Убийство в ЦРУ - Страница 55

— Нет, у меня не было времени связаться с ней. Я был лишен доступа к любому средству, по которому мог бы выйти с нею на связь до ее отлета из Соединенных Штатов.

— Почему? — Кэйхилл поняла, что перехватила у Бреслина управление ходом встречи. Она бросила быстрый взгляд, проверяя, не сердится ли он. Выражение лица Джо убедило: он не сердится.

— Я, — Рети пожал плечами, — могу только предполагать, что им… правительству стало известно, что мы с нею не просто литагент и писатель.

Кэйхилл вникла в смысл сказанного им, потом спросила:

— И они ничего больше с вами не сделали, кроме как лишили возможности сообщить Барри, что вы ее не встретите? Они знали, что вы замешаны в какой-то деятельности вместе с нами, и всего-то не дали вам позвонить ей?

Рети улыбнулся, обнажив широко посаженные зубы.

— В этом нет ничего удивительного, мисс Кэйхилл, — сказал он. — Русские… и наше правительство… не так глупы, чтобы наказывать таких, как я. Это не слишком хорошо выглядело бы перед всем миром, понимаете?

В его объяснении Кэйхилл видела смысл и все же спросила:

— Тем не менее, если бы Барри все-таки прилетела, то, не найдя вас, что бы она сделала с тем, что везла с собой? Кому бы вручила это?

— На этот раз, мисс Кэйхилл, Барри не должна была ничего мне вручать.

— Не должна?

— Нет.

— Что же тогда она должна была сделать?

— Должна была рассказать мне кое-что.

— Рассказать?

— Да. На этот раз то, что она везла, было у нее в голове.

— В ее мозге, вы хотели сказать.

— Да-да, в ее мозге.

В комнатушке было жарко и душно, и все же у Коллетт мороз пробежал по коже, заставив ее поежиться и обхватить себя руками. Неужели все оказывалось правдой: Джейсон Толкер, теории Эстабрукса о применении гипноза для создания идеального курьера, программы вроде «Синей птицы» или «МК-УЛЬТРА», якобы давным-давно отправленные в утиль, а на самом деле по сей день целые и невредимые, — все, о чем рассказал ей Эрик Эдвардс. Все до капельки?

Она перевела взгляд на Бреслина:

— Джо, ты знаешь, что́ Барри должна была сообщить мистеру Рети?

Бреслин, только-только раскуривший трубку, выбрался из клуба дыма и бросил:

— Полагаю, да.

Кэйхилл не ожидала утвердительного ответа. Бреслин обратился к Хегедушу:

— Видимо, пришел ваш черед вступить в беседу.

Венгерский психиатр посмотрел на Магду Лукач, ополоснул горло глотком бурбона и сказал:

— Это связано с тем, о чем я вам сообщил в последний раз, мисс Кэйхилл.

Коллетт выговорила тихо, почти в стол:

— Доктор Толкер.

— Да, ваш доктор Толкер…

— И что же он?

Хегедуш попытался что-то сказать — неудачно, потом все же сумел:

— Он передал мисс Мэйер информацию исключительной важности по операции «Банановая Шипучка».

— Какого рода информацию? — спросила Кэйхилл.

— Источник утечки на Виргинских островах, — ответил ей Бреслин.

Кэйхилл от удивления широко раскрыла глаза.

— Я думала, что…

— Я думаю, — пожал плечами Бреслин, — что ты начинаешь понимать, Коллетт.

— В последнюю нашу с вами встречу, Арпад, вы сообщили, что Толкеру не следует доверять.

— Верно.

— Теперь же уверяете меня, будто именно доктор удостоверяет личность того, кто сливает на сторону секретную информацию по «Банановой Шипучке».

— Точно, — сказал Бреслин. — И ты знаешь, Коллетт, о ком речь идет.

— Эрик Эдвардс.

— Именно.

— Смех да и только, — сказала Коллетт.

— Почему? — спросил Бреслин. — С самого начала Эдвардс был главным подозреваемым. Поэтому-то тебя и… — Он умолк. Нарушались правила. Узнай все, что можно, от других, но взамен не сообщай ничего.

Коллетт с трудом сдерживала свои чувства. Она не собиралась со всей страстью бросаться на защиту Эдвардса, ибо это лишь подтолкнуло бы Бреслина на вопрос, а с чего это, собственно, она так старается. Она вынудила себя успокоиться и спросила Бреслина:

— Откуда ты узнал, что за сведения везла Барри? Может, они не имели никакого отношения к «Банановой Шипучке»… или к Эрику Эдвардсу.

Бреслин, не обращая на нее внимания, кивнул Хегедушу, который с сожалением признался:

— Я ошибался, мисс Кэйхилл, насчет доктора Толкера.

— Ошибались?

— Меня ввели в заблуждение — вероятно, преднамеренно — некоторые из моих коллег. Доктор Толкер не нарушал верности вам.

— Только и всего, — сказала Кэйхилл.

Хегедуша передернуло.

— Не такое уж и преступление ошибиться, а? Уж во всяком случае, не в Америке!

Кэйхилл вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Коллетт, — обратился к ней Бреслин, — все факты на стене написаны. Барри летела сюда, чтобы…

— Летела сюда, — перебила она, — чтобы передать сообщение, вложенное в ее мозг Джейсоном Толкером.

— Точно так, — сказал Бреслин. — Расскажите ей, мистер Рети.

— Я, — начал Рети, — должен был сказать ей кое-что, когда она прибудет, и фраза побудила бы ее вспомнить сообщение.

— Которое гласило?..

— Что этот самый Эрик Эдвардс на Британских Виргинских островах продает Советам информацию о «Банановой Шипучке».

— А как мы узнали, что она везла именно это?

— Связались с Толкером, — пояснил Бреслин.

Коллетт покачала головой.

— Если Толкер смог так просто рассказать нам о том, что ему известно про Эрика Эдвардса, зачем ему понадобилось отправлять Барри с сообщением? Почему он просто не пошел с ним к кому-нибудь в Лэнгли?

— Потому что… — Бреслин замолчал, потом продолжил: — Мы поговорим об этом попозже, Коллетт. А пока давай послушаем, чем могут порадовать нас мистер Рети с мистером Хегедушем.

— Ну и… — обратилась Кэйхилл к двум венграм.

— Мисс Кэйхилл, — начал Рети, — прежде всего я не знал, что должна сообщить мне Барри, когда я произнесу условную фразу.

— Что это была за фраза? — спросила Кэйхилл.

Рети бросил взгляд на Бреслина, и тот утвердительно кивнул.

— Я должен был произнести: «Климат стал лучше».

— Климат стал лучше, — повторила Кэйхилл.

— Да, именно так.

— И тогда она открывалась перед вами, словно робот.

— Об этом я не знаю. Я просто следовал инструкциям.

— Чьим инструкциям?

— Мис… — Еще один взгляд на Бреслина.

— Стэна Подгорски, — сказал Бреслин. — Стэн с самого начала был контактом для Барри и мистера Рети.

— Почему мне об этом не говорили? — спросила Кэйхилл.

— Нужды не было. Курьерские обязанности Барри не имели к тебе никакого отношения.

— Сомневаюсь.

— Не утруждайся. Так надо. Прими как должное.

— Арпад, кто помог вам изменить мнение о Джейсоне Толкере?

— Друзья. — Он улыбнулся. — Бывшие друзья. В Венгрии у меня больше нет друзей.

— Коллетт, мистер Рети хотел бы еще кое-чем поделиться с нами, — сказал Бреслин.

Все замерли в ожидании. Наконец Рети выговорил низким, протяжным, монотонным голосом:

— Еще Барри везла мне деньги.

— Деньги? — переспросила Кэйхилл.

— Да, для подкупа одного нашего чиновника, с тем чтобы доходы от продажи моих книг я мог получать в Венгрии.

— Деньги были у нее в портфеле?

— Да.

— Джо, портфель Барри получила от Толкера. С какой это стати он…

— А это не он, — не дал ей закончить Бреслин. — Эти деньги были не из накоплений мистера Рети в Штатах. Это были деньги «Фабрики Засолки».

— Зачем?

— Так было устроено.

— Устроено… с Барри?

— Точно.

— Так ведь у нее были собственные деньги мистера Рети, верно? Зачем ей понадобились деньги ЦРУ?

Бреслин потупился, затем поднял глаза.

— Позже, — сказал он.

— Нет, не позже, — вспыхнула Коллетт. — Почему бы и не сейчас?

— Коллетт, думаю, тебя эмоции начинают вязать по рукам и ногам. Это не поможет хоть что-нибудь прояснить.

— Меня это бесит, Джо.

На самом деле охватившее ее чувство можно было определить как ощущение, что ты женщина, и неприязни к самой себе за это. Бреслин был прав. Он читал ее как открытую книгу: она же не вникала и не вдумывалась в то, о чем говорилось за столом, как положено профессионалу. Она связала себя, защищая человека, Эрика, мужчину, с которым спала и — невероятно — в которого начала влюбляться. Тогда это не казалось невероятным, зато теперь — показалось.