У черта на побегушках (СИ) - Страница 25

Присутствие Владыки сказалось на общем настроении так, как действует появление начальника среди работников: все были чрезвычайно строги и молчаливы, выполняя свою работу настолько прилежно, насколько это позволяли условия. Все, кроме меня. Когда после стабилизации мой меч был готов, Асмодей с легкостью разломал его на две части, назвав выкованную работу отрыжкой ондатры, а после удалился, преисполнившись прекрасным настроением. Из меня вновь вытянули все имеющиеся силы, словно бы никакой адаптации Пурсон не проводил вовсе, и я посчитала необходимым сделать себе долгожданный выходной, закрывшись в комнате и предавшись страданиям. Никто не сказал мне ни слова против.

Как длина минуты зависит от того, с какой стороны туалетной двери вы находитесь, так и время в Аду текло совершенно иначе, будто бы в сутках было больше двадцати четырех часов. Я пыталась заглушить свою печаль едой, старалась уснуть, заведомо зная о тщетности подобного мероприятия, надеялась испортить Асмодею жизнь поломкой одного из украшений в коридоре, но это было слишком инфантильно и глупо. В библиотеку меня не пустили, посчитав странной и подозрительной личностью, как не пропустили и в кабинет Владыки, которого и вовсе на месте не оказалось. Я вдруг поняла, что кроме ковки мне нечего делать в этом месте, и в итоге оказалась в саду, таком огромном и прекрасном, что в нём я и решила остаться, предавшись наблюдению за рыбками и небольшими крокодилами.

— Отлыниваешь? — звонко спросила Клио, подкравшись ко мне сзади и схватив за плечи. — Слышала, Владыка тебе сегодня настоящий тест устроил.

— Тест? Слишком мягкое слово для произошедшего морального изнасилования.

— Изнасилования? — удивленно переспросила девочка, вытягивая из всего контекста одно лишь слово.

— Изнасилования, — подтвердила я, — мне не понравилось.

Повернув ушки в сторону главной дороги, Клио обошла лавку, взяв меня за руку, но не для того, чтобы поддержать, а чтобы потянуть моё уставшее тело за собой.

— Я хотела посидеть…Ноги болят…

— Не жалуйся. Ты должна быть благодарна судьбе.

— Да-да…Так благодарна, что хочется помереть в трясине…Куда мы? — нехотя повиновалась я, неспешно направляясь за бодро скачущей демонессой. Она нетерпеливо махала хвостом в ожидании чего-то предвкушающего.

— На главной дороге какой-то переполох! Я так люблю скандалы! Ух!

Я не стала интересоваться подробностями, находя честный ответ вполне чистосердечным, и молча последовала за девочкой, что впервые на моей памяти бежала вприпрыжку. Не одобряю, но и не осуждаю, ведь каждому в глубине души хочется послушать интересную сплетню, другое дело, что не каждый готов её разносить. Клио в нашу первую встречу не показалась мне заядлой сплетницей, однако, и я по-прежнему не умела читать эмоции животных мордочек, а потому неожиданное открытие не вызвало негативный отклик. Гораздо интереснее было то, что происходило на главной дороге в окружении статуй, пальм и огромного количества любителей склок и ругани, кольцом окруживших очевидную стычку.

Клио без сомнений утянула меня к эпицентру происходящего, без труда растолкав незадачливых зевак, что, перешептываясь, единогласно сочувствовали знакомому мне демону. По отдельным фразам и быстрым раздраженным комментариям свидетелей, я узнала о судьбе Рамза, которому не посчастливилось наступить на ногу некой влиятельной демонице, прогуливающейся рядом со статуями, несмотря на разгар работы. Подобное недоразумение, произошедшее совершенно случайно и не несущее в себе злых намерений, казалось мне моментально решаемым, пускай и копыто настоящего минотавра не шло в сравнение с хрупкой девичьей ножкой. Однако столпившиеся наблюдатели, не переставая, галдели о наказании для бедного Рамза, и я с трудом протиснулась к Клио, пытаясь понять, в чем состоит суть проблемы. Она взглянула на меня раздраженно, но довольно быстро сменила гнев на милость.

— Это же Вапула. Она — дочь Владыки Халфуса.

Что ж, разница статусов очевидна, но неужели за подобный случайный поступок последует настоящая кара, на которую собрались посмотреть все, кому не лень? Всё больше начинаю я ненавидеть Ад, и система, основанная на силе и статусе, вызывает приступ подкатывающей к горлу тошноты. Рамз выглядел испуганным, что казалось мне невозможным для огромного минотавра, и, медленно переведя взгляд на его разозленного оппонента, я вдруг увидела изящную девушку, укутанную в перламутровые ткани. Её одеяние и внешний вид подтверждали принадлежность к богатому роду, но, как бы правдиво отозвался о демонессе мой староста: «Несмотря на милое личико — неврастеничка».

Действительно, она старательно хмурила серые брови, не забывая гордо держать вздернутую голову, и хлопочущие вокруг неё слуги пытались задобрить Госпожу лестными речами и грубыми высказываниями в сторону несчастного кузнеца. Однако и сама девушка была остра на язык, не скупясь на колкие замечания, и при каждом удобном случае она с болезненным выражением выставляла вперед ногу, что, признаться, выглядела целой и невредимой. Это возмущало меня до глубины души. Не только потому, что демонесса так и испускала волны стервозного характера, но и потому, что все остальные демоны бездействовали, ожидая исхода с неприкрытым ажиотажем. Что толку называть их бессердечными и бездушными, ведь такими классические обитатели Преисподней и должны были быть…

— Мне надоело, — хмыкнула Вапула, убирая с раскрасневшегося лица тусклые пряди, — это определенно смертная казнь. Не иначе.

В толпе тут же пронесся гул, но мгновенно затих, едва девушка кинула на демонов строгий взгляд. Подобное решение было опрометчивым и ненужным, но, если я верно могла судить, Владыка Халфус был рожденным в Аду пороком, а следовательно, и дочь его тоже. Их нельзя винить в бесчеловечности, ведь, по сути, людьми они никогда и не были…

— Отрубите ему голову и сожгите.

Странно, я выслушала это хладнокровно, думая только о том, что порождения пороков можно особым способом убить и в Аду, не выманивая наружу. Но, когда минотавр, не выказывая страха и отчаяния, лишь склонил голову в ожидании уготованной участи, я зачем-то сделала шаг вперед, тут же привлекая к себе внимание. Клио неуверенно потянула меня за ткань назад, но моё недовольство уже переполнило чашу терпения, и, если я не могу отыграться ни на Пурсоне, ни на Асмодее, сейчас за них всех выслушает эта девица, возомнившая себя невесть кем.

— Это же глупо, — резко начала я, сотворив всего тремя фразами безупречную тишину. Демоны, что уже собирались уйти, вернулись к новому зрелищу. — Теперь каждого стоит убивать, если он кому-то на ногу наступит?

— Он наступил на ногу не кому-то! А мне! — закричала Вапула, элегантно прикладывая руку к груди. — Уже это достойно смерти!

— И что теперь? Он наступил на твою ногу случайно. Если бы ты отдавила стопу Императору, и он бы приказал тебя казнить, тебе бы это понравилось?

Моя смелость была сколь глупа, столь и обоснована, и кичилась самоуверенностью я небезосновательно, зная, что мне ничего не грозит. Ситуация, в которой меня лишают жизни вместе с минотавром, избавила бы мою душу от многих проблем, а также привела бы к настоящей войне, в которой Пурсон избавился бы в первую очередь от рода Владыки Халфуса, а после устроил «сладкую» жизнь Асмодею, посмевшему не только укрыть меня, но и не уследить. Я не гордилась собственной значимостью, однако, самооценку это повышало.

— Тогда отправляйся на плаху вместе с ним, — небрежно бросила свои слова Вапула, а на моих губах уже растянулась улыбка. — Демоны в этом доме совершенно потеряли чувство уважения к сильнейшим.

— А откуда ты знаешь, что сильнее меня?

— Это же очевидно, — хмыкнула девица, — если бы ты была сильнее, ты бы не прислуживала Асмодею. Все вы — лишь слуги, которые должны знать своё место!

— Тогда почему нельзя простить провинившегося слугу и отпустить его?

— Он должен понести наказание, и, если ты не способна это понять, то твой мозг размером с кулачок!