Убийственный призрак счастья - Страница 24

Спустя какое-то время столик преобразился до неузнаваемости. Теперь здесь стояли хрустальные вазочки с фруктовым салатом, керамических тарелочки с фисташками, кофейник и две чашки.

В то же мгновение Арье перебил сам себя – он рассказывал какой-то, по мнению Натаниэля, несмешной и довольно глупый анекдот. Налив сыщику полчашечки густого и очень сладкого кофе, он спросил:

– Так что у тебя стряслось?

– У меня? Ровным счетом ничего, – ответил Розовски, помешивая ложечкой кофе. – Просто есть кое-какая информация, и я хочу ею поделиться с тобой…

При первых же словах рассказа о странных рэкетирах, смуглое лицо Фельдмана словно окаменело. Эмоции он выразил лишь дважды: первый раз – когда Натаниэль упомянул двух избитых девушек, и второй – когда сыщик заговорил о нем, ни разу не называя по имени.

Подробно рассказав обо всем, что удалось выкопать Маркину, Розовски наклонился к портфелю и неторопливо положил на стол небольшой пакет.

– Здесь аудиокассеты с записями переговоров, – объяснил он, – видеосъемка передачи денег. Ну и конечно дискета с полным отчетом моего помощника.

Фельдман посмотрел на пакет. Потом снова на сыщика.

– Сколько? – коротко спросил он.

Розовски покачал головой.

– Арье, – сказал он, – разве я похож на шантажиста?

Фельдман коротко улыбнулся:

– Нет, ты не похож на шантажиста. Но ты похож на человека, нуждающегося в помощи. Я угадал?

– Более или менее. Я отдаю все это тебе, – Натаниэль пододвинул пакет Арье Фельдману. – И надеюсь, что подобные вещи больше не повторятся. Особенно в отношении несчастных женщин.

– В этом можешь не сомневаться, – проворчал Арье. – Мерзавцы, тут они переиграли… – это замечание показало, что Фельдман и не думает скрывать от Натаниэля свою причастность к псевдорэкету. – Но ведь у тебя, наверное, остались копии? – он нахмурился. – Я бы купил весь комплект.

– Я уже сказал – все это ты получаешь бесплатно. То, что осталось у меня – считай это страховым полисом. Не то, чтобы я не доверял твоему слову, но у меня есть свои правила. В частности, я всегда храню копии собранной информации в архиве.

Фельдман снова посмотрел на пакет.

– Да ты не волнуйся, – искренне сказал Розовски. – Я не собираюсь их использовать. Сам посуди: как и зачем я могу это сделать?

– Ладно, – Арье махнул рукой. – Я тебе всегда доверял. Так что же ты хочешь получить взамен?

Прежде, чем ответить, Натаниэль закурил. Сделав несколько затяжек, он откинулся на спинку кресла и лишь после этого ответил:

– Арье, в обмен на информацию я хочу получить информацию. Товар за товар.

Фельдман насторожился.

– Что именно тебя интересует?

– Был у тебя друг. Давным-давно, лет двадцать назад, – неторопливо произнес Розовски. – Звали его Даниэль Цедек.

Вчера его похоронили. Меня интересует твое мнение о нем. Расскажи.

– Рассказать о Пеле? – Фельдман был искренне удивлен. – Зачем он тебе? Его больше нет.

– Меня интересует его прошлое, – согласился Натаниэль. – Когда-то он был неплох, верно?

Арье Фельдман молча смотрел на сыщика. Лицо его было непроницаемым.

– Ладно, – сказал он. – Я так понимаю, ты хочешь добраться до тех, кто его прикончил. Пеле был моим другом. Когда-то… Надо же, какая чушь! Чтобы Пеле прикончил раввина! – он негодующе фыркнул.

– Ближе к делу, – попросил Розовски. – У меня мало времени. А о том, в чем его обвинили, я и так знаю. Давай о самом Цедеке.

– Мы не общались с Пеле ровно восемнадцать лет, – неохотно сообщил Фельдман. – С его первой отсидки. Не знаю, помнишь ты или нет. Его взяли во время облавы в казино в Яффо. Всех отпустили, а у Пеле нашли наркотики… – Фельдман прищурился. – Я думаю, ваши же ему их и подкинули – крохотный такой пакетик. Пеле решил, что это я его сдал.

– Он ошибается? – спросил Розовски.

– Конечно, ошибается! С чего бы я его сдавал? Он мне был как брат. Мы вместе выросли… – лицо Фельдмана потемнело. – Просто в тот вечер так получилось – мы должны были встретиться. Но я прийти не смог – у меня были дела. Так Дани решил, что я знал насчет облавы, а его не предупредил. Но я-то не знал ничего, клянусь здоровьем моих детей! Я так ему и сказал.

– Погоди-ка, это же случилось сразу после аферы с «Мигдалей-кесеф», так? – Розовски отодвинул кофейную чашку, полез за сигаретами. – Чуть ли не на той же неделе, верно?

Фельдман помедлил немного, чуть усмехнулся и кивнул головой.

Тот давний случай, при всей явной криминальности его сути, не подпадал ни под какие уголовные статьи – банк наказал сам себя. Сами мошенники, с точки зрения закона, таковыми не считались. Поэтому Фельдман и не скрывал особенно своего участия – даже перед полицейским, не говоря о частном детективе. Они были чисты, как младенцы – и он, и Даниэль Цедек, и третий участник операции.

– Как, кстати, звали третьего? – спросил Розовски. Не потому, что ему так уж необходимы были эти сведения – скорее, машинально.

– Третьего? Ах, да. Дов его звали. Дов Ливни. Но он сразу после дела куда-то сорвался. Я с ним с тех пор больше и не встречался. Кстати, его нашел и взял в дело Пеле, это был его дружок… Так вот, свою долю я тогда взял сразу. А доля Пеле оставалась…

– Погоди, – сказал Натаниэль. – Насколько я помню, деньги были переведены банком на счет брокерской фирмы. Которую вы же открыли. Незадолго до операции.

Фельдман оценивающе посмотрел на детектива. Розовски понимал, что собеседник прикидывает – стоит ли посвящать его в детали старой истории. Решив, что можно, сказал:

– Кредит мы получили на счет, открытый в самом «Мигдалей-кесеф». И перевели его сразу же на эту самую фирму. А что? Ни малейшего нарушения закона мы не совершили.

– Да знаю я, знаю, – проворчал Розовски. – Никто вам никаких претензий официально не предъявлял и предъявлять не намерен. И что же? Какова была судьба этой фирмы?

– В том-то и дело, – сказал Фельдман, – в том-то и дело, что я успел получить свою долю. А Пеле почему-то мешкал. То ли у него были какие-то свои планы, то ли еще что. Словом, когда его посадили, деньги еще находились на счету. Его деньги, – пояснил Арье. А почти сразу же после ареста Пеле фирма исчезла. Никаких следов. Я, во всяком случае, не нашел. Понимаешь? Дани вбил себе в голову, что я решил завладеть его деньгами, и для того специально не предупредил его о полицейском налете. Или даже сам навел полицию на заведение Ицика! – Арье негодующе фыркнул, тоже вытащил пачку «Мальборо». Натаниэль с удивлением отметил, что у него дрожат руки. – А потом провернул какую-то махинацию с счетом фирмы. Ты понимаешь, я сделал глупость: я навестил его в тюрьме – он сидел в Абу-Кабире – и спросил, куда делись деньги? И вот после этого Пеле окончательно решил, что я его сдал!

«Да он до сих пор переживает эту историю, – подумал Розовски. – Интересно, что его все-таки выводит из равновесия – ссора с другом или исчезновение денег?»

– Большая сумма? – поинтересовался Натаниэль.

– Двести тысяч долларов. То есть, всего там оставалось четыреста или чуть больше, я сейчас говорю о доле Пеле. Треть от общей суммы. Для нас по тем временам – целое состояние!

– Интересно, – сказал Натаниэль. – И они исчезли?

– Как в воду канули. Вместе с фирмой.

– Так… И это была доля Пеле. А как насчет доли вашего третьего?

– Понятия не имею. Думаю, он снял ее заблаговременно. До исчезновения.

– Какого исчезновения? – спросил Розовски. – Своего? Или фирмы?

– Знаешь, и того, и другого, – ответил Фельдман хмуро. – Не думай, у меня тоже мозги есть. Я сразу же сложил два и два. И высказал Пеле свое предположение – насчет того, что Дов мог провернуть дельце, оставив его ни с чем. Так он меня чуть не убил за одно предположение! Орал, что Дов никогда в жизни так не поступил бы, что их слишком много связывает, кроме этих паршивых денег.

– Занятно, занятно… – пробормотал Натаниэль. – А сам Пеле пытался отыскать следы? Денег, фирмы? Этого Дова? – осторожно спросил он. – Я имею в виду, когда вышел.