Тысяча и одна минута. Том 4 - Страница 3

– Куда тебе дураку! закричали те на него, в пору нам, умным; ты там пожалуй, с дуру, наделаешь таких дел, что и нам достанется.

Эко дело, думает Иванушка-дурачек, не возьмете с собою, я и один пойду.

Настал день, назначенный для потех; тянется но всем дорогам в город народу видимо-не-видимо!.. Собираются туда же и два старшие сына Фомы. Слез с печи и дурачек-Иванушка; обувается в лапти и берет плетеный кузов и идет вон из избы.

– Ты куда? братья спрашивают.

«Да так… на печи лежать соскучилось, так пойти в лес грыбов побриться.»

– Счастливой путь, говорят братья, нашел время, когда грибов искать!

Пошли братья к городу; а Иванушка-дурачек пришел в лес, оборотился лицем на полночь и закричал во всю мочь, инда по лесу стон пошел, «гей сивка-бурка вешняя ковурка! стань передо-мной как лист перед травой!..»

Конь бежит, земля дрожит, из ушей пламя пышет, из ноздрей дым столбом, из глаз искры сыпятся…. прибежал и стал перед дурачком-Иванушкой.

Смотрит Иванушка-дурачек не налюбуется, что это за конь такой, всю деревню, говорит, исходи, ни один ему в подметки не годится! ласкает он коня своего, треплет его по крутой шее, гладит по гриве волнистой, по хребту, что бархат мягкому, что атлас лоснистому, и думает так сам про себя: не ладно мне такому чубарому, замараному надеть такие дорогие доспехи богатырские, сесть на такого коня прекрасного, пойду-ко я немного повымоюся! Берет он сивку-бурку за повод, приводит к реке, пустил его по зеленой траве гулять, сам разделся и бросился в реку выкупаться.

Увидала его Русалка завистливая, пришел ей понраву дурачек-Иванушка; как бы, думает она, и ему понравиться, как бы утащить доброго молодца на дно реки, в палаты хрустальные?

Должно быть эта Русалка была Днепровская и какая нибудь либо родня, либо знакомая той Лесты, русалки пригоженькой, ради которой съезжалася в старые годы вся знать московская смотреть какие проказы делала она над князем Индостаном и над его верным слугой Торопкою.

Думает себе Русалка завистлива», показаться доброму молодцу в таком виде, как всегда ходит она, совестно. Смела-смела лупоглазая, а тоже знает стыдливость девическую; дай, говорит, прикинусь сама добрым молодцем и ему не зазорно, и мне стыда нет! Вышла она из тростника, прилегла к земле, прошептала какие-то слова неведомые и встала молодым парнем, в сером армяке, в красном кушаке, ни дать ни взять детина, что ходит на Пресню под вечерок, и пошла к дурачку Иванушке.

Покуда выдумывала и творила это русалка завистливая, наш Иванушка дурачок давно из реки вылез и хочет одеваться в доспехи богатырские; взял шлем стальной, надел на голову, вздел на руки перчатки железные, а с прочим одеянием никак не справится; взял он латы вороненые, вертит их со всех сторон, выглядывает, подиты, пропасть какая!.. Дыр много, а никак не угодишь куда попасть: ногами влесть, ни ступить ни сесть, голову просунуть, руками поворохнуться нельзя… экое горе, думает он, не спросил я как это делается. Оглядывается кругом, видит идет к нему молодой парень.

– Бог на помочь добрый человек!.. что ты тут делаешь?

«Да вот, детинка, не поможешь ли ты с этой штукой управиться, как и куда она вздевается?»

– Изволь, добрый молодец, для-ча не мочь! – Дай, думает Русалка завистливая, услужу ему, авось и он мне услужить не откажется. Вестимо, как Русалке не знать, что и как у богатырей надевается, они в то время только с ними и водилися!

Взяла латы Русалка, показала дурачку Иванушке, куда руки просунуть, куда голову продеть, надела, затянула на нем и прочую одежду богатырскую, и стал Иванушка-дурачек такой молодец, что ни пером не написать, ни топором не отесать подобного. Любуется на него Русалка завистливая и замышляет свое дело лукавое. А Иванушка-дурачек обернулся, поклонился ей, молвил спасибо и садится на своего коня богатырского.

– Куда же ты, добрый молодец? погоди немножко, посиди, потолкуй со мной! – сказала Русалка завистливая, взявшись одной рукою за повод сивки-бурки.

«Сидеть мне теперь неколи: а если потолковать хочешь со мной, приходи в нашу избу; знаешь, в нашей деревне она вторая с краю стоит,»

– Да погоди немножко, куда спешишь?.. успеешь еще!

«Экой безотвязной! говорят дело надобное, пусти прочь: спасибо, что одеться помог, а на дороге без нужды не останавливай!»

– Чтож? только и есть, что спасибо? спросила Русалка завидливая.

«А чегож тебе еще?.. За спасибо мужичек у барина семь лет пашню пахал, а ты еще не велико дело сделал для меня.»

Видит Русалка, что не уговорит остаться дурачка Иванушку, вздумала его другим прельстить… Сбросила с себя шапку, распожалась, осталась в одном кафтане и раскрыла свою грудь белую…

– Посмотри, добрый молодец, я не детина молодой, как показалось тебе, а девица красная!..

«А коли ты девица красная, так не пригоже тебе якшаться с молодыми ребятами;» отвечал дурачек-Иванушка, и тронул повод своего коня.

– Я полюбила тебя, добрый молодец; казала несовестливая Русалка завистливая, все еще крепко держась за повод. – Погляди на меня! чем я не понраву тебе?

Взглянул на нее Иванушка-дурачек, позадумался… грудь у неё, что волна белая прибрежная, волосы светлые по снеговым плечам рассыпались, да не те волосы зеленые, про которые в сказках рассказывают, а волосы светлые русые, такие, что не то что дураку, а и умному в иной час приглянутся… Посмотрел он на нее да и плюнул в сторону. «Фу ты дрянь какая! Видно это дьявольское навождение!..»

– Нравлюсь ли я тебе? – спрашивает Русалка завистливая.

«Ну что в тебе хорошего?.. Вишь какие растрепаная!.. Да нашего старосты жена Матвевна, как в иной праздник подпрячет под кичку волосы, так и та не тебе чета!»

Досадно стало это Русалке завистливой; ухватила она крепко под устцы сивку-бурку и хочет его силою в реку вволочь.

«Провались ты, пропасная!» закричал дурачек-Иванушка и потянул поводья сивки-бурки… Разъярился конь, что лютый зверь, от земли отделяется, подымается ниже облака ходячего, выше воробья сидячего, и помчал Иванушку дурачка в поле чистое.

Посмотрела ему в след Русалка завистливая, разругала его словами, что дурно сказать, кинулась с досады на дно реки и долго после того добрым людям не показывалася, разве только но годовым праздникам.

Вот наш дурачок Иванушка выехал в поле чистое, осмотрел себя, оправился, и, сидя на добром коне своем почувствовал такую в себе крепость и силу богатырскую, что кажется смог бы любую рослую ель вершиной к земле пригнуть.

Проезжает он поле чистое, въезжает в город; народу там тьма-тьмущая, ни проходу ни проезду нет; но увидено, храброго могучего богатыря на сильном коне, всякий сторонится, всякий дорогу дает. Так проезжает дурачек-Иванушка вплоть до самого дворца царя Поликарпа. Видит он царевичей, и королевичей, и бояр, и торговых гостей; проезжаются они под окнами Розы царевны на ретивых конях. А как пода, ехал он ближе, увидали его, так все и ахнули: нет между ними ни коня такого ни оружия, ни такого доброго молодца, каков Иванушка-дурачек и каков его сивка-бурка добрый конь. Оглянулся он вокруг, видит много народу и замечает своих братьев, но они его признать не могли.

Начинаются потехи воинские. Выходит на красное крыльце свое царь Поликарп с своею дочерью Розой царевной, и проезжают мимо их все, кто приехал на потехи богатырские; проезжает также и Иванушка дурачек. Увидал его царь, дивуется: что это за богатырь такой?.. кажись его при моем дворе не видать было! Высылает он своего боярина спросить: «кто этот добрый молодец?» Докладывают царю Поликарпу, что богатырь этот только что приехал, а имени своего объявить до время он не желает.

Стал царь Поликарп всех богатырей по обычаю приветствовать. Подъезжают все к нему и к росе царевне, кланяются; подъехал и дурачек Иванушка…

Как взглянул он на Розу царевну, на её личико беленькое, на её глазки голубенькие… ай, ай, ай!.. Вот тебе раз!.. что такая за притча?.. что делается с добрым молодцом?.. хлынула кровь к голове, что вода в котле закипела горячая, сердце забилось, завозилося, так и рвется и ворочается, просится из груди молодецкой на белый свет… и кажись, если бы его выпустить, так бы оно к росе царевне и кинулось, так бы к ней и прилипнуло… «Эка дрянь какая,» думает дурачек-Иванушка. «Видно меня обморочила энта давишняя растрепаная, провал бы ее взял!»