Убийственный маскарад - Страница 35

Дверь с пластмассовой шестеркой была прикрыта неплотно. Николай Ройзман сидел на низенькой скамеечке у окна – как и положено человеку, сидящему шив'у по умершему родственнику. Был он основательно небрит, голову покрывала черная ермолка с двумя блестящими заколками. Красные воспаленные веки четко выделялись на бледном нездоровом лице. Он молча уставился на сыщика, видимо, не узнавая его. Маркин вообще не был удостоен взглядом. Натаниэль прошел в комнату, пододвинул к себе такую же низкую табуретку и сел напротив хозяина. Саша постоял в некоторой растерянности, огляделся и, не найдя ничего подходящего, уселся прямо на пол – в углу, рядом с входной дверью.

Ройзман безразлично посмотрел на него, потом на Натаниэля. Моргнул. Лицо его сморщилось.

– А, это вы... Частный детектив, – сказал он неприязненно. – Все вынюхиваете. Высматриваете. Что вам нужно? И кто это с вами? Полицейский?

– Это мой помощник, его зовут Саша. Вообще-то я мог бы сказать, что мы пришли выразить вам свое соболезнование, – ответил Натаниэль. – Но не буду, хотя доля истины в таком утверждении содержится. Откровенно говоря, я пришел за другим. Я хочу получить от вас ответы на несколько вопросов.

Из угла, в котором сидел Маркин, послышалось легкое покашливание. Натаниэль коротко глянул на своего помощника, которому явно было неловко за чересчур жесткий, по мнению Саши, тон начальника. Вновь повернулся к неподвижно сидевшему Ройзману.

– А если я не отвечу? – спросил тот глухо.

Розовски пожал плечами.

– Тогда мы уйдем. Настаивать не имеем права. Вы можете в любую минуту позвонить в полицию и потребовать, чтобы нас вышвырнули отсюда, – сказал он спокойно, даже благожелательно. – В этом случае вы останетесь один на один со своими проблемами. Я не уверен, что вам удастся их решить. Так как? Могу я задавать свои вопросы?

– У меня телефон отключен, – угрюмо произнес Николай. – Так что никуда я звонить не собираюсь. Спрашивайте. Не думаю, что смогу ответить на ваши вопросы, но – задавайте. Мне на все наплевать.

Прежде, чем последовать этому разрешению, Розовски окинул внимательным взглядом книжные полки. Подошел, провел рукой по корешкам. Нашел нужный том, принялся листать его. Разочарованно закрыл.

– Тут была цветная вклейка, – сказал он. – Я вчера очень внимательно просмотрел такую же книгу. У моего друга Давида Гофмана. Вы не слышали его имени? Он специализируется на истории Византии. Вы, кажется, тоже. Во всяком случае, кто-то мне говорил об этом... Ах, да, Виктория Смирнова.

Николай ничего не ответил на это, опустил голову. Натаниэль подождал немного.

– Николай, – мягко произнес Натаниэль. – Вы ведь не работаете на автостоянке в Бней-Браке, верно? Вы работаете... вернее, работали садовником на улице Пальмах в Кфар-Шауль. Приходящим садовником. Дом номер двенадцать. Это рядом с домом номер десять, в котором жили Смирновы. Почему вы солгали – тогда, при нашей первой встрече?

Ройзман не ответил. Он сидел, чуть раскачиваясь на своей крохотной скамеечке, больше похожей на подставку для обуви, уставившись в пол. Ноги его, несмотря на духоту, были укутаны тонким клетчатым пледом. Натаниэль вернул книгу на место. Вновь сел напротив раскачивавшегося хозяина.

– Вы и сами знаете, – едва слышно ответил, наконец, Ройзман, по-прежнему глядя в пол. – Это я ее убил. Это я убил Дину. Если бы не моя глупость, она была бы жива. А о том, что я работал садовником, знала только Дина. Кроме Аркадия, конечно. Аркадий знал. Он меня и устроил туда, к соседям.

– Почему же ничего не знала Виктория? – спросил Натаниэль.

– Я попросил Арика никому об этом не говорить. Достаточно и того, что я стал ночным сторожем на автостоянке.

– Ну да, понятно. А видеть она вас не видела – Аркадий приглашал вас подстричь газоны только в ее отсутствие... Маскарадный костюм в комнате для садового инвентаря, – задумчиво произнес Розовски. – Концентрат Е-5000Х, который вы обычно использовали для опрыскивания деревьев и которым был отравлен Аркадий Смирнов. И вот эта книга – тоже. Так куда же делась вклейка?

– Сжег. Я испугался. Я хотел избавиться от всего, что... – тут он впервые посмотрел на Натаниэля. – После того, как вы спросили насчет повода вечеринки и маскарада, – ну, тогда, через день. Когда мы пришли к Виктории, я вдруг понял, что меня очень легко выставить убийцей. Вы тогда сказали: «Отравление ядом». А у меня несколько пластиковых ампул из-под концентрата. И две пустые. Две! Я очень редко пользовался этим инсектицидом. Одной ампулы хватало надолго, и я точно помнил, что использовал именно одну – за весь сезон. И то – не полностью. На самом видном месте лежат. И маскарадный костюм этот...

Натаниэль кивнул – то ли принимая к сведению сказанное, то ли стараясь приободрить говорившего. Но Николай вновь уткнулся взглядом в пол.

– Это я ее убил, – повторил он безжизненным голосом. – Я ей рассказал – насчет ампул, насчет костюма. Дина сказала, что пойдет вечером к Смирновым – якобы в гости. А когда будет уходить, постарается пройти через ту виллу, рядом со Смирновыми. На которой я работал. И забрать все это. Туда можно было пройти через дом Аркадия...

– Вы там и переоделись для вечера? – спросил Розовски. – После того, как встретили паланкин с носильщиками?

– Конечно, где же еще? – Николай вяло повел плечами. – Там и переоделся. Оставил костюм и вернулся назад в обычном.

– И вы не ссорились в день ее смерти, так? – произнес Натаниэль. – Поссорились вы накануне.

– Да, накануне, – Николай тяжело вздохнул. – Я ведь знал о том, что у Дины с Ариком когда-то был роман. Ну вот, мне и показалось, что она чересчур уж убивается по бывшему любовнику. Черт меня дернул сказать, что, мол, по мужу она так убиваться не будет... Знаете, я тогда крепко поддал, завелся. Как оно бывает... Ну, поругались. Покричали, потом помирились. А на следующий день пошли навестить Викторию. Неудобно как-то, на похоронах мы не были. Тут-то я и услышал. Насчет отравления. От вас. То, что это не самоубийство, я сразу понял – слава Богу, характер Арика я узнать успел, никогда бы такой человек не покончил с собой, тем более – вот так, на людях. Значит либо несчастный случай – уж не знаю, какой, ошибка, еще что-то... Либо убийство. А у меня в подсобке, как назло, этот чертов костюм и баллончики с отравой... – он замолчал, потом спросил – как показалось Натаниэлю, с надеждой: – Меня арестуют?

– Чего вас арестовывать... – буркнул Розовски, рассеянно перебирая лежавшие на журнальном столе книги. – Сами говорите – не виноваты. Не виноваты – значит, не виноваты... Вы уверены в том, что она разговаривала с Викторией? В тот вечере?

– Нет, не уверен, – ответил Николай. – Я ведь был уже под хорошей банкой. Может, и не с ней.

– Долго длился разговор?

– Не очень.

– Ну а кому принадлежала идея маскарадного вечера?

– Мне, – угрюмо ответил Николай. – Аркадий хотел, чтобы все выглядело ярко, эффектно.

– Что именно? – спросил Натаниэль, отвлекаясь от книг. – Что должно было выглядеть ярко и эффектно?

– Ну как – что? – Ройзман выглядел удивленным. – Коронация, разумеется!

Розовски, до того сидевший вполоборота, развернулся так, что у крохотной табуреточки едва не отлетели ножки. Он ругнулся, уставился на Николая. Маркин, не вставая с пола, тоже подался вперед. Это выглядело комично. Натаниэль посмотрел на вытянутое лицо помощника и вновь обратился к Ройзману.

– Диплом, – сказал он. – Что за диплом Аркадий держал в руке перед смертью?

Теперь Николай Ройзман выглядел слегка сбитым с толку.

– Там же написано! Вы что, не читали?

– Он исчез, – терпеливо сообщил Розовски. – Остался лишь клочок. Без каких бы то ни было надписей. С водяными знаками в виде герба династии Палеологов.

– А, вот в чем дело, – пробормотал Ройзман. – Понятно.

– Зато мне непонятно! – разозлился Натаниэль. – Если вы хотите, чтобы вас признали невиновным, уж давайте. Расскажите мне все, что вы знаете. И не заставляйте тянуть из вас слова, у меня и так времени нет. У вас, кстати говоря, тоже. Полиция интересуется исчезнувшим садовником, – Натаниэль, разумеется, не стал говорить, что определенную роль в интересе полиции сыграл он и его сотрудники. – По порядку: что за диплом, что за вечер, при чем тут Византия и ее чертовы императоры. И какая еще коронация? Давайте, Коля, давайте.