Убийственно красиво - Страница 16

Каждое расследование подобного дела глубоко затрагивало душу Грейса, всякий раз, слыша эти страшные слова, он не мог не испытывать внутренней дрожи.

Сэнди считалась пропавшей без вести. Она исчезла с лица земли в свой тридцатый день рождения, чуть менее девяти лет назад, и с тех пор так и не объявилась.

Подтверждений тому, что большинство из этих семидесяти тысяч людей умерли, не существовало: человек может кануть в Лету по множеству причин. Как правило, из-за семейных неладов: то муж бросит жену, то, наоборот, дети сбегают от родителей, проблемы с психикой… Но некоторые — и Рой Грейс точно знал об этом – оказываются в этом списке по куда более жестоким причинам. Их либо убивают, либо, в более редких случаях, удерживают в заточении против воли. Такие злодеяния время от времени всплывают на свет как в Соединенном Королевстве, так и во всех других странах: людей держат в плену годами, а иногда – десятилетиями. Порой в приступах особо невыносимого отчаяния он представлял Сэнди прикованной цепями в подвале каким-нибудь маньяком.

Грейс все еще верил, что она жива и ни за что бы не ушла от него добровольно. За последние девять лет он обращался к такому количеству медиумов, что сбился со счету. Едва услышав о медиуме с хорошей репутацией, Рой мчался на встречу с ним. Какой бы ясновидящий ни выступал в Брайтоне, Грейс всегда сидел в зрительном зале.

И за все это время ни один из них не смог сказать, что вступал в контакт с его женой или получал от нее послание.

Грейс верил в медиумов даже больше, чем во врачей или ученых. Он обладал гибким умом и часто повторял про себя изречение Шерлока Холмса, одного из своих любимейших литературных персонажей: «Если отбросить все совершенно невозможное, то именно то, что останется – каким бы невероятным оно ни казалось, – и есть истина».

Размышления суперинтендента прервал писк мобильного телефона. Он посмотрел на дисплей, но номер был заблокирован – скорее всего, звонил кто-то из коллег, обычное дело для полицейских.

– Рой Грейс.

– Приветствую тебя, о мудрый старец, – произнес знакомый голос.

– Отвали, я занят, – с улыбкой отозвался Грейс.

После трех часов попыток поддерживать разговор с невыносимо неразговорчивым доктором Фрейзером Теобальдом было приятно услышать кого-нибудь живого. С детективом-сержантом Гленном Брэнсоном Роя связывала близкая дружба. Вот уже несколько лет они время от времени работали вместе, и Гленн был первым, кого Грейс затребовал в свою следственную бригаду отдела особо тяжких преступлений для раскрытия этого убийства.

– Сам отвали, старый пень. Пока ты расслабляешься за вторым стаканчиком бренди, я тут за тебя рву задницу. Чтоб ты подавился!

Неприятный вкус сандвича с сардинами и помидором – единственное, что Грейсу удалось проглотить за целый день, – казалось, все еще не выветрился у него изо рта.

– Вчера вечером посмотрел классный фильмец! «Серпико» с Аль Пачино! Он там играет «подсадного», который выкуривает продажных легавых из управления полиции Нью-Йорка. Видел когда-нибудь? – Брэнсон был настоящим киноманом.

– Лет тридцать назад, еще в колыбельке.

– Его сняли в семьдесят третьем году.

– Долго же фильмы доходят до твоей местной киношки! Что, съел?

– Сейчас помру со смеху. Тебе стоит посмотреть его еще разок – словишь крутой кайф! Кто-кто, но Аль Пачино – точно настоящий мужик!

– Спасибо за ценную информацию, Гленн, – сказал Грейс, отходя от палатки подальше от любопытных ушей патологоанатома, полицейского фотографа Мартина Пайла и Дэнниса Пондса, старшего офицера полиции Суссекса по связям с общественностью, который только что приехал и теперь с нетерпением ожидал, когда суперинтендент снабдит его информацией для прессы. Опыт подсказывал Рою, что на первой стадии расследования тяжкого преступления лучше всего открывать как можно меньше. Чем меньше пресса растрезвонит о достижениях полиции, жертве и месте обнаружения трупа, тем легче будет отбиваться от телефонных звонков свидетелей и тратить кучу времени на то, чтобы определить, кто из них – мнимый, а кто на самом деле обладает ценными сведениями.

В то же время полиция не могла отрицать пользы хороших отношений со средствами массовой информации, хотя из-за Грейса за последние пару недель они сильно ухудшились. В сегодняшних новостях его полоскали в связи с гибелью двух подозреваемых, а на прошлой неделе высекли за то, что в поисках убийцы он обратился за помощью к медиуму и публично признался в этом на суде.

– Вообще-то я стою на холме под проливным дождем и слушаю твои бредни. Как именно это поможет нашему расследованию?

– Никак, но кто-то же должен заботиться о твоем просвещении. Ведь ты обычно смотришь такую чушь…

– Ничего подобного. Как насчет «Клуба отчаянных домохозяек»? По-моему, ничего.

– Только мне не рассказывай, сам с такой живу. Но у меня для тебя кое-что есть.

– Да? Неужели?

– Студентка юридического – клерк-стажер в адвокатской конторе. Как в воду канула. Мне только что сообщили.

– М-да, – с сарказмом протянул Грейс. – Какая потеря для общества!

– Знаешь, мужик, ты чокнутый.

– Нет, просто честный.

Как и большинство своих коллег, Рой Грейс не любил профессиональных юристов, особенно адвокатов по уголовным делам, для которых закон был всего лишь средством наживы. Полицейские каждый день рискуют жизнью, ловя преступников, а потом адвокаты отлично зарабатывают, находя лазейки в законе. Разумеется, Грейс прекрасно понимал, что любой незаконно арестованный человек имеет право на защиту. Как, впрочем, и то, что, в отличие от него, Гленн проработал в полиции не так уж долго, чтобы до тошноты насмотреться на мерзавцев, сумевших избежать наказания лишь благодаря хитроумным законникам-крючкотворам.

– Ладно, как бы то ни было, но сегодня она не вышла на работу. Одна из ее подружек заходила к ней домой. Ее там нет, и они чертовски обеспокоены.

– И что с того? Когда ее видели в последний раз?

– Вчера днем на работе. На сегодняшнее утро была назначена встреча с важным клиентом, а она так и не появилась. Даже не позвонила. Ее шеф говорит, что это не в ее привычках. Девушку зовут Джейни Стреттон.

– Гленн, у меня список еще из четырех имен. С чего ты вдруг так запал именно на нее? Что в ней такого особенного?

– Просто предчувствие.

– Джейни Стреттон?

– Да.

– Я внесу ее в список.

– Поставь на первое место.

Костюм Грейса промок насквозь, капли дождя стекали по лицу, и он отступил под прикрытие палатки.

– Но у нас по-прежнему нет головы, – продолжал он. – И сдается мне, что мы ее так и не найдем, причем по очень веской причине. Мы уже проверили ее отпечатки пальцев, результат – отрицательный. И отправили образцы для срочного анализа ДНК в хантингдонскую лабораторию, но на это уйдет пара дней.

– Я ее вычислил, – сказал Гленн Брэнсон. – Готов с тобой поспорить, и даже на деньги.

– Джейни Стреттон? – переспросил Грейс.

– Джейни Стреттон.

– Небось сейчас лежит в постельке со своим кобелем и за три штуки в час строчит прошение о помиловании для какого-нибудь бандюги.

– Нет, Рой, – упрямо повторил детектив-сержант. – Я уверен, что сегодня ты на нее уже вдоволь насмотрелся.

Том провел день в офисе нового крупного клиента, «Полстар водка», постепенно снижая расценки – и, разумеется, прибыль, – лишь бы не дать перехватить контракт конкурентам. Чувствуя себя еще более ущербным от того, что при нем не было столь нужного ноутбука, он в мрачном настроении распрощался, получив заказ на пятьдесят тысяч бокалов для мартини с гравировкой и серебряные подносы с логотипом; обычно Том взвинчивал на них цены и получал кругленькую сумму. Теперь же он был до безумия доволен тем, что это хотя бы покрывает его расходы. По крайней мере, это была удача, которой можно было похвастать в банке, однако Том с болью в душе то и дело вспоминал старую поговорку: «Фортуна – капризна, а фунт – смысл жизни».