Убийственный призрак счастья - Страница 26

– Да уж, – Маркин хмыкнул. – По-моему, Цедек совсем не нервный, наоборот. Нервный бы пришиб этого Фельдмана на месте… Ах да, Пеле же у нас слабосильный. Ну, табуреткой бы по голове дал.

– Вот-вот. Ладно, дело прошлое, может, народ тогда был поделикатнее. Еще раз повторяю: Фельдман клянется, что не имеет отношения к аресту Пеле и, тем более, к наркотикам, обнаруженным в кармане Цедека. В то же время из его слов выходит, что Пеле начал баловаться дурью только после освобождения. Значит, кто-то подбросил ему этот порошочек. Арье намекает, что это дело рук полицейских. Его право, но я бы скорее заподозрил кого-то из друзей. И, поскольку Арье отрицает свое участие, а я ему верю, остается один: некий Дов, участвовавший в операции по изъятию денег у излишне щепетильных владельцев «Мигдалей-кесеф». Но о нем Фельдман не знает ничего.

Маркин задумчиво пыхтел трубкой.

– А что фирма? – спросил он. – Двести тысяч? Нашлись?

– Представь себе, нет, – ответил Натаниэль. – Выйдя из тюрьмы, Дани Цедек мало походил на графа Монте-Кристо. Скорее на простака, ободранного, как липку… Вообще-то, – задумчиво произнес Розовски, – мелькнула в рассказе Фельдмана любопытная деталь. Насчет какой-то романтической истории Цедека. То ли его невеста не дождалась из тюрьмы, то ли не захотела иметь ничего общего с уголовником. В общем, по утверждению Арье, этот разрыв с женщиной и был истинной причиной, из-за которой Пеле быстро покатился по наклонной плоскости.

Маркин сказал:

– Предположим, стряслось что-то между Пеле и Довом или Пеле и тем же Фельдманом. Предположим, была у него любовная трагедия и все такое. Я готов предположить даже, что это как-то повлияло на его дальнейшую судьбу. Ну и что? Дальше-то что? При чем тут история двадцатилетней давности…

– Восемнадцатилетней, – поправил Натаниэль.

– Восемнадцатилетней. При чем тут та давняя история – и два убийства, раввина и самого Пеле?

– Я просто пытаюсь определить, что же мы знаем о Даниэле Цедеке, нашем объекте, – пояснил Розовски. – После первой отсидки жизнь Пеле превращается в нудную и малоинтересную цепочку мелких правонарушений, однообразной, временами почти нищей жизни. Иногда эта цепочка прерывается арестами, небольшими сроками. И за восемнадцать лет существуют только два по-настоящему нетривиальных события, – Натаниэль соизволил наконец взглянуть на внимательно слушавшего помощника. – Вернее, два узла событий. Первый – история аферы с «Мигдалей-кесеф» и обстоятельства первого его ареста. И второй – убийство рабби Элиэзера, обвинение в этом убийстве Пеле и его собственная страшная смерть… Клубок страстей, верно? И тогда, восемнадцать лет назад – тоже клубок страстей. А это значит, что у меня есть, по крайней мере, психологические основания для попытки рассмотреть эти два явления внимательнее на предмет выявления между ними какой-то связи… Так, ну а у тебя что-нибудь прояснилось? – спросил он.

– Прояснилось, – ответил Маркин. – Кое-что. Пока ты шляешься по кабакам, я занимаюсь черновой работой.

– И это справедливо, – заметил Натаниэль. – Все-таки, начальник – я, а не ты. Так что валяй, докладывай, чем твоя черновая работа завершилась.

– Ну, во-первых, вот копия протокола дорожной полиции от четырнадцатого мая прошлого года, – начал Маркин. – На углу улиц Литани и Симтат-а-Лемон совершен наезд на господина Йоэля Хаскина. От полученных в результате этого травм господин Хаскин скончался по дороге в больницу. Сразу после наезда он ненадолго пришел в себя и сообщил, как тут сказано, марку и цвет машины, совершившей наезд. По его словам, он был сбит машиной марки шкода-фелиция. После происшествия автомобиль с места наезда скрылся. Был объявлен розыск, но машину найти не удалось. Согласно медицинской экспертизе, характер травм…

Розовски жестом прервал Маркина.

– Детали я потом посмотрю. Так что же, это был именно наезд? Случайное происшествие?

– Смотря что считать случайностью, – ответил Маркин. – Вообще-то господин Йоэль Хаскин был в это время весьма нетрезв, можно сказать, пьян в стельку, так что не исключено, что не машина на него наехала, а он залез под машину, аккурат под колеса…

– Тем не менее, водитель скрылся, – сказал Розовски. – Может быть, просто испугался, бывает. А может быть, по какой-то другой причине, о которой мы можем только догадываться… Шкода-фелиция, – повторил он. – И почему-то не нашли. Интересно. Что еще?

– Это копия полицейского протокола и копия отчета, направленного в страховую компанию для выплаты страховки вдове. По этому делу – все, – Маркин перебросил скрепленные листы на стол, достал из кармана куртки блокнот. – Теперь насчет времяпровождения Пеле в тот вечер. Я все-таки разыскал свидетеля, утверждающего, что Даниэль Цедек вечером двадцать третьего февраля сего года, между девятью и одиннадцатью часами вечера находился на достаточно большом расстоянии от синагоги «Ор Хумаш», – гордо объявил Маркин. – Свидетель, – он заглянул в записи, – некто Бени Аврами, хозяин кафе «Парадиз» на улице Бен-Циона. Это примерно в трех кварталах от синагоги и на таком же расстоянии от дома Цедека.

Натаниэль знал эту стекляшку-аквариум с помпезным названием, весьма характерным почему-то именно для окраинных районов, где над крохотной лавкой с сомнительным ассортиментом могла красоваться огромная вывеска «Парижские деликатесы», а ресторан «Нью-Йорк» размерами соперничал с собачьей будкой.

– По-моему, внезапная смерть Пеле освежающе подействовала на память некоторых обитателей Кфар-Барух, – добавил Маркин. – Не только Аврами, но и еще парочка завсегдатаев «Парадиза» вспомнила, что – да, Даниэль Цедек, которого они хорошо и давно знают, действительно был в кафе именно в тот вечер, именно в то время, – тут Маркин вновь не смог удержать самодовольной улыбки. – И самое интересное в этой истории знаешь, что?

– По твоей расплывшейся физиономии догадываюсь, – буркнул Розовски. – Он был в кафе с дамой. Правда, даму они опознать затруднились. Так?

– Так, – согласился Саша, чье торжество не могла уменьшить чрезмерная догадливость шефа. – И это подтверждает мою правоту. Тут замешана женщина, и ее следует разыскать.

– Или не следует, – возразил Натаниэль. – Поскольку от доказательства алиби ни для него, ни для нас уже ничего не меняется. К сожалению.

– Не согласен! – заявил Маркин. – Конечно, Пеле уже не поможешь. Но эта женщина может знать что-то важное. Разве не так?

– Все возможно, – ответил Натаниэль. – Все возможно. Но ты, по-моему, сам не замечаешь в своих рассуждениях логического противоречия. Ты же исходишь из того, что Пеле темнил по причине рыцарского характера. И в то же время не исключаешь, что женщина может располагать какой-то информацией, нас интересующей. Хотя совпадения бывают, что там говорить. Вполне допускаю, что дама Даниэля Цедека действительно что-то такое знала относительно убийства раввина, и потому Пеле не хотел называть ее имени в полиции.

– В любом случае, ее стоит найти, – резюмировал Маркин. – Что и требовалось доказать.

– Вот и займись этим, – тут же распорядился Розовски. – Инициатива наказуема. Предлагаешь – исполняй. Описание внешности у тебя есть? Примерный возраст?

– Возраст – до сорока, – тут же сообщил Маркин. – Внешность… Ну, ничего особенного свидетели не показывают. Разве что и хозяин кафе, который их обслуживал, и парень по имени Джордж, сидевший за соседним столиком, отмечают, что женщина чувствовала себя явно не в своей тарелке. Все время оглядывалась по сторонам, волновалась. Несколько раз порывалась уйти, но Цедек ее удерживал. При этом они не ссорились… – Маркин спрятал блокнот. – Тут Аврами высказал любопытное предположение. Он говорит, дама, возможно, пришла на свидание с Дани Цедеком, не зная, с кем именно ей предстоит встретиться.

– Вот как? – в глазах Натаниэля вспыхнул живейший интерес. – Очень интересно. И в полном соответствии с твоей версией о романтической связи. Выходит, они впервые встретились как раз в тот самый вечер.