У края бездны - Страница 3
–Не, Пушкин молодец, он написал всё великое, и стихи и прозу!
–Слушайте, стихотворение про Пушкина, в тему.
–Чьё?
–Да вы его знаете!
Пушкин был весёлый барин –
Заберёт у девки честь,
И дурёхе благодарен –
Сразу стих спешит прочесть.
Забирает осторожно,
Сочинит,
Что просто: «Ах!»…
Только гению возможно
Прославлять дурёх в веках!
В курилку заглянула строгая Антонова.
–Господа филологи, знатоки литературы и любители русского языка, может, прекратите поэтический диспут, и вернётесь к исполнению своих непосредственных служебных обязанностей по раскрытию преступлений?
Все разбежались, как серые мыши…
Ровно в шесть вечера Павел вышел из стен родного управления полноправным отпускником. Оставалось ещё завтра заскочить в бухгалтерию за отпускными, дела же он успешно «передал» занывшим Соболеву и Килькину.
–Забирайте, забирайте! Потом я отдуваться за вас буду, когда вы в январе свалите на «Роза-хутор» на горных лыжах кататься!
Павел вышёл из управления с довольной улыбкой – пусть что хотят, то и творят в начале января, ему и так будет декада оплачиваемых государством каникул!
Летний день источал аромат надвигавшегося дождя – небо укрыла пелена серых туч, готовых расплакаться мириадом холодных слёз. Лёгкий ветерок веселил душу – месяц он будет бездельничать, спать сколько влезет, смотреть телевизор хоть до утра, валяться на пляже, не заботясь ни о чём. Отпуск. Летом уйти в отпуск – мечта! И эта мечта сбылась.
Управление располагалось прямо напротив городского парка, пестревшего зонтами кафе. Павел направился к ближайшим столикам, взял себе стакан газировки и тарелку тёплых пельменей, обильно политых шашлычным кетчупом. Он без аппетита поел, попивая напиток, снова листал тетрадь.
–Здравствуйте. Это снова я, – звонкий голос прозвучал над головой Павла. – Вы говорили, что мы с вами побеседуем после…
Павел поднял глаза. Медсестра Маша. Работа не хотела отпускать.
–Вы? – Павел удивился, но, не взирая на совершенно сексапильный вид медсестры без медицинского халата (простенькое лёгкое платье ей очень шло), ощутил досаду. – Присаживайтесь.
Он указал на белый пластиковый стул рядом с собой.
–Хотите чего-нибудь? Я закажу. Не ожидал вас здесь встретить.
–Я отработала, завтра у меня выходной. Домой идти, особого желания нет. Прогуливалась по парку, увидела вас.
–Может, вы меня специально поджидали?
–Может быть, – рассмеялась Маша, но тут же помрачнела. Её красивое лицо теперь выражало серьёзную заботу, а выразительные глаза, на которые Павел сразу обратил внимание, наполнились мерцающим, внутренним светом. От такого свечения у любого мужчины начинало сосать под ложечкой и, было понятно почему.
Павел напряжённо рассмеялся.
–Интересная тетрадь. Вы читали?
–Читала. Много говорила с Алешковским, слушала его рассказы. Он не походил на других наших больных, с виду был абсолютно нормальным. Но наш главврач держал его взаперти. Бывали, конечно, моменты, когда Алешковский начинал панически бояться.
–Скажите, Маша, всё здесь написанное – это дело рук Алешковского?
–Да, он при мне половину тетради исписал за два месяца. Он сказал, что силы Зла как никогда близки к победе над добром, потому Высшая Сила ( он не говорил Бог, он говорил Высшая Сила) дала ему дар увидеть будущее и, уже оглядываясь оттуда, написать программу борьбы. Он сказал, что осознал свою роль и Боец ( вы читали о Бойце?) тоже однажды осознает. Тогда придёт спасение.
Павел задумался. Очень похоже на бред. С другой стороны во всем этом было очень много «но».
–И вы верили во всё это? – кривя губы в усмешке, спросил он.
Маша подпёрла подбородок ладонью. В её глазах снова возникло мерцание.
–Я и сейчас верю. А вы не поверили?
–Хм-м. Хма-гха-а. Я был бы сумасшедшим, если бы верил всему написанному. Очень всё смахивает на фантастическую повесть. Нет? А мне кажется да. Вот здесь у него (Павел указал пальцем в текст) Поборники Зла все отмечены специальным знаком – татуировкой. Кружок. Внутри буква «Р» наискось. Для чего им этот знак? Получается, они взаимосвязаны? Или Алешковский это придумал, что его Бойцу было легче выявить Поборников?
–Всё просто – Зло всегда стремится к объединению своих сил, и знак Зла позволяет отличить своих от чужих. А добро – оно эфемерно. Оно в каждом человеке. В ком-то добра больше, в ком-то – меньше.
–Но Поборники Зла не знают, что они Поборники Зла?
–Я думаю, что они не знают, но смутно догадываются. Ими правят личные идеи и амбиции, несущие человечеству и, в первую очередь нашей стране, неисчислимые бедствия.
–В тетради «северная страна» – это Россия? – наигранно удивился Павел.
Маша обидчиво рассмеялась.
–Почему вы не воспринимаете меня всерьез, господин полицейский?
–Отчего вы так решили? Вы очень интересный человек – говорите убедительно. И вы красивы, – у Павла возникло неодолимое желание поцеловать Машу – начался процесс оформления отпускного настроения: амурчики, шабаши на уме, оргии.
–Спасибо, – Маша вдруг сникла. – Никак не могу отойти от шока. Утром меня просто трясло всю. И как он умудрился перепилить решётку? Выбросился. Он был очень напуган. Страшно всё. А?
–Я привык к смертям. В день, иной раз, по нескольку трупов разбирать приходится.
–Неужели у нас так много убивают? – ужаснулась Маша.
Павел поспешил её успокоить:
–Я же сказал: иной раз. К тому же это делают не безжалостные, вооруженные с ног до головы бандиты-отморозки, а обычные люди, вот такие, какие вокруг нас. Убивают друг друга кухонными ножами в пьяных ссорах, душат подушками в порыве ревности, травят, морят голодом престарелых родителей, чтобы поскорее завладеть жилплощадью…
–Это ещё страшнее, – Маша искренне вздохнула. – Значит, гибель Алешковского не будет расследоваться?
–Он себя убил сам.
–Сам. Вы отдадите мне тетрадь?
–Я хочу её дочитать.
–Ладно. Тогда я пойду. Мне пора.
–Маша, вы замужем? – неожиданно для себя спросил Павел. Он даже удивился, что спросил это.
Маша опять улыбнулась.
–Пока нет. А что?
–Давайте с вами завтра увидимся? У вас же выходной.
–Хорошо.
–Завтра в двенадцать вас устроит? Здесь же?
–Устроит.
Павел посмотрел, как она быстро, упруго шагая, пошла по аллее к остановке. Ловко он её подцепил на крючок. Может, удастся даже, затащить в постель. Она девушка видная, стройные ноги, упругая попка.
Вздохнув, он тоже поднялся и пошёл прочь из парка. По дороге к дому (его холостяцкая квартира располагалась в пятиэтажке сразу за парком) предстояло зайти в супермаркет, купить на вечер пакет макарон и банку тушенки – скромный ужин отпускника. Павлу было тридцать пять лет, и он не раз уже подумывал о необходимости заканчивать с холостяцкой жизнью, но пока, к сожалению (или Слава Богу!) не получалось.
«»»»»
Макароны кипели в кастрюле, тушенка, вперемешку с рубленным луком, источая ароматы, шипела на сковороде. Сегодня вечером по телевизору собирались гнать классный фильм, и Павел хотел записать его на флэшку для личной видеотеки. Включив компьютер за пробную запись, Павел пошёл ужинать. Как раз шли «Новости» и диктор, отчаянно картавя и ошибаясь, читал информацию о выборах мэра областного центра в малолюдной области на границе с Украиной. Там было два явных кандидата на победу, и у обоих шансы шли пятьдесят на пятьдесят.
Павел мало интересовался политикой, иногда только наполнялся обидой, когда страну в очередной раз унижали заокеанские «друзья» или бывшие «братья» по СНГ, потому особо не вслушивался, что там в мире творилось. Ел, запивая варево крепким чаем и представлял, как «отбарабанит» симпатичную медсестру. Была бы она слабой на «передок», уже бы завтра с успехом «порол» её на своём родном скрипучем диване – «станке», как его называл Килькин – «мастер станочник».