Убийство по подсказке (сборник) - Страница 111

– Большое спасибо, леди Ребекка. Но видишь ли, дело том, что я уже вписал тебя на одну из страниц моей жизни, теперь страницы перевернуты, и мы не можем вернуться назад и перечитать их, потому что… потому что…

– Потому что книга очень длинная, а жизнь коротка. Что ж, это была хорошая попытка. Но писала-то я, и пока это было только предисловие. Я была ужасной позершей, но больше не буду, обещаю. Кроме того, ты меня откровенно избегаешь. Несколько раз я позволила себе продлиться этому подольше, но потом в корне пресекла попытки этих несчастных остаться, потому что, увлекись я по-настоящему, это тянулось бы до бесконечности и в конце концов стало бы просто невыносимым. Я должна расходовать себя очень экономно. И даже несмотря на это, я потом несколько дней подряд чувствую себя обессиленной и жутко выгляжу. Было бы жестоко лишать меня этого на данной стадии.

Не подходя близко к ней, я обошел ее кресло и направился к двери.

– Бекки, может быть, это жестоко и ты никогда меня не простишь, но я собираюсь пожалеть нас обоих и надеюсь на долгий ночной сон. Один. Мне очень жаль твою гордость и так далее. Возможно, когда-нибудь я передумаю и изругаю себя на чем свет стоит. Извини. Спокойной ночи, леди Ребекка. Пожалуйста, давай отсюда.

Я нащупал оба выключателя, щелкнул ими – в комнате и на террасе вспыхнул свет. Она встала и повернулась ко мне – зеленые глаза сверкают, губы растянуты в веселой непристойной усмешке.

– Знаешь, я так и подумала, что ты можешь оказаться холодным, упрямым и неприступным. Поэтому каждый делает то, что может, чтобы добиться fait accompli [18], верно? – Она была завернута в бордовое гостиничное одеяло. – Дорогой, тебе понадобится несколько часов, чтобы найти, куда я спрятала свою одежду. – С этими словами она сбросила одеяло на пол террасы. – «Ку-ку, я здесь». Кажется, у американцев есть такая странная игра?

Внезапно ослабевшей рукой я судорожно хлопал по выключателям, пока мы снова не оказались в темноте. Черт возьми, выпроводил, называется!

– Все верно, – вздохнул я. – Ты совершенно права. Есть такая странная старинная игра. 

Я сидел на террасе коттеджа, слушая воскресный перезвон колоколов в местной церкви и петушиные объявления, когда из-за угла нерешительно вышел Майер и вопросительно посмотрел на меня.

– Ю-ху, – тихо позвал он.

– И тебе того же, дружище.

– Я не заметил ее машины, вот и подумал…

– Заходи, Майер, ты ведь здесь живешь, еще не забыл?

Он поднялся на террасу и уселся в кресло.

– Макги, я подумал, что ты выпроводил ее, каким бы невероятным это ни показалось. Но… по твоему виду… я чувствую, что она на какое-то время задержалась.

– Майер, она выползла отсюда всего минут сорок назад. При этом утверждала, что сможет дойти до машины без посторонней помощи.

– Но… ты-то как себя чувствуешь?

– Разве по мне не видно? Энергичным, свежим, отдохнувшим…

– Я… мне очень жаль, что я дал ей уговорить себя уйти на ночь, Трэвис. Впрочем, ты, наверное, уже заметил, что с этой женщиной совершенно невозможно спорить. Она просто-напросто тебя не слушает. К тому же, это твои личные трудности…

– Старина, брось оправдываться. Довольно приятная ночь. Активная, но приятная. А теперь, если тебе удастся меня поднять, дотащить до стола и накормить завтраком, мы сможем начать новый день.

Мы снова приехали в трейлер-парк «Лос Пахарос». «И стоянке № 20, рядом с прицепом мистера и миссис Бенджамин Найтон под деревом был припаркован «лендровер».

Найтон сидел за обшарпанным столом и печатал на машинке. Его жена развешивала на длинной веревке рубашки цвета хаки. Как только мы к ним направились, они бросили работу и застыли, выжидательно глядя на нас. Они вполне могли бы сойти за брата и сестру – оба невысокие, худощавые, обгоревшие на солнце, с бесцветными глаза и волосами мышиного цвета.

– Доброе утро, – поздоровался я.

– Привет, – отозвался он голосом, больше подходившим ковбою футов семи ростом.

– Доброе утро, – пробормотала его жена.

– Простите за беспокойство. Меня зовут Трэвис Макги, а это мой друг Майер. Управляющий сказал нам, что некоторое время вашим соседом был человек по фамилии Рокленд.

– Зачем он вам понадобился?

– Чтобы расспросить его о девушке, которая приехала с ним в Мексику.

– Боюсь, что вы только зря время теряете, мистер Макги. Управляющему следовало сказать вам, что он был здесь две недели назад.

– Кто?

– Отец девушки. Дорогая, ты не помнишь, как его звали?

– Маклин, – тихо ответила она.

– Нет, наше дело касается не Маклин. Мы спрашиваем вот об этой девушке. – Я протянул ему фотографию.

Он посмотрел на нее, склонив голову набок и прищурив один глаз.

– Что-что, а врать мне вам не хочется. Может быть, скажете, как ее зовут?

– Боуи. Беатрис Боуи. Еще ее называли Бикс.

Он был сообразителен.

– Называли. Значит, для вас это не будет новостью, верно? Вы уже знаете, что она умерла.

– Да.

– Вы ее родственники?

– Нет, друзья ее отца. Сам он не в состоянии путешествовать. Он хочет знать, как она здесь жила, что ее окружало последние месяцы жизни. Они долго не виделись.

Его жена подошла к столу, чтобы взглянуть на фотографию.

– Никогда бы не подумала, что она была такой хорошенькой.

– Мы не хотим прерывать вашу работу… – вмешался Майер.

Найтон пожал плечами и встал, протягивая нам руку.

– Я – Бен. А это – Лаура. Дорогая, ты не принесешь мне кофейку?

– Конечно, – ответила она и, обращаясь к нам, добавила: – Мы пьем его черным. Вам с сахаром?

Мы согласно кивнули.

– Садитесь, – пригласил Найтон. Его жена принесла кофе, разлила по чашкам и села с нами.

Бен рассказал, что сейчас у него заканчивается академический отпуск от Техасского университета и через сколько дней они должны уехать.

Он был расположен к молодежи явно доброжелательно и к тому же был прекрасно осведомлен о положении с наркотиками в студенческой среде.

– Кое-кто из них только слегка балуется, не имея малейшего представления о том, какими могут оказаться непосредственное воздействие и побочные эффекты. Есть хищники, которые ради развлечения приучают к наркотикам слабовольных, а потом извлекают из этого свою выгоду – деньги или секс, либо и то и другое. Порой кажется, что некоторые ребята сами ищут своего личного «хищника». Можно определить, когда молодой человек настолько поддается чужому влиянию, что заходит слишком далеко, прежде чем вы успеваете ему помочь. Они как будто проскальзывают у вас между пальцев. Я долго наблюдал за теми пятерыми. Роко – типичный хищник, настоящий сукин сын без капли жалости.

Иногда он выпивал, что как нельзя лучше доказывает, что он не наркоман. Он единственный из них, кто напивался по-настоящему. Джерри – это тот, что с черной бородой… я бы назвал его полухищником. Он «торчал» на чем-то, и с каждой неделей втягивался все больше. Гитарист, Карл, был уже законченным наркоманом. А ваша блондинка Бикс совсем не была похожа на себя на этой фотографии. Она лишь самую малость отставала от Карла. Маклин, по-моему, сидела на каких-то стимуляторах… такое впечатление, будто сама себя сжигала.

Миссис Найтон поежилась.

– Иногда этому Карлу казалось, что он играет на гитаре, а на самом деле там не было струн. Было слышно только, как его длинные грязные ногти скребут по дереву в том месте, где должны быть струны.

– Котам надоедают искалеченные мышки, которые больше не могут бегать, – сказал Бен. – Сначала исчез Сейшенс, а потом в один прекрасный день – обе девушки. Но Роко и Джерри время от времени приводили, так сказать, «свежее пополнение», которое через три-четыре дня тоже исчезало. Вообще, эта парочка была не из тех, с кем можно было долго выдержать. Видите вон те две канистры на стенке нашего трейлера? Бензин для кухонной плиты. По двадцать галлонов каждая. А их трейлер был снят домкратом с осей и поставлен на деревянные чурки. Однажды Роко приехал из города, Джерри к тому времени уже уехал и жил один, и обнаружил, что кто-то украл у него канистру с бензином. Он заметался по всем стоянкам, выспрашивая, не видел ли кто-нибудь воров. Я в это время возился с «ровером», ставил новую трансмиссию на вентилятор. Продолжая работать, я сказал, что ничего не знаю. По-видимому, он решил, что, разговаривая с ним, я должен стоять по стойке «смирно», поэтому схватил меня за плечо, рванул, что есть силы, и развернул лицом к себе. У меня руках был гаечный ключ, и, когда он полез ко мне, я приложил его как следует прямо по темечку.