Убийственный призрак счастья - Страница 20

Рабби Элиэзер отступил на шаг и снова начал читать молитву по-арамейски – с которой начиналась процедура изгнания диббука. Остальные члены миньяна негромким хором повторяли последние слова.

Юдит Хаскин успокоилась так же неожиданно. Тело ее обмякло. Теперь она молча смотрела на раввина. По лицу еще время от времени пробегали судороги.

Кончив читать молитву, рабби Элиэзер вновь подошел к ней и спросил в полной тишине:

– Как тебя зовут? Назови свое имя.

Губы Юдит искривились. Розовски ожидал нового потока брани. Вместо этого он услышал сказанное все тем же неестественным и неприятным голосом:

– Йоэль. Йоэль Хаскин.

– Так звали ее мужа, – шепнул г-н Каплан. Натаниэль кивнул.

– Для чего ты вошел в тело этой женщины? – строго спросил раввин.

– Меня не пускают в ад, – был ответ.

– Кто?

– Черти… – ответила женщина с непередаваемой ухмылкой. – Я не могу уйти! – закричала она. – Я не могу уйти, потому что моя смерть… О, моя смерть! – она попыталась высвободить руки, когда же ей это не удалось, принялась биться затылком об изголовье.

Рабби Элиэзер положил руку на ее лоб. Она сразу же утихла.

– Что было с твоей смертью? – спросил он тихо. – Что ты хотел поведать?

– Моя смерть… Родная кровь… Родные руки… Убийство… Смерть… – вновь выступила пена на губах – розовая, кровавая. – Я их заберу… Всех… Пусть младшие не забывают читать кадиш по отцу… И старший… Старший сын… – хрип, похожий на предсмертный. – Как… страшно… падать… под колеса… Ах-х-х…

Глаза женщины закатились. Она замолчала. Рабби Элиэзер наклонился. Внятно сказал:

– Именем Господа, Царя Вселенной, повелеваю тебе, дух Йоэля Хаскина, оставить тело этой женщины. Ступай в ад и обрети покой там от своих страданий и скитаний…

Рабби Давид поднял пульт дистанционного управления и остановил фильм.

– Дальнейшее вам неинтересно, – сказал он. – Что скажете?

Розовски покачал головой. С неприятным удивлением он обнаружил, что ладони его покрылись испариной.

– Если бы я… Словом, впечатляет, – произнес он, откашлявшись. – Весьма впечатляет.

Господин Каплан кивнул, словно ничего другого и не ожидал услышать. Он поднялся со своего места и вновь сел напротив сыщика.

– Самым интересным в этом является то, – сказал он мягко, – что случай госпожи Хаскин не имеет к явлению диббука ровным счетом никакого отношения.

Натаниэль не пытался скрыть изумления.

– То есть, как? – воскликнул он. – Вы хотите сказать, что это инсценировка?

– Бог с вами! – возмущенно замахал руками Каплан-младший. – Как вы могли такое подумать? Разумеется, нет. Съемка подлинная… Сейчас я вам объясню. Мой отец, да будет благословенна его память, имел, кроме религиозного образования, еще и светское. Впрочем, я вам уже говорил об этом – о том, что второе образование у него было медицинским. Отец имел вторую академическую степень по медицине. И специальностью его была психиатрия и психотерапия.

Розовски начал понимать.

– Госпожа Юдит Хаскин с детства – вернее, с юности, с пубертатного периода – страдала психическим заболеванием, – продолжил рабби Давид. – Поначалу это была латентная форма, а после рождения первого ребенка вообще наступила релаксация, улучшение. Хотя семейный врач ожидал обратного и даже пытался отсоветовать ей рожать. К счастью, все обошлось. Во всяком случае, так полагали… Все это мне рассказал отец после того, как познакомился с госпожой Хаскин. Он встретился с ее семейным врачом – тот уже на пенсии, но отец сумел разыскать его. Что же произошло в действительности? По какой-то причине, разумеется, связанной с ужасной смертью мужа, Йоэля Хаскина, заболевание внезапно обострилось. Произошло то, что в обыденном языке называется раздвоением личности, понимаете? Она начала ощущать себя временами собственным умершим мужем. А поскольку госпожа Хаскин выросла в семье, с одной стороны, религиозной, а с другой – не весьма образованной, то есть, достаточно суеверной, то эти психические симптомы она сама расценила как вселение в ее тело души покойного мужа.

– Вы хотите сказать, что это, – он кивнул на погасший экран, – не изгнание диббука…

– А сеанс психотерапии, – закончил рабби Давид. – Да, именно так. Вернее сказать, часть сеанса. Достаточно серьезную работу мы – я и отец – провели ранее, тет-а-тет с больной. Ну и после этого рабби Элиэзер провел несколько сеансов лечебного гипноза.

– Вы ей объяснили, что с ней происходило на самом деле? – спросил Натаниэль.

– Что вы, упаси Боже! – всплеснул руками раввин. – Сами посудите: если человек вбил себе в голову, что он одержим грешным духом, а вы понимаете, что это психическое расстройство, у вас есть два пути. Либо вы отмахиваетесь от его объяснений и заявляете: «Не морочь голову, никакая чужая душа в тебя не вселялась, ты просто ненормальный, но это ничего, я тебя вылечу». Либо говорите: «Ты совершенно прав, в тебя вселился злой дух, это очень опасно, но не волнуйся, я – раввин, и я его изгоню. Для этого тебе придется пройти через процедуру изгнания диббука, давай-ка начнем к ней готовиться». Как вы полагаете, в каком случае лечение окажется эффективнее?

– Да, – задумчиво произнес Розовски. – Понимаю.

Г-н Каплан посмотрел на часы и с виноватым видом обратился к детективу:

– Извините, у меня больше нет времени. С минуты на минуту вернутся все домашние, и у нас начнется настоящее вавилонское столпотворение. Может быть, продолжим наш разговор завтра?

Натаниэль поднялся.

– Да, конечно, я больше вас не задержу. Мне нужно переварить то, что я узнал. Большое спасибо. А могу ли я взять кассету? Я бы хотел просмотреть дома еще раз.

– Конечно! У нас есть несколько копий! Вот, пожалуйста, – г-н Каплан снял с полки вторую кассету и протянул ее детективу. – Знаете что, я вам дам еще вырезку из газеты «Шаар», там довольно подробно изложена, так сказать, предыстория происшествия.

Возвращаясь из Кфар-Барух, Розовски угодил в пробку на перекрестке Бейт-Даган, когда до центра Тель-Авива оставалось минут пятнадцать-двадцать езды. Он тут же вспомнил о двух вещах – во-первых, о своей нелюбви к автомобилям, и во-вторых – о творчестве замечательного аргентинского писателя Хулио Кортасара. Когда-то, еще в СССР. Розовски прочитал рассказ «Южное шоссе», в котором рассказывалось о складывающихся мистическим образом отношениях между недавно еще незнакомыми людьми, волею случая или судьбы оказавшимися бок о бок в бесконечной дорожной пробке.

Темперамент израильский очевидно близок к латиноамериканскому, и потому описанная Кортасаром ситуация была удивительно узнаваема. Водители двух маршруток, стоявших впереди Натаниэля, немедленно затеяли оживленный разговор. Прислушавшись к неподражаемой смеси иврита, русского и грузинского языков, Розовски убедился, что речь шла о предстоящей свадьбе какого-то Шоша, оказавшегося родственником обоих водителей.

Самые нетерпеливые водители пытались отыскать какой-то просвет в бесконечных рядах застывших автомобилей. Некоторым это удавалось, и она радостно устремлялись туда, но уже через несколько мгновение вновь останавливались, так что их попытки создавали всего лишь иллюзия изменений.

Какой-то мотоциклист вдруг развернулся, пересек шоссе, лавируя между машинами, картинно перелетел через невысокий бордюр на параллельную основной узкую объездную дорогу, шедшую параллельно основной, и гордо рванул вперед. Его примеру тут же последовали еще десяток собратьев в одинаковых черных шлемах с щитками. Но уже через мгновение их движение замедлился, а еще минуту спустя они превратились в уменьшенное подобие основного потока – с той лишь разнице, что новый поток был уже и состоял исключительно из двухколесного транспорта.

Натаниэль покачал головой: «Циркачи…» – уселся в кресле поудобнее и полуприкрыл глаза.

Примерно через полчаса началось медленное движение. Вскоре Розовски свернул к Тель-Авиву. Проезжая мимо автозаправки, он увидел причину пробки: столбики с желтыми лентами огораживали участок трассы справа. Внутри огороженного пространства стоял семитрейлер с надписью «Песпи-кола» на борту, а прямо под ним – легковушка с начисто срезанной крышей. Чуть поодаль у обочины приткнулись две полицейских машины и скорая помощь с включенной мигалкой.