Убийство в ЦРУ - Страница 54

Блондинка глянула на купюру, на Бреслина, потом отступила в сторону, пропуская гостей к двери, скрытой в темноте за баром. Джо кивнул Коллетт, и она пошла за ним. Он поколебался, рука его шарила по ручке, потом нажала на нее — и дверь распахнулась. Бреслин знаком показал, чтобы Кэйхилл проходила первой. Она переступила порог маленькой комнатушки, освещенной всего лишь двумя слабыми лампами на обшарпанном столе посередине. Окон в комнатушке не было, все стены были укрыты тяжелыми пурпурными портьерами.

Глаза Коллетт стали привыкать к полумраку. Прежде всего внимание ее привлек мужчина, лицо которого показалось смутно знакомым. Мясистое, квадратное лицо. Кости под густыми бровями образовывали поросший волосами навес над щеками. Черную густую вьющуюся шевелюру мужчины только-только тронула седина. Коллетт вспомнила: Золтан Рети, писатель, клиент Барри Мэйер.

Рядом с Рети сидел Арпад Хегедуш. Его рука, лежавшая на столе, накрывала женскую руку. Невидная, широколицая женщина с честными глазами и тонкими, пушистыми волосами.

— Арпад! — воскликнула Кэйхилл, и голос выразил все ее удивление.

— Мисс Кэйхилл, — сказал венгр, вставая, — я так счастлив видеть вас.

Сев за стол, Коллетт взглянула на Хегедуша и Рети. Присутствие Хегедуша понять было легче. Она знала: в том и состояла цель ее возвращения в Будапешт, чтобы с ним встретиться. Другое дело — Рети. В суете последних недель она о нем совсем позабыла.

— Мисс Кэйхилл, позвольте мне познакомить вас с мисс Магдой Лукач, — сказал Хегедуш.

Кэйхилл слегка привстала и протянула руку. Венгерка сначала осторожно притронулась, а потом скользнула своей рукой в раскрытую ладонь американки. Она улыбнулась, и Кэйхилл сделала то же самое. Лицо Магды Лукач было спокойно, однако в глазах ее таился страх. Она не была красавицей, однако Кэйхилл распознала в ней достоинства земной женщины.

— Я упомянул о мисс Лукач во время нашей с вами последней встречи, — напомнил Хегедуш.

— Помню, помню, — ответила Кэйхилл, — только имя ее вы не называли. — Она снова улыбнулась венгерке.

Вот она, значит, какая, возлюбленная Хегедуша, женщина, которая, как прежде истово надеялась Кэйхилл, не помешает ему и впредь снабжать их информацией. Теперь, видя, каким счастьем светится лицо Хегедуша, она радовалась, что он нашел Магду Лукач. Кэйхилл не могла припомнить, доводилось ли ей когда-нибудь видеть его более счастливым и умиротворенным.

Рети же она знала только по фотографиям да по передачам управляемого государством телевидения Венгрии. Барри о нем много рассказывала, но встречаться им до сих пор не приходилось.

— Рада наконец-то увидеться с вами, мистер Рети, — сказала Кэйхилл. — Барри Мэйер так часто и с таким восторгом рассказывала и о вас, и о вашем творчестве.

— Польщен, что узнаю об этом, — откликнулся Рети. — Она была чудесной женщиной и прекрасным литагентом. Мне ее очень и очень не хватает.

Кэйхилл обратилась к Бреслину:

— Джо, зачем мы здесь?

Прежде чем ответить, Бреслин обвел взглядом собравшихся.

— Прежде всего, Коллетт, я должен просить у тебя прощения за то, что сразу не посвятил тебя в то, как будет разыгран сегодняшний вечер. Не хотел портить тебе аппетит за ужином. Судя по тому, что я слышал, тебе и без того тревог в жизни хватало.

На губы Коллетт легла полуулыбка.

— Мистер Хегедуш перешел на нашу сторону.

Коллетт метнула взгляд на Хегедуша:

— Вы сбежали?

В ответ, расплываясь в наивной и глуповатой улыбке, тот выговорил:

— Да, я это сделал. Семья моя в России, а я теперь один из вас. Сожалею, мисс Кэйхилл. Знаю, не того вы и ваши люди хотели от меня.

— Незачем извиняться, Арпад. Думаю, что это чудесно. — Она обернулась к Магде Лукач: — Вы тоже сбежали?

Лукач кивнула:

— Я пошла за Арпадом.

— Разумеется, — согласилась Кэйхилл. — Я уверена, что… — Она резко повернулась к Бреслину. — Но ведь не за тем же мы сидим тут, так ведь?

Бреслин покачал головой:

— Нет, не за тем. Побег уже состоялся. А тут мы сейчас затем, чтобы услышать, о чем мистер Хегедуш и мистер Рети собирались нам поведать. — Джо улыбнулся. — Без тебя, Коллетт, они не желали и слова сказать.

— Понятно. — Кэйхилл устроилась поудобнее за столом и, оглядев всех, произнесла: — Что ж, милости прошу. Я здесь — и я вся внимание.

Поскольку никто не ответил, Бреслин буркнул:

— Мистер Хегедуш.

Теперь Хегедуш куда больше напоминал себя самого прежнего, взвинченного и нервного. Он откашлялся и стиснул руку своей милой. Пальцем прошелся по воротнику рубашки и выговорил с натужным весельем:

— Мы же в баре как-никак, а? Можно чуточку виски?

Просьба его заметно обеспокоила Бреслина, однако он со вздохом поднялся, отправился к двери, открыл ее и сказал сидевшей за баром женщине в алом атласном платье:

— Пожалуйста, не могли бы вы дать нам бутылку вина?

Хегедуш за спиной Бреслина выкрикнул:

— Хотелось бы бурбон, можно?

Бреслин обернулся и впился взглядом в лицо Арпада.

— Бурбон?

— Да. Мисс Кэйхилл всегда…

Бреслин покачал головой и сказал женщине в алом:

— Бутылку бурбона. — Затем рассмеялся и добавил: — И еще немного виски и джина. — Закрыв дверь, он обернулся к Кэйхилл: — Пусть никто никогда не говорит, что Джо Бреслин не потчевал перебежчика так же щедро, как и Коллетт Кэйхилл.

— Классный выход, Джо, ты великий мастер сцены, — сказала Коллетт. Взглянув на Золтана Рети, она спросила: — А вы тоже перебежали, мистер Рети?

Рети отрицательно покачал головой.

— А вы были?.. — Прежде чем продолжить, она вопросительно посмотрела на Бреслина. По его ничего не выражавшему лицу поняла, что можно идти дальше. — Вы были вовлечены в наши дела, мистер Рети, через Барри Мэйер?

— Да.

— Вы были контактом Барри здесь, в Будапеште?

— Да.

— Вам она вручала то, что доставляла для нас?

Он улыбнулся.

— Это проходило чуточку сложнее, мисс Кэйхилл.

В дверь постучали. Бреслин открыл, и блондинка в алом внесла поднос с напитками, ведерко со льдом и стаканы. После того как она расставила все это на столе и ушла, Коллетт вскинула голову и прислушалась к звукам рояля и смеху посетителей за стеной. Так ли безопасно это место для разговора, который им предстоял? Ей стало почти стыдно даже за закравшееся сомнение: Бреслин известен как самый осторожный из сотрудников разведки в будапештском посольстве.

— Видимо, этот разговор лучше повести мне, — сказал Бреслин.

Кэйхилл на мгновение опешила, но спорить не стала:

— Само собой.

Бреслин, указывая пальцем через стол на Золтана Рети, произнес:

— Начнем с вас.

И Хегедушу:

— Надеюсь, не возражаете?

Хегедуш, увлеченный наполнением высокого стакана бурбоном, быстро-быстро замотал головой:

— Разумеется, нет.

— Мистер Рети, — продолжил Бреслин, — мисс Кэйхилл улетала в Соединенные Штаты, где пыталась выяснить, что произошло с Барри Мэйер. Не знаю, известно ли вам, но они были закадычными подругами.

— Да, это мне известно, — сказал Рети.

— Тогда вам известно, что мы никогда не верили, будто Барри Мэйер умерла естественной смертью.

Рети фыркнул:

— Ее убили. Только дурак мог подумать другое.

— Вот именно, — подхватил Бреслин. — Одна из трудностей, с которой мы столкнулись, состояла в том, чтобы уяснить, что могла везти Барри такого важного, из-за чего ее убили. Говоря откровенно, до того, как все произошло, мы даже не знали о ее последней поездке в Будапешт. Из Вашингтона мы ничего не ждали. Однако вы явно знали о ее приезде.

Рети кивнул, и его кустистые брови опустились едва ли не ниже глаз.

— Но ведь, — заговорила Кэйхилл, — вас, мистер Рети, здесь не было. Вы были в Лондоне.

— Да, я был послан туда Всевенгерским худсоветом для участия в международной писательской конференции.

— Барри знала, что вас здесь не будет и что вы ее не встретите? — спросила Кэйхилл.