Убийственный маскарад - Страница 24

Натаниэль закурил очередную сигарету – третью за последние полчаса – и уставился на сверкающее высотное здание. В ту же минуту дверь распахнулась, выпустив из стеклянного нутра очередную группу гостей. Розовски насторожился. Двое из вышедших огляделись по сторонам, после чего почти одновременно пересекли мостовую и направились к кафе. И тот, и другой обликом вполне соответствовали представлению детектива о современном российском бизнесмене. Между собой они различались разве что цветом волос – первый, шедший чуть впереди, был темным шатеном, второй – рыжеватым блондином. Натаниэль внимательнее присмотрелся к ним, пытаясь решить, с кем из двоих он назначил встречу. Решил, что с блондином – тот шагал увереннее и выглядел наглее.

Близнецы-бизнесмены вошли под тент и направились к стойке. На одинокого посетителя они почему-то даже не взглянули, зато к Нисиму обратились по-английски и, что поразило детектива больше всего, без акцента. То есть, без русского акцента. Зато с явно выраженным акцентом американским.

Натаниэль озадаченно прислушивался к тому, как мнимые русские покупали сигареты и зажигалки.

– Вы ждете меня?

Розовски повернулся на вопрос, заданный по-русски. Перед его столиком стоял высокий и очень худой человек лет сорока. Длинные волосы были забраны на затылке в косичку. Футболка с надписью «New-York City» прекрасно сочеталась с выцветшими джинсами и надетыми на босу ногу сандалиями.

– Может, и вас, – пробормотал Натаниэль чуть растерянно. – А вы кто?

– Моя фамилия Венедиктов. Если вас зовут Натаниэлем, то вы звонили мне около часа назад, – ответил худой человек, не дожидаясь приглашения, отодвинул пластмассовый стул и сел напротив детектива.

– Понятно, – сказал Натаниэль. – Извините, я как-то не предполагал... – он зачем-то оглянулся на двух «бизнесменов», все еще топтавшихся у стойки и громко переговаривавшихся по-английски. – Вы не очень-то похожи на президента торговой компании, – честно признался он. – Я думал, что вы – один из них, – Натаниэль показал на американцев.

Венедиктов рассмеялся.

– А вы поменьше читайте книжки про «новых русских», – посоветовал он. – А эти ребята, по-моему, спортсмены. Приехали в Израиль то ли на сборы, то ли на соревнования. Я слышал краем уха, как они говорили об этом в лифте. Мы живем на одном этаже, – объяснил Венедиктов.

Натаниэль сокрушенно покачал головой.

– Вот уж действительно, – сказал он. – Как же это я, а? Кому-кому, а уж мне-то не пристало оценивать все по стандарту. Какой же я после этого сыщик?

– Если вас это утешит, – заметил Венедиктов, – могу признаться: я тоже был немного удивлен. Вы мало соответствуете облику частного детектива. Во всяком случае, я представлял вас совсем другим. Не возражаете, если я тоже закажу кофе? И что-нибудь перекусить... – он махнул рукой, подзывая Нисима, соизволившего бросить взгляд на посетителей. Видимо, матч закончился.

Нисим неторопливо приблизился к столику. Натаниэль, по просьбе Венедиктова, сделал заказ.

– Похоже, я опять поступаю неправильно, – сказал президент компании «Лига». – Бизнесмен, тем более – солидный бизнесмен, должен обедать в приличном ресторане. например, при отеле. Верно?

Розовски засмеялся.

– Да, уличное кафе – это, скорее, для частных детективов.

– Все дело в том, что я обожаю уличные кафе, – объяснил Венедиктов. – И терпеть не могу рестораны. К сожалению, при всех изменениях, происходящих в России, наш тамошний сервис пошел по пути создания ресторанов. Дорогих и очень дорогих. Там нет возможности просто так, прогуливаясь по городу, сесть за столик, стоящий прямо на тротуаре, выпить кофе или колы, посидеть, почитать газету... Между прочим, такие вот уютные уголки особенно хороши во Франции. Там к кофе подают восхитительные булочки. Почти невесомые. Вы бывали во Франции?

– Нет.

– Но в Израиле они тоже имеют свою прелесть, – великодушно признал президент компании «Лига». – Хотя я пока что не так много успел посмотреть – только вчера прилетел.

Нисим принес заказ. Натаниэль совершил ошибку, машинально переведя фразу Венедиктова: «Что-нибудь поесть», – без уточнений. Нисим сделал выбор, исходя из собственного вкуса. Он принес гостю питу – лепешку, представлявшую собой своеобразный карман из теста. Карман был битком набит ее ломтями жареного, сочащегося жиром мяса и всеми овощами, имевшимися в кафе. При взгляде на нее у Венедиктова отпала челюсть.

– Это что? – потрясенно спросил Венедиктов. – Вместо булочки к кофе?

– По мнению Нисима – да, – серьезно ответил Натаниэль. – Он же не знал, что именно вам понравилось во французских кафе. Но вы, насколько я понял, еще не обедали. Вот, кстати, и обед.

– И ужин, – обреченно добавил Венедиктов. – И завтрак, – он тяжело вздохнул и попробовал откусить край лепешки. По мере углубления в лепешку, лицо его приобретало все более одобрительное, а в конце и вовсе восторженное выражение. Нисим довольно улыбнулся и величественной походкой ушел к себе за стойку. Теперь его не интересовало ничего – даже телевизор. Он смотрел в пространство полностью отрешенным от жизни взглядом. Такой возвышенно-философский взгляд Розовски однажды наблюдал у Эйтана Шимшони – великого мошенника, обставившего однажды банк «Мизрах-а-Тихон» на семьсот тысяч шекелей. Именно так – отрешенно-одухотворенно смотрел Эйтан Шимшони сквозь полицейских, когда Розовски с коллегами явились его арестовывать.

– Вы сказали, что я мало похож на частного детектива, – сказал Натаниэль, с интересом наблюдая за тем, как президент «Лиги» пытается справиться с плодом кулинарного искусства Нисима. – А что, многих видели?

Венедиктов кивнул и добавил, проглотив огромный кусок:

– В кино.

– Тогда понятно... Знаете, я ведь поначалу тоже конструировал собственный облик с помощью голливудской продукции. Когда мне пришло в голову уйти из полиции и заняться частным сыском, я руководствовался двумя безусловными факторами. Первый – это врожденное недоверие бывших советских людей к представителям власти. Особенно к полиции. А второй – романтическое звучание слов «частный детектив» для советского слуха, не успевшего еще испортиться всеми прелестями капиталистической жизни.

Венедиктов коротко засмеялся.

– Да-да, – сказал Натаниэль. – Именно так. Потому я решил, что нужно соответствовать. Клиент, переступая порог моего кабинета, должен был увидеть человека, хорошо знакомого ему по фильмам и книгам, защитника справедливости, смелого, решительного, умного.

– Вы от скромности не умрете, – ехидно заметил Венедиктов.

– Надеюсь, что не только от скромности, – невозмутимо ответил Розовски. – От всего остального тоже. И потом: я ведь не о своих качествах, я об образе, который должен был возникать в мозгу репатрианта из бывшего СССР, измученного денежными, а тем более, криминальными проблемами. Так вот, я даже купил себе классический киношный револьвер – кольт тридцать восьмого калибра. Я изменил своему верному «Йерихо», с которым не расставался в течение всех двенадцати лет полицейской службы! – Натаниэль сокрушенно покачал головой. – Целыми днями сидел, уткнувшись в экран телевизора и просматривая бесконечные теле и киносериалы о сыщиках. Даже начал говорить с американским акцентом! Поверите ли: моя родная мама настолько испугалась всего этого, что хотела отправить меня в психиатрическую лечебницу...

Венедиктов, удовлетворенно вздохнув, отодвинул тарелочку с остатками еды и взялся за кофе.

– И чем же все это закончилось? – вежливо спросил он.

– Голливудский период? – Розовски пожал плечами. – Кольт валяется дома в письменном столе. Видеомагнитофон я не включаю вот уже четыре года. Фильмы подарены племяннику – у меня невероятное количество племянников и кузенов, – доверительно сообщил Розовски. – Что же касается эффекта, оказываемого на клиентов, ничего определенного сказать не могу.

Венедиктов допил кофе, промокнул губы салфеткой.

– Ладно, – сказал он. – Будем считать, что разминка закончена. Поговорим серьезно. Насколько я понимаю, наша встреча связана со смертью Арика Смирнова?