Убийственный призрак счастья - Страница 21
Картина аварии вернула мысли Натаниэля к рассказу Давида Каплана. Йоэль Хаскин попал под машину восемь месяцев назад – за полгода до приступа, случившегося с его женой Юдит. Стоило бы уточнить детали, подумал Натаниэль.
Правда, по-прежнему непонятно, какое отношение может иметь та авария к убийствам раввина и Пеле. И вообще – существует ли связь между этими событиями? Предположим, гибель мужа вызвала у Юдит Хаскин обострение болезни, которое снял рабби Элиэзер с помощью психотерапевтических процедур. То есть, некую связь тут усмотреть можно…
Задумавшись, Розовски проскочил нужный поворот и ему пришлось возвращаться кружным путем, потеряв при этом еще несколько минут.
Что же, определенная связь между гибелью спившегося типа восемь месяцев назад и недавней смертью рабби Элиэзера существует. Ну, а при чем тут Даниэль Цедек?
Розовски оставил машину на стоянке в полуквартале от офиса. Сделав буквально несколько шагов, он резко остановился.
– Черт возьми… – пробормотал он. – А ведь есть еще кое-что, как же я не заметил… – Натаниэль рассеянно посмотрел на осторожно огибавшую его женщину, виновато усмехнулся и пошел дальше.
Есть связь, есть. Натаниэль вспомнил слова эксперта насчет способа убийства. Оба – и Пеле, и раввин – убиты борцовским захватом сзади.
Он остановился у витрины книжного магазина «Стемацки» и сказал, обращаясь к портрету писателя Рама Орена – автора криминальных бестселлеров:
– А сын погибшего Йоэля Хаскина Игаль, между прочим, занимается спортивной борьбой. Вот вам и еще одна ниточка, господин Орен. Понимаю, что очень тоненькая, вот-вот порвется. Но она есть. И мы попробуем за нее потянуть…
Рам Орен смотрел насмешливо. Чувствовалось, что он не очень верит в успех Натаниэля.
Розовски не обиделся. Он знал, что до героев выставленных в витрине бестселлеров, написанных изображенным на портрете импозантным мужчиной, ему далеко.
Под навесом, рядом с витриной, сидел импозантный седой мужик. Скорбно надломив брови, он наигрывал на роскошном красном с золотом «Вельтмайстере» попурри из старых еврейских песен. Он покосился на Натаниэля, немного подумал и вдруг грянул «Марш Буденного», подмигивая поочередно обоими глазами и заговорщически усмехаясь.
Розовски слегка обалдел от неожиданности. Спросил:
– А что, Буденный тоже из наших? – на что аккордеонист утвердительно кивнул. Натаниэль вздохнул, бросил в футляр от инструмента десятишекелевую монету и двинулся дальше, сопровождаемый бравурной мелодией.
Офра удивленно взглянула на необычно притихшего начальника. Розовски остановился рядом с ней и задумчиво произнес загадочную по мнению девушки фразу:
– А ведь действительно, что-то такое есть. Усы у него точь-в-точь как у Амира Переца…
Перед его глазами словно наяву встала эпическая картина: председатель «Гистадрута» Амир Перец, с шашкой наголо и сверкающими орденами во всю грудь въезжает на белом коне в Кнессет.
– У кого усы? – оторопело спросила Офра.
– У маршала Буденного, – ответил Натаниэль. – Да, ты же не знаешь, кто это такой. Это, деточка, герой гражданской войны, красный кавалерист, – и фальшиво пропел по-русски: «Мы красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ…»
Пение окончательно убедило Офру в том, что с начальником что-то не так. Надо было принимать меры. Она спросила:
– Сварить тебе кофе?
Натаниэль тяжело вздохнул:
– Свари, свари, – он посмотрел на часы. – Алекс не звонил? Ты не возражаешь, если я посижу здесь? – Розовски оглянулся, плюхнулся на диван для посетителей и с наслаждением вытянул ноги. – Какая все-таки тесная эта субару, – проворчал он. Теперь ноги будто в колодках.
– Между прочим, там положение кресла регулируется, – сообщила Офра, подавая ему чашку с чубом из золотисто-коричневой пенки.
Натаниэль с благодарностью принял чашку.
– Ты чудесно варишь кофе, – сказал он. – Особенно сегодня.
– Ты еще не пробовал.
– Достаточно понюхать, – он наклонился над золотисто-коричневой пенкой. – Божественный аромат. Офра, выходи за меня замуж.
– Проще купить кофеварку, – ответила Офра. Она вернулась за компьютер и на шефа больше не глядела. – Для твоей же пользы.
Натаниэль некоторое время наблюдал за работающей Офрой, а потом поинтересовался:
– Я все пытаюсь понять, а что это ты целыми днями печатаешь? Посмотреть на тебя, так у нас невпроворот работы.
– По-твоему я должна с голоду умереть? – воинственно спросила Офра. – Печатаю все, за что платят. Студенческие работы, рекламные объявления. Если бы я рассчитывала только на те гроши, которые нерегулярно платишь ты, меня бы давно не было.
Розовски почувствовал что-то вроде раскаяния. Поставив пустую чашку на боковую тумбочку рядом с чайником, он молча проследовал в свой кабинет.
– Ментальность не та… – пробормотал детектив, садясь за стол. – Как она может меня понять, если даже не знает, кто такой маршал Буденный. Да и о гражданской войне, наверняка, никогда не слышала…
Он выкурил одну сигарету, от окурка прикурил следующую.
Взял из стопки чистых листов один, положил его перед собой и принялся вычерчивать какую-то странную схему, больше напоминавшую множащуюся Пизанскую башню. Когда лист приобрел сходство с картиной Мондриана раннего периода, скомкал его и выбросил в мусорную корзину. После чего на втором листе изобразил нечто похожее на взбесившуюся планетную систему. Новый шедевр отправился за предыдущим.
Дважды в кабинет заглядывала Офра, но, видя угрюмую физиономию начальника, исчезала, и тогда из приемной до Натаниэля доносился дробный стук клавишей.
Розовски потянул было из стопки очередной листок, но вспомнив что-то, достал из кармана статью, врученную рабби Давидом.
Статья об изгнании диббука в синагоге «Ор Хумаш» была помещена на первой странице, с фотографиями Юдит Хаскин и рабби Элиэзера. Натаниэль внимательно прочитал ее. Статья в деталях совпадала с рассказом Каплана-младшего, но в ней отсутствовала самая важная, с точки зрения Натаниэля, часть – медицинская. Тем не менее Розовски перечитал статью дважды, а затем, от нечего делать, принялся листать всю газету.
– Офра! – позвал он. – Зайди-ка на минутку…
Офра тотчас появилась в кабинете, села на указанный Натаниэлем стул. Розовски вышел из-за стола, остановился перед девушкой. – Послушай, что я тебе скажу. Для тебя есть работа.
Офра с готовностью кивнула. В ее изящно подведенных глазах вспыхнули огоньки интереса, но при этом с лица не сходило подозрительное выражение. Розовски никак не мог понять, с чего его секретарь постоянно ожидает от начальника какую-то каверзу. Но факт оставался фактом – при каждом обращении Натаниэля Офра немедленно ощетинивалась, готовая в любой момент отпустить колкость.
– Завтра с утра тебе придется изображать из себя социального работника. Навестишь одну даму, ее зовут Юдит Хаскин. Вот ее адрес, – Натаниэль черкнул несколько строк на листе. – Побеседуешь с ней о жизни, о ее проблемах. Очень милая женщина, сорока лет, с большим количеством детей. Вдова. Правда, у дамы с психикой не все в порядке.
Лоб Офра разгладился – наконец-то подвох. На губах появилась надменная улыбка.
– Понятно, – зловеще протянула она. – Как с психами говорить, так, будьте любезны, Офра! А как с нормальными людьми – подай-принеси!
Натаниэль поторопился объяснить:
– Она действительно больна, но сейчас у нее период релаксации, так что ничего страшного не произойдет. Нужно выяснить в подробностях несколько моментов. Первое: что собой представляет ее семья. Особое внимание обрати на старшего сына – его зовут Игаль. Вообще, было бы желательно узнать, давно ли они живут в Кфар-Барух и не пересекались ли когда-нибудь их пути с семейством Цедек. Только, пожалуйста, будь осторожна, – добавил он, вспомнив о сорванных Игалем со стены траурных извещениях, – она не знает о смерти рабби Элиэзера. И ты не напоминай. Кто его знает, какова будет реакция… – Розовски вспомнил о реакции г-жи Хаскин на гибель собственного мужа и заранее пожалел Офру. – Думаю, и о смерти Даниэля Цедека говорить тоже не стоит.