Убийца Богов (СИ) - Страница 79

— Попытаюсь, — прошелестел ее ответ. — Но помощь не помешала бы…

Помощь? Как можно помочь богине, столь могущественной, что способна оставаться незаметной в мире Инферно, у самого Сердца при скоплении нескольких тысяч Мао?

Физически, наверное, никак. Разве что помолиться за ее успех? Почему бы и нет? Смотреться странно будет: Великий О’Мао всего Инферно пред лицом собрания всех Мао Огненного Мира на обнаженном мече молится светлой богине Любви и Семейного Очага (об остальных аспектах ее силы и сути вежливо умолчим). Забавная выйдет картинка для какого-нибудь летописца, подумалось мне.

Я улыбнулся, достал из ножен меч, поднял его перед собой лезвием вверх, поднес его ко лбу чуть склоненной в почтении головы и обхватил рукоять двумя руками.

— О, Светлая Ладора, да воспылает искра Творца в сердце твоем Любовью Его, да наполнит Суть твою Сила этой великой Любви, что и есть Он, ведь Бог есть Любовь, да Воссияет твой Свет в бесконечности Мироздания, да наполнится Душа твоя Мудростью. К тебе обращаюсь я. Останови мгновение мира. Пусть замрет он, пока не решу я его судьбу. Да ниспошлет Творец мне достаточно Мудрости, Милосердия и Справедливости для решения… — громко и отчетливо во всю силу своего голоса и легких произносил я слова этой импровизированной молитвы, и они громовыми раскатами разносились над огненной пустыней.

Даже сам не знал, что мой голос может быть настолько сильным. Видимо стоит почаще давать ему волю, все же это приятно.

А потом мир взорвался вспышкой золотого теплого света, что затопил вообще все вокруг, что казалось проникал сквозь фигуры демонов, камни пирамиды под ногами и высящиеся вдалеке скалы. Сияние, что не обжигало, лилось непонятно откуда, казалось бы вообще отовсюду, из самоей сути пространства, не долго. Не знаю, сколько по времени, но постепенно опало, ужалось и сформировалось в привычную уже фигуру воплощенной Ладоры. А мир вокруг застыл.

— Надо же, — удивился я. — И правда сильна ты стала, богиня.

— Твоими молитвами, — с полной ехидства улыбкой ответила она. Взгляд ее был острым и теплым одновременно. — Чтобы потом не было таких ситуаций, как с этой драной кошкой, сообщаю сразу: только что ты вывел меня на уровень Божественной Надсущности, не нуждающейся в привязке к конкретному миру. А еще активировал в моей Сути Аспекты, которых я не знала раньше. Какие именно, мне еще самой предстоит понять. Столь резкое возвышение мне еще долго придется осознавать и осмысливать. Так что «паразит» снова усилился «за твой счет», — слова были сказаны ей жестко, со сквозящей в них обидой и горечью.

Не большой я знаток женщин. Не возьмусь судить, насколько это было искренне.

— А до этого? — нахмурился я. — Разве ты не была уже этой… сущностью?

— До этого я лишь начала приближаться к подобному уровню. Можно сказать, лишь почувствовала искру. Даже отблеск искры. Но все равно оставалась богиней того мира. Пусть и вошедшей в Старший Пантеон, пусть и превосходящей в силе и могуществе всех остальных богов того мира. Опять, как и с Солосом: акценты, ударения, оттенки смысла и никакой лжи, а кошка эта своего добилась.

— Что ж, — пожал я плечами. — Дело ведь не в ней. Дело в откровенности. Скажи, зачем ты здесь? Только без этих ваших штучек с акцентами.

— Я… — отвела она взгляд. — Волновалась.

— За меня? — с усмешкой поднял я бровь. — Я бессмертный! Мир рухнет, а я останусь. Что мне будет? И ты это прекрасно знаешь.

— Да, за тебя, — вернула она взгляд. — Телом ты неуязвим, но душой… В твоих силах до основания разрушить этот мир. Более того, ты способен его вообще аннигилировать в полное ничто, утопить его в Межмировом Хаосе и уцелеть при этом, но… Что с тобой будет после этого? Ты уничтожил всего одну планету и без того обреченную, а до сих пор кричишь и бьешься во сне, просыпаясь не только с оголенным оружием, но и со слезами на глазах. Не спорь, я видела. А здесь целый мир, который…

— Который? — хмуро спросил я. Слова ее били в цель, как стрелы в яблочко.

— Который любишь всем своим сердцем. Кому как не богине любви видеть такие вещи? — закончила она. А я оглянулся вокруг. В глазах щипало. Да, сам себе не признавался, но любил этот мир. Его безумные краски, его яркость и неукротимость. Его дикую, нечеловеческую красоту. Ту безумную свободу, что он мне дарил.

— Но я должен… — опустился я на край площадки, свесил ноги и поболтал ими. — Сейчас любой мир, где затесался хоть один завалящий демонолог, будь то Мастер или недоучка, абсолютно беззащитны перед объединенной мощью Инферно…

— Да. Так и есть. Ты нашел одного единственного во всем Огненном Мире демона, что способен был объединить его весь под одной рукой. Демона, которому суждено было бесславно сгинуть в одной из бесконечных битв за власть над доменом. Но ты изменил ее судьбу.

— Альраа? — хмуро глянул я на застывшую фигуру демоницы. Ладора кивнула. — То есть необязательно уничтожать весь Огненный Мир, достаточно убить одну Мао? Выходит так? Оставшиеся передерутся между собой за ее место, а без единого руководства провернуть то, что проворачивали с ней за считанные минуты, они не смогут, даже продолжая признавать меня своим О’Мао? Так ведь? Ты это хочешь сказать?

— Ты сам все сказал. Я лишь указала на уязвимую точку. Решение все равно принимать тебе. Тем более ты просил у Творца Мудрости для его принятия, — сказала Ладора.

— Что ж, ты права: решение за мной, — медленно встал я с камней площадки и вытащил меч. Тот самый, что Альраа ковала для меня и закаляла в пламени восьми… нет. Знание говорит, что не восьми. Знание говорит, что Безумная Мао умудрилась окунуть этот клинок в каждое Сердце Домена Мао этого мира. Она хотела сделать мне подарок, достойный руки О’Мао, единственного всевластного Повелителя Огненого Мира. Безумная Мао… Зачем такие сложности, если в моей руке это все равно самая обычная железка, пусть и из хорошей стали. Безумная, безумная Альраа… Мотылек ослепленный огнем моей силы. Какая ирония, погибнуть пронзенной тем же мечом, что сама изготовила с таким тщанием и любовью.

Я подошел к ней и приставил клинок к ее груди, к тому месту, где должно было биться ее замершее сердце. Она даже не узнает, что умерла и что ее убило. Когда время пойдет снова, от нее останется только прах, что быстро будет сметен первым же легким порывом ветра…

Кончик клинка коснулся тонкой «шелковой» (не представляю из чего они в этом мире делают одежду, что выдерживает местные температуры) рубашки Альраа и ткань под ним мгновенно распалась, словно ее коснулись скальпелем. Я согнул руку в локте, готовясь пронзить ее тело одним точным ударом, так, чтобы сразу, чтобы без мучений, и… И не мог двинуть рукой ни на миллиметр. Не мог заставить себя. Мышцы напрягались все сильнее и сильнее, перед глазами вставали картины демонов за «работой», лица раздираемых ими на куски людей, чудовищные очертания пентаграммы, но рука все равно не могла двинуться. В глазах щипало. Я потер переносицу пальцами свободной от меча руки, судорожно жмурясь. Проморгался и, собрав всю свою решимость, взялся за рукоять обеими руками… И все равно не смог сдвинуть лезвие ни на миллиметр вперед.

В конце концов руки задрожали и я опустил, ставшую непомерно тяжелой, железку. Рядом послышался судорожный облегченный выдох.

— Не могу… — признался я и воткнул меч в пол площадки под ногами. Ладора улыбалась. Лицо ее буквально светилось облегчением. — Ты-то чему радуешься, — хмуро посмотрел я на богиню.

— Тому, что не придется бежать, — ответила она.

— Бежать? — не понял я.

— Если бы ты сейчас все же убил ее, выбрав простое и очевидное решение, то рано или поздно встал бы перед новым выбором, потом следующим и следующим… И был бы готов пустить под нож любого, кто идет за тобой или с тобой. Значит единственное, что я могла бы сделать, чтобы попытаться остаться в живых, это бежать сейчас, только поняв твою природу, — ответила богиня.