все вместе потянуло на две тысячи долларов. Шавкат обомлел, эта сумма была для него столь же нереальной, как полет на луну.

— Ничего, ничего, — увещевал староста. — Вы же родные братья, вдвоем долг и отработаете. Мы же не требуем, чтобы вы деньги вернули сегодня. Отправитесь с «товаром», каждая переправа вам зачтется, так что за пару лет рассчитаетесь.

— Я же сказал, — заупрямился Джурат, — героин больше не понесу.

Его не стали уговаривать. Крепкие руки схватили парня, на шею ему накинули петлю, а другой конец веревки перебросили через ветку дерева. Шавкат пытался вырваться на помощь брату, но его держали цепко. Он потерял сознание, а когда, почувствовал на лице холодные брызги воды, открыл глаза и увидел над собой склонившегося старосту: «Ну, а ты, ты тоже не пойдешь?..»

На следующий день, оставив дома заплаканную жену, он уже садился в надувную лодку. Первая переправа прошла успешно. Товар у них приняли, снарядили обратно. Здесь Шавкат узнал, что за двадцать килограммов переправленного наркотика ему причитается… 30 долларов. Груз небольшой, вот и денег немного, пояснили ему. В следующий раз возьмешь больше, больше и получишь. Дома он провел три дня и вновь отправился в путь. Но на этот раз все закончилось скверно. Их, курьеров, было трое. Лодку снесло течением, им пришлось возвращаться к условленному месту, но взошло солнце и они спрятались в какой-то норе, в надежде отсидеться до темноты.

В низине, где они притаились, появился чабан, пасший небольшую отару. Чабан обратил внимание, что его собаки злобно лают возле норы. Должно быть, лисы, обеспокоился чабан и стал тыкать в нору посохом. Острая палка чуть не угодила Шавкату в глаз и он, машинально схватив посох, потянул его на себя. Чабан прожил в приграничном районе всю жизнь. Он оставил возле норы собак, а сам устремился к пограничникам. Вскоре все трое афганских наркокурьера были схвачены. Домой Шавкат больше никогда не вернулся.

В кишлаке потом рассказывали, глумясь, неизвестно как ставшее известным, а может, и придуманное, продолжение этой истории. Шавката приговорили к пожизненному заключению. Когда он узнал об этом, то очень даже обрадовался. В тюрьме ему понравилось. Матрас казался мягким, еда вкусной, да к тому же кормили три раза в день. И тогда он написал прошение, чтобы позволили ему отбывать свой пожизненный срок вместе с женой…

Терпение и умение ждать занимают в арсенале разведчика далеко не последнее место. Эту истину Закир усвоил давно. Подтвердилась она и на сей раз — Шамс-ад-Дин разыскал его сам.

Он поведал, что недавно у Бин Ладена были старые знакомые муллы — Юлдаш Тахиров и Хаджи Джумаев. Тахиров, желая то ли позабавить шейха то ли продемонстрировать ему свою предусмотрительность, рассказал, как установил за муллой в Стамбуле слежку. Усама рассвирепел: «Как смел ты, негодный, следить за человеком, которого я к тебе отправил. Значит, я ему доверяю, а ты — не доверяешь? Может быть, ты не доверяешь и мне?!» И выгнал его вон. А вечером в разговоре с Шамс-ад-Дином высказал сожаление, что потерял такого достойного человека, как мулла Бин Нурлан, из виду. Вот Шамс и решил преподнести шейху приятный сюрприз.

— А вы разве знали, что я нахожусь в Афганистане? — поинтересовался Закир.

— Мы всегда знаем все, что нам нужно, — последовал многозначительный ответ.

История показалась Закиру какой-то неестественной, надуманной, однако до поры до времени он счел за лучшее не углубляться в детали. «Сейчас шейх находится в далеком путешествии, но через неделю возвращается и мы с вами непременно увидимся, пообещал Шамс-ад-Дин и, предупреждая возможные вопросы, заявил, — я сам вас разыщу.

Но прошел целый месяц, пока верный помощник Усамы объявился вновь. Мулла вышел из мечети после вечерней молитвы, когда у его ног резко затормозила уже знакомая «тойота» с белым флажком на капоте. Задняя дверца распахнулась и незнакомый голос вежливо пригласил: «Садитесь, уважаемый мулла». Едва он опустился на сиденье, сидящий сбоку пассажир накинул ему на глаза плотную повязку и тот же голос категорично произнес: «так надо». Ехали долго, около двух часов. По звуку мотора Закир безошибочно определял, когда они поднимаются вверх, когда едут по равнине. Последнюю часть путешествия автомобиль только поднимался.

Его вывели из машины и он явственно ощутил ни с чем не сравнимый апельсиновый запах. Потом, судя по всему, ступил на пушистый ковер. Когда с него сняли повязку, то в полумраке помещения трудно было что-то разглядеть. Просторная комната, где он находился, оказалась безлюдной и почти пустой — только под ногами стелился ковер, да в углах высились горки традиционных восточных подушек. Вскоре появился Шамс-ад-Дин. Поприветствовав Закира, он опустился на подушки. «Вы, должно быть, проголодались после дальней дороги», но, увидев отрицательный жест, предложил отведать хотя бы фруктов.

— Времени у нас достаточно, шейх назначил вам аудиенцию на завтрашнее утро, так что пока расскажите, где побывали, что поделывали за то долгое время, что мы не виделись. А заодно еще раз, подробнее расскажите о последней неделе пребывания в Узбекистане. Надеюсь, память вас не подведет, — не предложил, а скорее потребовал Шамс-ад-Дин и, откинувшись на подушки, всем своим видом показал, что готов принять отчет гостя.

Закир отметил и появившиеся в его голосе повелительные нотки, и напыщенное слово «аудиенция», но сделал вид, что все принимает, как должное и приступил к обстоятельному докладу. Хотя заданный ему вопрос совершенно очевидно таил подвох. Это было тем более странно, что во время прошлой встречи у Шамса по поводу пребывания муллы в Узбекистане никаких вопросов не возникло. Значит, за тот месяц, что они не виделись, всплыли какие-то новые детали. Необходимо с точностью воспроизвести свой предыдущий рассказ, чтобы совпали все подробности и нюансы, подумал Закир.

— Из вашего рассказа я не понял только одно, как вас удалось с такой точностью рассчитать время прибытия в Наманган, — перебил его Шамс-ад-Дин и в его взгляде Закир уловил неприкрытую подозрительность. — Юлдаш только с виду производит впечатление человека недалекого. На самом деле в уме и проницательности ему не откажешь. И среди многочисленной толпы он сумел разглядеть вас, что, кстати, очень его насторожило.

Нужно было отвечать так, чтобы у верного помощника Усамы не осталось даже и тени сомнений. «Руководствуясь именно вашими наставлениями и инструкциями, я счел необходимым завербовать среди лидеров узбекской оппозиции своего человека, который снабжал меня весьма ценной информацией, в том числе назвал и достаточно точную дату, когда должен был произойти, как они его назвали, «наманганский переворот», пояснил мулла.

— И кто же этот человек?

— Я назвал его «Министр».

— Остроумное прозвище, — отреагировал Шамс-ад-Дин и тут же потребовал, — Имя!

— До сегодняшнего дня его имя знали только я и он сам, вы станете третьим. Это Аскар Абдурасулов.

— Вы, как всегда, сделали безошибочный выбор, дорогой мулла, — одобрительно отозвался Шамс, но по тону, каким эти слова были сказаны, вернее даже по интонации, мулла понял, что его информация будет тщательно проверена. Ну что ж, с этой стороны опасность ему не грозит.